***

Асока и Суюки стояли рядом друг с другом на кухне, занимаясь посудой, что осталась после ужина. Была очевидна необходимость в небольшой уборке, которую они взяли на себя.

— Спасибо, что вызвалась помочь, детка, — Суюки, протирая тарелку в руках, тепло поблагодарила Асоку. Молодая женщина поцеловала мать в щеку, присев на кушетку, стоявшую чуть поодаль.

— Не за что, мама. В конце-концов, это ради меня вам пришлось так усердно готовится к сегодняшнему вечеру.

— Ой, это ерунда, дорогая, — улыбнулась мать, отмахиваясь. — Не так уж много нам и пришлось готовить. А твой приезд — тот самый случай, когда стоит засучить рукава и подготовиться к празднованию.

— Да… Прости, что так редко вас навещаю, — Асока вдруг подумала, что сейчас её слова прозвучали неловко и виновато. Она снова ощущала себя маленькой девочкой, которая что-то сломала и теперь признаётся родителям в совершённой проказе.

— Ничего страшного, Асока. Мы уже давно все поняли, что с твоей… необычной жизнью трудно будет найти время на обычные дела, — отложив только что вымытое блюдце, Суюки развернулась лицом к дочери. — Ну так что? Уже знаешь, кто у тебя будет?

Вопрос, прозвучавший из уст матери, был наполнен искренним интересом, оптимизмом и даже азартом. От такого родного, полного теплоты, вопроса уголки губ Асоки немного поползли вверх.

— Пока что не знаю точно. Но если честно, то мне кажется, что будет девочка.

— О! Значит скоро у нас будет внучка? — воскликнула Суюки, присев рядом с дочерью.

— Не уверена точно, мам… — тихо ответила Асока. — Но я думаю, что родится девочка.

— Или ты просто хочешь, чтобы родилась девочка, верно? — Суюки говорила с таким задором, да таким заговорщицким тоном, что могла бы запросто подтолкнуть свою дочь локтем. Асоке вдруг стало веселее и даже немного смешно. — Ладно. А что, если будет мальчик? Ты уже думала об имени для ребёнка?

— Пока что нет…

— А что насчёт отца? — внезапно прозвучавший голос Лао из-за плеча Суюки заставил ту дернуться от неожиданности, произведя такой же эффект на дочь. Мать приложила руку к сердцу, удивлённо глядя на мужа.

— Во имя всего святого, Лао! Нельзя же так подкрадываться! Тебе бы колокольчик на шею повесить! — громким шёпотом возмущалась Суюки, качая головой.

— Извини, amati mia, — развёл руками мужчина, в успокаивающем жесте коснувшись плеча жены. — Пока провёл детей и гостя по комнатам, спустился… и услышал вас. Боялся войти громко и вас прервать.

— Всё в порядке, пап, — покачала головой Асока, слабо улыбаясь. — Но больше не появляйся так внезапно, очень прошу.

Вместо ответа отец лишь ухмыльнулся и, наклонившись, коснулся сухими губами лба дочери. Это показалось таким привычным, таким родным жестом, что Асока невольно обняла родителя. Лао издал утробный смешок, отстраняясь.

— Так что насчёт отца? Ты расскажешь нам кто он?

Суюки закатила глаза и схватила пальцами переносицу, всем своим видом показывая, насколько её раздражают такие слова мужа.

— Лао, ну опять ты за своё?

— Что? — отец развёл руками. — Только не говори, что сама не хочешь знать.

— Хочу, но задавать такие вопросы — бестактно! — пригрозила ему пальцем жена. — Если Асока захочет — она сама расскажет.

— Мы не имеем права знать?

— Это уже не наше дело! И касается Асоки, а не нас.

— Не наше дело? Ты прекрасно знаешь, что это для нас значит.

— Мам, пап… — Асока приподняла руки, вновь привлекая внимание родителей которые, казалось, и забыли о присутствии дочери, стараясь переговорить друг друга. — Всё хорошо. Вы имеете право всё знать, так что я расскажу вам… — пробормотала молодая женщина. Лао и Суюки с несколько виноватым видом обернулись к дочери, приготовившись внимательно слушать её. — Слушайте, я очень переживаю за своего ребёнка. И также я переживаю за вас, и то, как его рождение отразится на вас, и на семье и… да на всём! И дело в том, что отец моего ребёнка, он… он человек.

— Что?! — родители семьи Тано в унисон произнести один и тот же вопрос, громко и с удивлением.

— Тише! Не кричите так, — шёпотом попыталась успокоить своих родителей молодая женщина.

— Что значит “человек”? — в шоке спросил отец.

— Как это вышло? — в не меньшем шоке спросила мать.

— Дело в том, что я полюбила одного клона-солдата. Мы служили вместе на стороне Республики во время войны. А после этого мы с ним стали жить вместе и… Ну, вы уже поняли… — лицо и голос Асоки угасали, на смену былой весёлости приходила нарастающая грусть вперемешку с сожалением, но она продолжила говорить. — А затем мы расстались. После этого я узнала, что беременна от него и… ох, Сила… — голос с каждым словом становился ещё тише, к горлу подступал тяжёлый ком.

— Тише-тише, доченька, — Суюки поспешила обнять своё дитя, успокоить и приободрить её. Поглаживая Асоку по спине, она начала ласково, но твердо говорить. — Послушай, вот что я тебе скажу: неважно, кто отец твоего ребёнка. Не имеет значения, кем твой ребёнок будет. Главное — это будет твой сын или твоя дочь. Это будет наш внук или внучка. И мы примем этого ребёнка как своего собственного, слышишь?

В ответ на речь матери Асока зажмурила глаза и с облегчающим выдохом обняла её ещё крепче, чем раньше.

Лао стоял рядом с задумчивым видом. Асока ясно слышала его мысли: пока его глаза смотрели на обнимающихся жену и дочь, он словно смотрел на визуализацию своих мыслей, всплывших перед ним. Обернувшись, Суюки обратилась к нему:

— А ты чего стоишь? Ты со мной не согласен?

— Что? Конечно согласен! Я полностью согласен! — отец присел на корточки рядом с женой и дочерью. — Этот ребёнок будет одним из нас, Тано, даже если у него вместо ног щупальца будет — это ничего не меняет, но… — он замялся. — Что насчет остальных? Как они будут относиться к нашей семье, если этот ребёнок не будет тогрутой? Как они поступят, если узнают?

Асоку передёрнуло, и Суюки почувствовала волнение дочери, после чего стала одновременно успокаивать её и давать ответ на поставленный мужем вопрос.

— Вот, что я скажу: это дело внутрисемейное, — голос матери звучал тихо, но уверенно. — Про личность отца мы ничего не скажем. Если он родится тогрутой, то мы представим его всем, как нового члена клана. Если же он будет человеком — мы спрячем ребёнка ото всех. Скажем, что ему не удалось родиться живым, — от этих слов Асоке стало дурно. — Когда всё уляжется, Асока уедет с малышом, или же его возьмёт с собой джедай. А пока… пока мы будем просто ждать, пока момент не придёт.

Лао провел рукой по лбу, обдумывая слова жены.

— Верно, — сказал он негромко, после чего прокашлялся и заговорил более уверенно. — Так и поступим. Ты права.

— Конечно, я права! — ответила Суюки с легкой улыбкой, после чего протянула руку мужу. — И обними же нас с Асокой, старик.

От её слов Асока непроизвольно коротко засмеялась, а Лао поморщил нос, идя им навстречу с раскрытыми руками.

— Не такой уж я и старый… — слегка ворчливо сказал Лао, обнимая жену и дочь.

— Только вот врать не надо, — с улыбкой запротестовала Суюки. — У нас со дня на день родится внучка. Пора бы уже признать, что мы с тобой старики.

— Вы лучшие! — со всей теплотой заявила Асока, сжимая в объятиях отца и мать.

***

— Ну что? Как ты себя чувствуешь на родной планете? Лучше, чем на Пандоре?

Асока пожала плечами, доедая очередной фрукт, один из многих, что лежали в корзинке. Они с Джейденом сидели на пледе в глубине сада, где царила тень и звуки утренних цикад. Было очень рано – в такое время солнце едва-едва встаёт из-за горизонта, а семья Тано уже была на ногах. Да что говорить – вся деревня клана Чияда уже собралась на собрании старейшин. Повод был тот же, что и у вчерашнего праздника – прибытие Асоки на родину. Увы, виновнице собрания туда прийти не разрешили – то ли из-за положения, то ли из-за обилия осуждений, что польются на молодую женщину рекой. Потому отец и мать решили, что старшей дочери и её спутнику стоит побыть дома. И Асока даже не думала возражать – она была не в настроении слушать речи старых маразматиков, званых старейшинами.