Замечательные русские мастера-резчики, возводившие замысловатую вязь искусных украшений на кормах кораблей Петра I, думали не о личной славе, а о славе России. Ведь тогда вместе с замечательными петровскими кораблями «Предестинация», «Ингерманланд», «Думкрат» и многими другими в буквальном смысле поднимало паруса само наше Отечество. И кто из патриотов мог в ту пору не чувствовать этого великого обновления родной земли, роста величия и могущества России!

После смерти Петра I еще долго мастера придерживались канонов, выработанных в гордую петровскую эпоху, еще долго пластические композиции украшений российских судов повторяли старые фигуры и сюжеты. Стремление продолжать традиции архитектуры петровских кораблей проявлялось не только в сюжетах, композициях, местах расположения декора, но и в самых мелких деталях, например в неизменно повторяемом рисунке решетки кормы «Ингерманланда». Это было связано с тем, что архитектура кораблей XVIII в. не претерпела существенных изменений. Усовершенствования в судостроении выразились лишь в более рациональном соединении частей набора, в обшивке днища медными листами, что позволяло строить корабли большей длины и крепости. В связи с усовершенствованием парусного вооружения высоту резных украшений на корме решено было понизить на полтора метра, а носовые фигуры делать не выше двух метров над палубой, чтобы они «не мешали ходу при бейдевинде и управлению парусами». В результате этих нововведений высота кормовой и носовой оконечностей судна несколько понизилась.

Архитектурно-пластическое убранство парусников вплоть до конца XVIII в. выполнялось в стиле барокко, хотя уже с 70-х годов в архитектуре и прикладном искусстве утвердился новый художественный стиль — классицизм, характеризовавшийся гораздо более скромной пластической обработкой поверхности, а по степени насыщенности скульптурными формами во многом уступавший декору петровской эпохи. Постепенно изменялось и убранство военных судов — вместо повествовательных рельефов, имевших определенный сюжет, появляются композиции из двух-трех аллегорических фигур, символизировавших Добро, Зло, Мир, Войну, Добродетель и пр. Большое распространение получила и религиозная тематика, кстати говоря, отразившаяся и в названиях кораблей.

Патриотическая направленность корабельного убранства петровского времени постепенно сменялась религиозно-монархической, что было связано с укреплением абсолютизма в России. Обязательными компонентами кормовых композиций стали гербы, императорские вензеля. На носу еще долгое время продолжали по традиции изображать фигуру льва, но затем ее сменила фигура святого, именем которого был назван корабль.

В XIX в. над декоративным убранством кораблей работали мастера, имевшие специальные судостроительные навыки и владевшие всеми приемами отделки. Построенные с их участием суда имели подчеркнуто строгий облик. Черно-белая окраска бортов, утвердившаяся с конца XVIII в., своей графической четкостью гармонировала с изысканной простотой немногочисленных деталей резного декора.

В XIX в. продолжается дальнейшее упрощение убранства кораблей. Смысловой центр композиций перемещается с кормы на носовую оконечность судна. На гакоборте стал непременно изображаться Российский герб — двуглавый орел, а нос чаще всего украшало подгрудное или поясное изображение женской или мужской фигуры, связанной с названием корабля. Афродита, Церера, Венус, Урания, Диана, Юнона, Беллона, Меркурий, Арсис, Паллада, Поллукс, Кастор, Аргус, Гектор, Мельпомена, Прозерпина и др. — все они были не только носовыми фигурами, но и названиями судов, на которые их устанавливали. В первый период развития парового и броненосного флота (первая половина XIX в.) корабельная архитектура и искусство убранства кораблей сдали свои высокие позиции, которые они занимали во времена расцвета парусного флота, так как прежние критерии красоты утратили свое значение, а новые, характерные для паровых судов еще не были выработаны. Этот период эстетического упадка в корабельной архитектуре, во время которого некогда прекрасный корпус парусного судна приобрел неуклюжие формы и стал походить скорее на корыто с длинной железной трубой, продолжался почти до конца XIX в. Большинству судов этого времени было присуще подчинение формы технической целесообразности. При проектировании судов верх неизменно одерживал так называемый конструктивизм — новое направление в мировой архитектуре корабля. Центр тяжести художественного убранства был перенесен во внутренние помещения корабля (рубки, каюты, салоны), но и здесь еще не было выработано определенного стиля в оформлении интерьеров — везде царили эклектика и мишурный декор, механически перенесенный из городских зданий и дворцов. Наиболее пышным убранством кают и других помещений судна отличались в то время царские яхты «Полярная звезда» и «Штандарт», которым не было равных ни в одном флоте. Некоторое разнообразие внешнего декора на строившихся тогда пароходо-фрегатах достигалось, например, за счет металлических решеток кормовых балконов и некоторых других элементов.

Тем не менее, мастерам этого периода удалось заложить основы нового понимания красоты судна, когда самостоятельную значимость приобрели открытые плоскости, не занятые декором, форма и объемы надстроек. Такой подход стал основным в строительстве железных паровых военных кораблей в конце XIX — начале XX в. Он продолжается и сегодня.

Для многих в детстве волшебной музыкой звучали названия, начертанные на бортах прославленных кораблей: «Слава», «Паллада», «Чесма», «Диана», «Варяг»... Традиция давать кораблям имена очень давняя. Одним из первых было название мифического корабля «Арго». По преданию, его построил мастер Арг с помощью богини Афины. На нем Ясон отправился в Колхиду за золотым руном. Известны названия и других античных судов, например знаменитой трехмачтовой «Александрии», построенной по приказу царя Гиерона II коринфским мастером Архиасом, и александрийского судна для перевозки пшеницы «Изис».

Кораблестроители прошлого наделяли свои суда качествами живых существ и даже рисовали в носовой части их корпуса большие глаза, чтобы они хорошо видели подводные мели и рифы. Быть может, поэтому им и в голову не приходило писать названия на бортах. Лишь в хрониках XVII в. можно найти сведения о появлении названий, написанных на корме кораблей, но это относится лишь к западноевропейским флотам. В России же такая традиция окончательно установилась только в конце царствования Петра I, хотя и до него случалось, что некоторым судам давали названия. Первым в России морским судном, получившим название, был корабль «Фредерик», построенный (в 1636 г.) в царствование Михаила Федоровича и названный так в честь герцога Голштинского. Мы уже знаем, что первый русский боевой корабль назывался «Орел». В указе царя Алексея Михайловича по этому поводу говорилось: «Кораблю, который в селе Дединове сделан, прозвание дать „Орлом“. Поставить на носу и корме по орлу и на знаменах нашить орлы же»[38]. Когда «Орел» был готов, на его корме и носу укрепили деревянных резных двуглавых орлов, окрашенных под золото. Эти геральдические символы царской власти являлись своеобразным подтверждением названия корабля, а затем стали традиционным украшением всех военных судов.

Неудача первого Азовского похода летом 1695 г. заставила Петра I форсировать строительство кораблей. 3 апреля 1696 г. на верфи, основанной в Воронеже, были спущены на воду три галеры. Первая из них была названа «Принципиум», то есть «основа», «начало», что вполне отвечало историческому моменту — началу создания русского регулярного флота. Во втором Азовском походе галерой «Принципиум» командовал сам царь под именем Петра Алексеева. Две другие галеры назывались «Св. Марк» и «Св. Матфей». Двум парусно-гребным 36-пушечным кораблям были также даны названия в честь православных святых: «Апостол Петр» и «Апостол Павел». В период строительства Азовского флота не было еще ни значительных побед, ни прославленных героев, ни боевых традиций, поэтому на первых порах выбор названий, как правило, ограничивался именами столпов православной церкви.