========== Часть единственная ==========

Сон отступает медленно, на фоне бубнит телевизор, но это не помогает мне до конца осознать, кто я и где нахожусь. Что-то невесомое прикасается к моей ноге, вызывая беспричинный всплеск раздражения.

— Не трогайте, пожалуйста, я не переношу прикосновений.

Тихий смех заставляет меня открыть глаза.

— Тётушка, — укоризненно говорю я, глядя вслед яркому огоньку, вылетающему из комнаты.

Судя по всему, именно она и разбудила меня окончательно.

— И её прикосновений не переносишь? — второй дух, в этот раз полупрозрачная женская фигура, обнаруживается в кресле неподалёку, вяжущим что-то призрачными спицами из призрачных нитей.

Я запоздало ощущаю, что кто-то гладит меня по волосам.

— А кто она? — извернуться и посмотреть назад никак не получается, тело всё ещё плохо меня слушается.

— А то ты не знаешь, — тётушка откладывает в сторону призрачное вязание и ласково смотрит на меня.

— На затылке глаз не имею, — бурчу я, силясь вспомнить свой прошлый день.

— Разве? — раздаётся знакомый голос сзади.

— А, тётушка, — я окончательно успокаиваюсь и приподнимаюсь на локтях.

Воспоминания возвращаются медленно, впрочем, как и всегда. По залу звонкими колокольчиками разносится смех тётушек.

— Вас здесь быть не должно, — я начинаю что-то понимать.

— Где здесь? — спрашивает меня та, что заплетает мои длинные волосы в косы.

— И меня здесь быть не должно, — игнорирую её вопрос, окидывая взглядом зал.

— Но ты здесь, — резонно возражает она.

Ничего необычного, всё как всегда: новенький телевизор, диван у стены, несколько кресел, шкаф-стенка, да кушетка, на которой я сейчас лежу. Всё как обычно. Но что же тогда заставляет меня сомневаться в реальности происходящего?

— Это ведь всего лишь сон, тётушка? — наудачу спрашиваю я.

— Конечно, моя дорогая.

— И мы идём гулять?

— Почему бы и нет, — она оставляет в покое мои волосы и отстраняется.

Тело ощущается уже лучше, я спускаю ноги на пол, а тётушка тем временем куда-то улетучивается. Впрочем, остаётся ещё одна, она всё так же сидит в кресле и смотрит на меня с грустной улыбкой. Я кое-как поднимаюсь на ноги и иду в прихожую.

— Оденься, замёрзнешь, — тётушка летит следом за мной. — Не водись с людьми, пожалеешь, — предостережения сыплются из неё одно за другим. Но я всё это уже слышала, я вспомнила. — Может, не пойдёшь никуда?

— Оставь, тётушка, — я отмахиваюсь и смотрю в зеркало.

Одеться бы действительно не помешало. Начинаю со штанов — это самое важное, ведь на всё моих сил может и не хватить. Щелчком пальцев примеряю штаны одни за другими. Не подходит, тоже не подходит, а вот эти джинсы вроде и ничего, но не по фигуре.

Изменяю пропорции тела — это проще, чем менять одежду. Со штанами разобрались, переходим к верху, но пальцы отчего-то перестают слушаться, даже быстрее, чем в прошлый раз. Недовольно хмурюсь и повязываю вместо топа летний палантин, найденный на вешалке около зеркала. И так сойдёт.

— Ну куда ты в таком виде? Простудишься. Заболеешь. Смертные…

— Оставь, тётушка, — повторяю я, обрывая её заботливое кудахтанье.

Открываю дверь и выхожу из квартиры, как есть — босиком. То ли снизу, то ли сверху раздаются голоса, мне чудится, что я слышу мелодичный смех другой тётушки. Наверное, снова развлекается со смертными. Смотрю на пролёт выше — никого, выглядываю вниз — люди. Спускаюсь и понимаю, что ошиблась — тётушки здесь нет. У приоткрытой двери в квартиру стоит какой-то парень в компании двух девиц. Разочарование.

Прохожу мимо них, распахиваю дверь подъезда — на улице весна. Все мысли разом вылетают из головы. В моё последнее пробуждение была поздняя осень, отвратительная, грязная осень. Весна — пора любви, так говорят тётушки. Любви к смертным. Делаю шаг на улицу, но кто-то вдруг хватает меня за руку, вынуждая остановиться.

Оборачиваюсь — тот самый парень, но уже без девиц. А ничего, привлекательный, хотя и не в моём вкусе. Люблю мужчин постарше, побольше и поагрессивней. Под такого задохлика нужно было и облик соответствующий выбирать — хрупкой лесной нимфы, а не грудастой воительницы. Но сегодня моя сила меня совсем не слушается. С сожалением вырываю руку и отворачиваюсь, собираясь продолжить свой путь, времени остаётся всё меньше.

— Постой!

Раздражение. Поворачиваюсь снова. Ну давай, скажи мне что-нибудь, что меня остановит. Хлопает глазами, смотрит удивлённо, словно сам не понимает, что ему нужно.

— Подожди.

Раздражение нарастает, я голодна.

— Ты накопила чертовски много поинтов, — удивление на его лице меняется на лукавую улыбку.

Что? О чём он лепечет?

— Пойдём, я тебе всё объясню.

Любопытство — моя единственная слабость, ну и ещё происхождение, по нему у меня тоже скопилось немало вопросов. Я с сожалением смотрю на весну за порогом, но всё же закрываю дверь и иду за этим странным смертным. Мы останавливаемся около квартиры на первом этаже, он толкает дверь и пропускает меня внутрь.

Слишком много места, слишком много звуков, слишком много людей. Меня накрывает волна паники, я никогда ещё не встречала других «магических». Впрочем, магия здесь и не ощущается, но слишком уж много… всего. Комнат, должно быть, больше десятка — целый дворец или офисное здание, но никак не квартира в многоэтажном доме. Это невозможно.

Светло, стены кругом из стекла, солнечные блики пробиваются из комнат в коридор, где мы стоим. Мне не по себе, слух улавливает малейшие звуки. Я не вижу, что происходит в комнатах — стекло мутное, но точно знаю, что в каждой из них кто-то есть. Мне не по себе, я хочу уйти.

— Что за поинты? — поворачиваюсь к парню. — О чём ты говорил?

— Ты разве сама не поняла?

Слишком похоже на бессмысленную болтовню смертных, пальцем в небо наугад. Но что-то говорит мне, что он не так прост. И место, где мы находимся, это только подтверждает. Нет, я всё ещё не чувствую магии, только технику. Ничего не имею против технических благ цивилизации, в конце концов, только на них человечество и стоит, только благодаря этому я и живу, не лишившись пищи.

— Ты говоришь о моих способностях? – нахожу взглядом зеркало.

Восстановились ли силы? Слишком уж часто они отказывают последние годы. Повинуясь моему желанию, палантин меняется на топ, но его тоже ещё нужно подогнать по фигуре. Оборачиваюсь к парню, в его глазах нет удивления.

— Я не могу использовать магию, потому что заканчиваются поинты? – на ответ даже не рассчитываю.

И он оправдывает мои ожидания — молча пожимает плечами. Гадаю, понял ли он вообще, что сказал мне в подъезде, или это были не его слова. Раздражение.

— Покажи, что ты умеешь, — просит он.

Раздражение усиливается. Я уже собираюсь убраться из этой странной и нервирующей меня квартиры, но из комнаты неподалёку выходят две женщины. Смертные. Они мне не нравятся, слишком чопорные, надменные.

— Опять ты притащил какую-то бродяжку, сын, — презрение во взгляде, устремлённом на меня.

Вторая смеётся, я вижу нити их родственной связи. Кровное родство. Брезгливо морщусь и щёлкаю пальцами. Ничего не происходит — поинты закончились. Внезапно во мне поднимается злость, даже ярость. Смертные замирают, но не по собственной воле, их тела покрываются тонкой корочкой льда.

— Неплохо, — одобрение в голосе парня.

Оборачиваюсь, он сверлит меня заинтересованным взглядом. Но чары не длятся долго, чопорные курицы отмирают, словно ничего и не было, и проходят мимо нас. Я тупо смотрю им вслед, пока они не скрываются за одной из дверей.

— Маджиказам! — доносится до меня издалека приглушённый детский голосок.

— Маджиказам, — механически повторяю я.

— Берсерия, — с теплотой в голосе произносит парень. — Братишка играется, легендарная франшиза.

Киваю, хотя и не играла больше ни в одну из игр серии, кроме уже упомянутой. Я предпочитаю игры поспокойнее, где не нужно напрягаться и сопереживать. Ненавижу сопереживать, ненавижу чувствовать, ненавижу людей.