Кирпонос после недели боев принял решение отвести механизированные корпуса, чтобы «за 3–4 дня подготовить мощный контрудар». Но через несколько часов ему передали приказ Москвы: «Ставка запретила отход и требует продолжать контрудар. Ни дня не давать покоя агрессору».
А Кирпонос был прав. Армии ежедневно получали приказ переходить в наступление и… отступали на десятки километров в день, потому что приказы не позволяли им зацепиться и создать прочную оборону. Это была, как признавал позднее маршал Советского Союза Василий Данилович Соколовский, «игра в поддавки». Кирпонос не решался спорить с Москвой и доказывать свою правоту.
Хрущев 5 июля сообщил Сталину шифротелеграммой: «Можно организовать в Киеве народное ополчение 50 тысяч человек, Харькове – 50 тысяч человек, Одессе – 40 тысяч человек, Днепропетровске – 40 тысяч человек, городах Сталинской области – 100 тысяч человек, городах Ворошиловградской области – 80 тысяч человек, Днепродзержинске и Кривом Роге – по 15 тысяч человек. Оружия для ополченцев нет».
– Нам нужно оружие, – обратился Хрущев к члену ГКО Г. М. Маленкову.
– Оружия нет, – отвечал Маленков, – а те запасы, которые были, направляются на вооружение рабочих в Москве и Ленинграде.
– Что же нам делать? – спросил Хрущев. – У нас же нет своих оружейных заводов.
– А вы куйте ножи, пики и вооружайте ими рабочих, – посоветовал Маленков.
И. А. Серова еще в феврале отозвали в Москву на повышение (он стал первым заместителем наркома государственной безопасности), и наркомом внутренних дел Украины назначили старшего майора госбезопасности Василия Тимофеевича Сергиенко. Бдительный нарком поспешил доложить в Москву, что Хрущев намерен сдать Киев, не хочет оборонять город. Сталин обвинил Хрущева и командование Юго-Западного фронта в трусости и 11 июля отправил Хрущеву гневную телеграмму:
«Получены достоверные сведения, что вы все, от командующего Юго-Западным фронтом до членов Военного совета, настроены панически и намерены произвести отвод войск на левый берег Днепра.
Предупреждаю вас, что, если вы сделаете хоть один шаг в сторону отвода войск на левый берег Днепра, не будете до последней возможности защищать районы Укрепрайонов на правом берегу Днепра, вас всех постигнет жестокая кара как трусов и дезертиров».
В реальности, когда немцы подходили к Киеву, именно нарком внутренних дел Сергиенко, как говорится в документах, «проявил растерянность и трусость». Попав в окружение, обреченно сказал подчиненным: «Я вам теперь не нарком, делайте, что хотите». В результате 800 человек из аппарата республиканского Наркомата внутренних дел либо попали в плен, либо погибли. Сам Сергиенко некоторое время жил в оккупированном немцами Харькове, потом все-таки перешел линию фронта. Берия его прикрыл, и Василий Тимофеевич стал заместителем начальника Центрального штаба партизанского движения, в октябре 1943 года – наркомом внутренних дел Крымской АССР. После того как Берия ушел с Лубянки, Сергиенко впал в немилость. Его назначили начальником одного из лагерей, где он создал из заключенных оркестр и услаждал себя музыкой. После смерти Сталина и прихода Хрущева в декабре 1954 года его вчистую уволили из органов, а через несколько дней – лишили и звания генерал-лейтенанта…
Ситуация на фронте ухудшалась с каждым днем. 29 июля начальник Генштаба РККА Г. К. Жуков доложил Сталину, что Юго-Западный фронт необходимо целиком отвести за Днепр.
– А как же Киев? – спросил Сталин.
– Киев придется оставить, – твердо сказал Жуков.
– Что за чепуха? – взорвался Сталин. – Как вы могли додуматься сдать врагу Киев?
Жуков писал в мемуарах, что предложение оставить столицу Украины и отойти за Днепр стало причиной его отставки с поста начальника Генерального штаба. Жукова отправили командовать войсками Резервного фронта.
В 20-х числах августа немецкие танки Гейнца Гудериана и Эвальда фон Клейста обошли Юго-Западный фронт с флангов. К концу месяца возникла совершенно реальная угроза глубокому тылу фронта. В любой момент Юго-Западный фронт мог оказаться в гигантском котле.
Дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант Василий Степанович Петров описал, что происходило с войсками, которые попали в окружение на днепровском рубеже:
«Система оперативного руководства войсками исчерпала свои возможности. Сопротивление пошло на убыль. Прекратилось снабжение. Не пополнялся расход боеприпасов, горючего. Моторы глохли, останавливались танки, автотранспорт, орудия. Ни частей, ни соединений не существовало. Пылали бесчисленные колонны на дорогах, а мимо брели толпой тысячи, десятки тысяч людей. Никто не ставил им задач, не торопил, не назначал срок. Они предоставлены сами себе. Хочешь – иди, хочешь – оставайся в деревушке, во дворе, который приглянулся. Кольцо окружения с каждым днем сжималось. Войска Юго-Западного фронта сделали свое дело в великий час войны и сошли со сцены…
Пришла в упадок организационно-штатная структура… Кольцо окружения с каждым днем сжималось. Выли пикирующие бомбардировщики, рвались бомбы. Все пути на восток перехвачены, на буграх – танки, заслоны мотопехоты».
Одиннадцатого сентября главком Юго-Западного направления маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный телеграфировал Сталину: «Промедление с отходом Юго-Западного фронта может повлечь потерю войск и огромного количества матчасти».
Пока кольцо окружения окончательно не замкнулось, еще можно было прорваться. Военный совет фронта просил Ставку разрешить взять артиллерию из Киева и попытаться перекрыть направление главного удара немцев, чтобы не допустить полного окружения. Вместо ответа прилетел маршал С. К. Тимошенко с предписанием С. М. Буденному сдать ему командование Юго-Западным направлением.
Прощаясь с Хрущевым, Семен Михайлович сказал:
– Вот каков результат нашей инициативы.
Тимошенко прибыл с твердым указанием Сталина «покончить с пораженческими настроениями и удержать Киев». Оказавшись на фронте, маршал своими глазами увидел, что положение окруженных войск ухудшается с каждым часом.
«Переменили главнокомандующего, но обстановка не изменилась, так как новый главнокомандующий приехал с голыми руками, – вспоминал Хрущев. – Следует отдать должное Тимошенко. Он отлично понимал обстановку, все видел и представлял, что для наших войск здесь разразится катастрофа. Но каких-либо средств, чтобы парализовать это, не было.
Несколько раз выезжали мы с Тимошенко в войска, как ездили раньше с Буденным. Выезжали, например, как помню, западнее Полтавы. Там у нас была механизированная группа, командовал ею генерал Фекленко[13]. Когда Фекленко увидел нас, буквально глаза вытаращил от какого-то не то изумления, не то страха. Мы попросили, чтобы он доложил обстановку.
Он кратко доложил и тут же попросил:
– Поскорее уезжайте отсюда!
Обстановка была такая тяжелая, что он не был уверен в нашей безопасности. Действительно, там, кроме остатков войск Фекленко, ничего не было. Над нами совершенно безнаказанно летал похожий на У-2 итальянский самолет-разведчик. Враг пользовался безнаказанностью, и даже в дневное время спокойно летал такой тихоход».
На рассвете 14 сентября, после бессонной ночи, начальник штаба Юго-Западного фронта генерал-майор Василий Иванович Тупиков через голову М. П. Кирпоноса (командующий отказался подписывать телеграмму) и С. К. Тимошенко обратился напрямую в Генеральный штаб с просьбой разрешить войскам вырваться из кольца окружения. Это был последний шанс. Генерал служил в армии с 1922 года, окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе, был начальником штаба 33-го корпуса и Харьковского военного округа, а с декабря 1940-го и до начала войны занимал должность военного атташе при постпредстве/посольстве СССР в Германии и одновременно возглавлял резидентуру военной разведки. Штаб фронта он возглавил всего за две недели до этих событий: 29 июля.
Телеграмма Тупикова заканчивалась словами: «Начало понятной вам катастрофы – дело пары дней». Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников, возвращенный на пост начальника Генерального штаба РККА, доложил о телеграмме вождю. Услышав негативный ответ, перечить не посмел и отчитал командующего фронтом: «Генерал-майор Тупиков представил в Генштаб паническое донесение. Обстановка, наоборот, требует сохранения исключительного хладнокровия и выдержки командиров всех степеней».
