Чак нетерпеливо заерзал.

- А при чем тут я?

- Мне нужна твоя помощь.

- Какая именно?

Элейн погладила его стриженый затылок.

- Я подумала, не будешь ли ты лапочкой и не составишь ли ей компанию, пока я подыщу для неё подходящую работу и жилье. Просто надо как можно больше развлекать её, пока она будет жить в моем доме. Надеюсь, ты меня понимаешь?

Чак нахмурился.

- Погоди...

- О, я вовсе не надеюсь, что ты будешь проводить с ней все дни и ночи напролет, - тараторила Элейн, оставляя без внимания его возражения. - Мне только хотелось бы рассчитывать на некоторое уединение по вечерам, всего на несколько часов. В сущности, мне целый день придется вести себя наилучшим образом и - ну, в конце концов, моим материнским инстинктам есть предел. Ну пожалуйста, Чак, сделай это для меня. Обещаю, что ты не пожалеешь. Естественно, я заплачу тебе за все время и усилия, которые ты на это потратишь.

Чак быстро взглянул на нее.

- Заплатишь?

Элейн улыбнулась.

- Столько, сколько ты сочтешь нужным.

Чак заколебался.

- Как ты думаешь, сколько времени тебе понадобится, чтобы избавиться от нее? То есть найти ей работу и квартиру?

- Самое большее - неделя.

- Что она из себя представляет?

- Очень мила, насколько можно судить по её письму.

Чак искоса посмотрел на нее.

- Сколько лет?

- Девятнадцать.

- Наверное, ещё та стерва.

Элейн возмущенно подняла бровь.

- Кажется, будет не лишним напомнить тебе, что она все-таки моя племянница. По правде говоря, мне почему-то кажется, что она довольно симпатична. Без сомнения, немного наивна, но этого следует ожидать, раз её воспитывала моя сестра.

- На её лице появилась гримаса отвращения.

- Кэтрин всегда была ханжой. Именно поэтому я всей душой пожалела девочку, когда она умоляла меня её спасти.

Чак почти не слушал её. Он рисовал в своем воображении портрет племянницы Элейн, этакое неуклюжее костлявое существо со свалявшимися волосами и зубами, торчащими в разные стороны, в платье от торгово-посылочной фирмы и с картонным чемоданом, из которого лезет солома. Он помотал головой, отгоняя кошмарное видение, и повернулся к Элейн.

- Ты что-то сказала насчет денег.

Вдова весело улыбнулась.

- Ты берешься за это?

Чак подумал о надвигающемся сроке квартплаты и наладке, в котором отчаянно нуждался его раздолбанный драндулет. Перспектива целую неделю выводить в свет какую-то хихикающую корову совершенно не прельщала его, но деньги были бы очень кстати. Он покорно вздохнул и поднялся, отряхивая с плавок песок.

- Двадцать зеленых в день плюс текущие расходы, идет?

Элейн засияла:

- По рукам.

- Когда приступать?

- Она приезжает завтра около пяти. Можно надеяться, что ты засвидетельствуешь нам свое почтение часов в семь-восемь? Чак цинично ухмыльнулся.

- Ей хватит времени, чтобы разобрать вещи?

- Не мучай меня.

- Кстати, как её зовут?

- Дженнифер. Приятное имя, правда?

Чак согласно кивнул и быстро зашагал прочь, так как сверхизощренная компания возвращалась к своим шезлонгам и подстилкам. Они приветственно махали ему, пока он шел к спасательской вышке, но Чак не обращал на них внимания. Он понимал, что вечеринка будет чертовски отвратной, судя по манерам и рожам приятелей вдовушки. Вечеринки Элейн вообще пользовались дурной славой, и прочим обитателям прибрежной полосы не раз приходилось вызывать полицию, чтобы утихомирить не в меру разгулявшихся гостей развеселой Элейн.

Он забрался наверх, устроился на сиденье, обернув вокруг шеи полотенце, и надел свои квадратные солнечные очки. Покрутив приемник Арти, нашел какую-то музыку, затем осторожно поставил его около себя, потянулся и посмотрел на океан.

Дженнифер. Чак надеялся, что она окажется не такой противной, как нарисованный им в мыслях портрет.

Четыре дня решат проблему квартплаты, а пятый покроет счет из гаража за ремонт машины. Деньги на текущие расходы означают регулярное питание в течение целой недели, а к тому же приличную выпивку и полный бак бензина. Не так уж и плохо, тем более, что это не надолго. Черт возьми, неделю он одной левой отработает. Если она окажется серьезной обузой, он может каждый вечер возить её в кино, где ему не придется ни говорить с ней, ни даже смотреть на нее.

Дженнифер. Звучит несколько чопорно. Он подумал, что может и ошибаться. Имя часто бывает так же обманчиво, как "дутый" свитер. Он вспомнил девочку из средней школы по имени Кассандра... У неё были прямые волосы, она носила очки и была ростом почти в шесть футов. Никто из ребят никогда не удостаивал её своим вниманием, а некоторые даже потешались над её нескладной долговязой фигурой. Чак относился к ней снисходительно, но лишь потому, что она была страстной любительницей регби и самой пылкой его поклонницей.

Тот вечер, когда он научился впредь никогда не судить о книге по обложке, наступил после решающей игры сезона, когда он в самую последнюю минуту обеспечил победу своей команде, приземлив мяч в зачетном поле и повредив при этом бедро. В школьном спортзале были назначены танцы, и он как раз направлялся к главному входу, слегка прихрамывая от боли в ушибленном бедре, когда Кассандра с горящими глазами и пылающим лицом выскочила откуда-то из-за припаркованных колымаг и схватила его за руку. Не успел он понять, что же происходит, как она уже толкнула его на заднее сиденье одной из ближайших машин и начала срывать с него одежду. Чак ошеломленно слушал, как она в исступлении несла какой-то бред о его геройских поступках на поле, и что она не сможет больше жить, если не докажет ему, как сильно его любит, и что пусть это ничего не будет для него значить, лишь бы только он позволил ей сделать то, о чем она мечтает с того самого мгновенья, как впервые увидела его посылающим мяч в цель с девяноста ярдов. Она трещала как сорока, продолжая раздевать его, а Чак обалдело смотрел на нее, с трудом осознавая, что она, по-видимому, прекрасно знала, что надо делать.

Когда он уже был полностью раздет и слегка вздрагивал от холодного осеннего воздуха, Кассандра склонилась над ним и сперва лизнула его нетерпеливо подрагивающую плоть, а потом сомкнула на ней губы и её голова заходила вниз-вверх. Когда ошалевший от сладостных ощущений Чак начал постанывать, Кассандра отодвинулась, чтобы снять очки, и, вихляя бедрами, выбралась из трусиков. Потом, нежно улыбаясь своим зубастым ртом, она силой уложила его на холодные подушки сиденья и уселась на него верхом, аккуратно расправив юбку и устроив свое угловатое тело в неловкой позе, которая, однако, сразу же оказалась весьма действенной. Чак ошарашенно следил, с каким искусством она елозит на его члене, и чувствовал себя желторотым молокососом. Кассандра стукалась спиной о крышу машины, но как будто не замечала этого, а когда после того как усилившиеся и участившиеся толчки возвестили о приближении конца, она хрипло и протяжно завыла... Потом, когда замученный Чак изверг свой пыл в её жаркое лоно, она выглядела по-настоящему счастливой.