Даниил сжал зубы, чтобы не выругнуться грязно. А Рома хмыкнул и сказал:
— Видно, ты такой же, как и я, раз тебя возбу…
Договорить он не успел. Даниил в одно мгновение оказался перед ним и толкнул его на кровать. Одной рукой он вжимал его в кровать, а другая, сжатая в кулак, уже зависела угрожающе над лицом Ромы.
Но чувство самосохранения у этого придурка отсутствовало напрочь. Он ухмыльнулся гаденько и пробормотал:
— Можешь даже трахнуть меня, я совсем не против… только пожестче, как я тебя в том туалете…
Даниил вглядывался в ненавистное лицо, часто вбирал в себя воздух и выдыхал, кулак подрагивал. Портить свою жизнь окончательно из-за жалкого «одуванчика» не хотелось. Его отец после убийства его чада выбьет для него самый строгий приговор. Что лучше — быть изнасилованным в тюрьме или быть игрушкой этого мажорика?
Трахнуть. Трахнуть. Томление ниже пояса выводило из себя, путало мысли, сводя все размышление к слову «трахать».
Он уже месяц никого не трахал. А тут Ромка сам предлагает ему отомстить за все унижения.
Даниил попытался восстановить дыхание, наклонился над ухом Ромки и шепнул:
— Я не буду тебя трахать.
Сердце бьётся в груди, как бешенное. Когда-нибудь оно достигнет своего максимума и заглохнет. Губы изогнулись в безумной ухмылке до ушей.
— Я буду ебать тебя во все щели, Ромчик.
И сам стянул с него труханы. На лице Ромки никакого веселья, только мертвецкая бледность. Он не ожидал такого поворота.
Его испуг возбуждал Даниила намного сильнее, чем вид его голого тщедушного тельца. Он резко стащил с себя боксеры, до которых так и не дотронулся Рома. Парень одним махом перевернул худощавое тело на живот и провёл своим членом по ложбине, разделяющей ягодицы. Раздался полустон-полувсхлип от Ромы. Желание становилось нестерпимым. Сейчас ему было абсолютно наплевать, трахать ли бабу или же парня. Главное, наконец снова почувствовать оргазм и расслабиться.
Он огляделся и заметил серебристую упаковку, валяющуюся на полу. Парень поднял её и тут же раскрыл. Ромка озаботился о презервативах.
— Хороший мальчик, — прохрипел Даниил и шлепнул по заднице Ромку.
Тот ойкнул под парнем. На это сам парень внимания не обратил, раскатал резинку и вновь провёл членом вокруг дырки. Рома зашевелился. О смазке особо парень не заботился, облизнул пальцы, прежде чем сунуть их в анус парня.
С новой энергией зашевелился Ромка, застонал, как самая натуральная шлюха. Неужто ему это нравится? Больной ублюдок. После недолгой прилюдии Даниил вжал его всем своим весом в кровать. Затем задвигался в нём сначала спокойно, затем все быстрее и быстрее.
Ромка стонал не хуже девчонки, всем своим видом показывал, что он от этого действия получает настоящий кайф. Если бы Даниил мог думать, он бы непременно остановился, поорал бы на Рому и прикидывался бревном до той поры, пока бы он не надоел богатенькому мальчику окончательно.
Но он вдавливал в кровать Ромку, своего мучителя, и его стоны ещё сильнее возбуждали его. Наконец-то он выше его. Он сильнее. Он над ним.
Длилось это действие, казалось, целую вечность. Но наконец Даниил кончил. Все силы покинули его, и он упал прямо на грязного потного Ромку. Сделав над собой усилие, парень сполз с него на кровать.
Он чувствовал себя опустошенным. Под боком дёргался Ромка, но Даниилу было плевать на него.
И на себя было плевать.
Всё-таки за дело тогда побил его Андрей. Пидорас грёбанный!
Комментарий к Глава 15. “Чёрт!”
К юбилейной главе надо было написать что-то особенное. Хотя бы относительно полную постельную сцену.
========== Глава 16. Фатализм ==========
На кой чёрт Ромке нужен был загородний дом на другом конце города, Даниил так и не понял, спрашивать же он не собирался. Парень устроил ему небольшую экскурсию по нему, оставил ему ключи и дал разрешение творить здесь всё, что его душе угодно, но чтобы график соблюдался. Никуда от этого деться не получиться, Даниил уже успел понять, что, если этот богатенький мальчик чего-то хочет, он это непременно получит.
Перед своим отъездом Рома неожиданно сильно притянул к себе парня и прикоснулся губами к его губам. Он не успел даже язык в ход пустить — Даниил мигом его отпихнул и резким движением рукавом вытер губы. Хотел было заорать: «Я тебе не пидорас, чтобы целоваться с тобой…» Но эти слова и не сорвались с его уст — вспомнилась ночная сцена. То, что он вытворял с этим мажором во время секса, явно противоречило этим словам.
Вместо этого он пробурчал что-то нечленоразделительно и принялся вертеть ключи с самым независимым видом. Приставать более парень не стал и оставил Даниила в покое.
Этот ужасный график, который выдумал Ромка, стоил отдельного упоминания. Угрозу свою он так и не исполнил, требовал для себя всего две ночи в неделю, а оставшиеся Даниил мог чисто теоретически проводить где угодно. По сравнению с задуманным когда-то Юрченко, это выглядело послаблением, но сам факт принудительного секса ужасно раздражал парня. Он ничего поделать с этим не мог, может, из-за этого и бесился.
Парень уже успел насладиться своей относительной свободой. Снял кучу денег с банковской карты, которую ему первым делом выдал Рома, затем посетил бар и попытался спустить там хотя бы половину этих денег. Не получилось. Но надрался хорошенько, успел в таком состоянии нос разбить одному ублюдку, полезшему к нему, и познакомиться с неплохим парнем. Тот помог ему добраться до дома, лично довёз по названному адресу, вежливо отказался от денег и уехал. «Бывают же хорошие люди на свете!» — расслабленно размышлял парень, глядя в качающийся почему-то потолок.
На следующий день Даниил проснулся со страшным похмельем. Через некоторое время позвонил тот самый «хороший человек», ещё раз назвал своё имя, — Лев, можно просто Лёва — и поинтересовался его благополучием.
Завязалось знакомство. Парень оказался и в самом деле неплохим человеком. Он познакомил Даниила с другими хорошими ребятами.
Со своими бывшими друзьями Даниил не спешил пересекаться. Он ждал хоть одного звонка, хоть какой-то весточки от них, но, походу, они окончательно забыли о его существовании. Сколько раз взаперти в комнате набирал выученный наизусть номер Миши, или Ярика, или… нет, об Андрее было тяжело вспоминать. У него поддержки Даниил не стал бы никогда искать. Он набирал номер, почти нажимал на кнопку «вызова», но потом сбрасывал. Если они сами не звонят, значит есть причина. Если сами не вспоминают, то зачем напоминать?
Этот вечер парень планировал провести со своими новыми друзьями. Те обещали подъехать ближе к девяти. Даниил обеспечивал ребят местом отдыха, Лёва — хорошей выпивкой, а его друг, Влад — девушками. Но обстоятельства ставили под удар весь план. Едва ли не с самого утра Даня чувствовал сильную головную боль. Сначала ворочался на кровати, затем начал мерить шагами немаленький домик, потом вспомнил про бутылку, оставленную когда-то им в холодильнике. На время алкоголь помог. Боль растворилась в нём, наступил долгожданный покой.
В этот момент жизнь перестала казаться ему ужасной. Он спокойно заказал сразу несколько коробок с пиццей и уселся смотреть телевизор. Техника в доме Ромы была на высоте — несколько сотен каналов было доступно парню. Скучно точно не должно быть.
Однако боль вернулась ближе к вечеру, и на сей раз пиво его не спасло. Телевизор был выключен, оставшаяся половина пиццы тихо себе стыла, а Даниил лежал на диване и пытался хоть как-то отстраниться от боли, не обращать на неё никакого внимания. Таблеток в этом доме почему-то не было. Ни одной. До аптеки идти около получаса, а ради этого вызывать такси парню, до сих пор не научившемуся швырять деньги направо и налево, не хотелось совершенно.
Слишком поздно он вспомнил о Лёве, который мог бы по-братски купить ему лекарства. Когда он дозвонился, парень заявил, что через пять минут со своим другом будет у него. А боль не собиралась отступать просто так.
