Особую ценность представляет четвертая глава, в которой представлен сравнительный анализ особенностей формирования самосознания и саморегуляции произвольной активности в условиях различных образовательных систем. Эти данные, несомненно, имеют практическое значение, которое задается современной ситуацией в сфере образования. Для построения программ его модернизации необходима выработка комплексных психологических критериев для оценки эффектов личностного и субъектного развития учащихся. Ранее предпринимались попытки оценить развивающие эффекты разных образовательных систем на этапе окончания учащимися младшей или подростковой школы, непосредственно после прохождения ими соответствующих программ (Волочков, 1998; Агафонов, 1999, и др.). В наших исследованиях на примере сравнительного анализа системы развивающего обучения Д. Б. Эльконина – В. В. Давыдова и традиционной системы предпринята попытка оценить эффекты личностного и субъектного развития выпускников, которые оказываются наиболее важны в контексте готовности учащихся к личностному, профессиональному и социальному самоопределению в изменяющихся условиях поликультурного взаимодействия.

Проблема регулирующей роли самосознания, которой посвящена данная книга, является фундаментальной для общей психологии. В то же время полученные результаты дают и уже имеют перспективные возможности выхода в практику образования. Наши исследования и психологическая практика в школе убедительно показывают, что от того, как развивается и формируется у конкретной индивидуальности в процессе взросления, общения, обучения и предметной деятельности индивидуальная система саморегуляции, зависят как личностное становление, так и успешность учебной деятельности, профессиональное самоопределение учащихся, качество профессионального и педагогического взаимодействия.

Понятие самосознания в основном употребляется в научных и философских контекстах. В интуитивных житейских представлениях в русской культуре в основном присутствует «сознательность», под которой обычно понимается соответствие действий и поступков некоторым общепринятым нормам, культурным эталонам, а также имеется в виду степень понимания человеком того, что он делает. Также практически отсутствуют представления о самосознании и в педагогической практике. Здесь больше говорят о различных педагогических средствах развития самосознания и личности в целом. Употребление понятия самосознания в контексте воспитания и образования при этом часто имеет морально-нравственный, иногда даже патриотический оттенок (Рогова, Филонов, Волков, Печко, 2003). Вместе с тем в немецкой речи слово «самосознание» употребляется в смысле сознания своего собственного достоинства, а с ироническим оттенком – в смысле самоуверенности – понимается как убеждение в ценности собственной личности (Философский словарь, 2003). В английском психологическом словаре можно обнаружить еще одно интуитивное представление о самосознании – как об ощущении замешательства или неловкости, которое возникает в ситуации, когда индивид предполагает, что другие его критически оценивают, или обнаруживает свою неадекватность (Большой толковый психологический словарь, 2001). Как мы видим, житейские представления о самосознании крайне размыты и неопределенны, и слово «самосознание» нельзя назвать общеупотребительным в обыденной речи.

Проблема самосознания является не только психологической, она рассматривается во всех гуманитарных науках – философии, психологии, социологии. Тем не менее, в учебниках по психологии проблемам сознания внимание уделяется, а раздел, посвященный самосознанию, отсутствует, иногда даже не представлено такое понятие, как самосознание. Поэтому для понимания того, что же такое самосознание, сначала обратимся к философским и психологическим словарям. Например в психологический словаре под редакцией В. П. Зинченко и Б. Г. Мещерякова приводится следующее определение: «Самосознание – осознанное отношение человека к своим потребностям и способностям, влечениям и мотивам поведения, переживаниям и мыслям. Самосознание выражается также и в эмоционально-смысловой оценке своих субъективных возможностей, выступающей в качестве основания целесообразных действий и поступков» (Психологический словарь, 1999, с. 343). А в «Новой философской энциклопедии» написано: «Самосознание – осознание субъектом самого себя, т. е. состояний своего тела, фактов сознания, своего Я (внешнего вида, особенностей личности, системы ценностей, предпочтений и стремлений); в некоторых случаях самосознание включает в себя самооценку; важнейшая характеристика сознания» (Новая философская энциклопедия, 2001, с. 488).

Общей основой, которая присутствует во всех попытках определить самосознание, является выделение человеком себя из объективного мира, осознание и оценка им своего отношения к миру, себя как личности, своего общественного статуса, своих поступков, действий, мыслей и чувств, жизненно важных потребностей, интересов. При этом самосознание определяется либо как состояние и переживание своего Я, либо как осознанное отношение к нему. В словарях отмечается, что возникновение самосознания связывают с определенным уровнем развития сознания, оно является необходимым условием становления личности (Философская энциклопедия, 1967; Словарь психолога-практика, 2001). Остальные аспекты рассматриваются в классических источниках с разных позиций, акцентируя свое внимание на разных, на наш взгляд, существенных составляющих проблемы самосознания, которые мы и рассмотрим далее.

Проблема самосознания исходно рассматривалась в философии. «Новая философская энциклопедия» (2001) наиболее полно отражает историю развития этого понятия. Проблема самосознания являлась одной из центральных для классической западной философии, где оно понималось как осознание существования собственного Я и принадлежащих ему состояний сознания. Согласно Декарту, самосознание – единственно достоверное, несомненное знание, и поэтому оно является основанием всей системы знания. В этом плане философские представления о самосознании и самопознании традиционно относились к гносеологическим проблемам. Декартовское понимание самосознания было принято также в и науках о человеке, а в классической эмпирической психологии легло в основу метода интроспекции – самонаблюдения.

И. Кант, в отличие от большинства представителей классической философии, не считал самосознание видом знания. Он различал эмпирическое самосознание (внутренний опыт) и трансцендентальное самосознание как самосознание Трансцендентального Субъекта. Последнее, по Канту, является высшим основоположением знания и лежит в основе единства опыта и сознания.

По Э. Гуссерлю, самосознание близко к созерцанию и особого рода самовосприятию. Оно понимается как трансцендентальная рефлексия и дает самодостоверное интуитивное знание.

Самосознание по своему существу носит глубоко общественный характер, так как мерой и исходным пунктом человека в его отношении к себе выступают, прежде всего, другие люди. Как отмечает Ф. Т. Михайлов, животное тождественно своей жизнедеятельности, оно изменяет природу лишь в силу своего присутствия, т. е. относится к ней непосредственно. «Человек же опосредует свое отношение к природе общественной практикой, и, прежде всего, употреблением орудий труда… Он различает себя как деятеля и предметы своей деятельности. Но т. к. труд всегда носит общественный характер, то человек начинает сознавать себя как человека, принадлежащего данной исторической системе, лишь относясь к другому человеку, как к себе подобному» (Философский словарь, 2001, с. 501). Вместе с тем Ф. Т. Михайлов выступает против рассмотрения самосознания как начала, творящего сам объективный мир, которое в таком качестве нередко рассматривается в философии. Действительно, самосознание в истории философии выступало как действенный принцип, и этим часто исчерпывалось понимание практической деятельности человека (Фихте, Гегель, младогегельянцы). Однако, по его мнению, будучи действенным принципом, самосознание может быть понято в решающей мере лишь как результат практической общественно-производственной деятельности.