— И с тех пор нас осталось лишь четверо, — глубоко вздохнул она.

Они выжили. Они выиграли. Они положили этому конец. Вскоре последние курсанты получат свои нашивки младших рядовых, и набор в Академию закроют. Ведь войн больше не будет. Пусть Лекс и лишился ног, а Стивен — правой руки, они в итоге выжили и будут жить дальше, пока не умрут своей смертью.

Дэл взяла тогда свой выпускной клинок — настоящий, не деревянный, как на всех контактных тренировках, — и в отражении его увидела горящие глаза человека, готового положить свою жизнь за благополучие родного города, и чтобы увидеть происходящее за воротами. Она подняла глаза от клинка и увидела, как радостно ей улыбалась Лайза, которая уже получила свой клинок.

У Лекса точно также горели глаза — пусть они часто и ссорились, но они были слишком похожи в этом стремлении. Вот у Брайса никогда не было такого стремления, на выпуске из Академии он выглядел скучающим и с выпускным клинком она увидела его лишь однажды, после этого он оставил его у себя дома и ушёл на курсы помощников целителей. Стивен получил клинок и тут же его заложил в ножны, тоже практически не применяя его — всё-таки у него был верный револьвер, который никогда его не подводил.

С тех пор прошло почти семь лет.

Дэл взглянула в лужу, и увидела свои тёмные уставшие глаза с яркими синяками под ними. На лице множество пятен и царапин, как и на руках.

Они родились во время этой войны, они готовились к ней несколько лет, они теряли на ней родных и друзей. Эта война закончилась. А смогут ли они жить без неё?

Они дошли до дома Брайса, он толкнул ногой дверь и… резко подхватил её под колени и поднял её, чтобы перетащить через порог прямо к дивану.

— Какого беса?! Брайс! — вспыхнула она.

Он рассмеялся громко.

— Извини, не сдержался! Хотел посмотреть на твою реакцию… хы-хы…

Глядя на его улыбку, горящие озорные глаза, она и сама не смогла сдержаться и приподняла уголки губ. Пусть раны ныли, и наверняка ещё не скоро они сойдут на нет, но с Брайсом жить было как-то легче. Он аккуратно её положил на диван, как-то непривычно было видеть в нём такую… заботу? Нет, он постоянно заботился о ней, просто она предпочитала этого не замечать.

Он выпрямился, вытер пот со лба и проговорил:

— Ты только не вставай, а то я тебя знаю… я схожу за своей аптечкой, обработаем раны и…

— И что дальше? — Дэл не сдержалась и задала этот вопрос.

Брайс нахмурил лоб, видно, об этом он ещё не задумывался. Как и она. Вся жизнь её была одним сплошным сном между ночными выходами за ворота, где она самозабвенно рубила тёмных тварей. Но теперь не было ни ворот, ни тварей. Она и сама не знала, что делать дальше, как работала простая мирная жизнь, в которой не было места всему тому, чему их учили.

То, что она умела более всего, теперь было просто не нужно.

Брайс глубоко вздохнул и проговорил:

— Дальше мы наконец отдохнём, а потом… мы наконец будем жить. Нормально жить. И… вместе, да?

Не раздумывая, она кивнула. Вместе. И только так.

Всё-таки Брайс был тем человеком, к которому она снова и снова возвращалась. И… наверно, только с ним она бы и смогла жить нормально, а не существовать.

Всё это время они всё-таки сражались, боролись, воевали. Они заслужили право на спокойную и нормальную жизнь.

========== Последняя глава ==========

Наверно, в тот момент, когда она увидела в одном из храмов свое собственное изображение с мечом и молотом, она и поняла, что всё прошло. Она долго смотрела на эту фреску, изучая свою копию с такими же тёмными глазами (с красными вкраплениями, что роднило её больше с бесами, чем со святыми), чёрными волосами и силуэтом богини за спиной.

Над головой была видна молния. Наверно, та самая, которую увидели жители, когда она рассказала об истинной богине. Забавно вышло. И красиво, она должна была это признать. Возможно, руку художника направляла и сама Морра, кто знает. Воля бога неисповедима.

Вряд ли кто-то бы узнал в ней ту самую Дэлию Маркину, Божий молот, вестника истинного бога и человека, закончившего великую войну с бесами. И это к лучшему. Она привычно прикрыла глаза, прочитав скороговоркой молитву Морре, и вышла из этого храма.

Слишком давно она не была в своём родном городе, предпочитая ездить по городам, изучать всё то, чего не могла увидеть в своей молодости. Увидела она и огромное озеро, берегов которого не было видно даже в самый ясный день. Вода в этом озере была точь-в-точь как глаза Брайса — такие же чистые и голубые. Наверно, именно это зрелище заставило её впервые за долгие годы утереть слёзы.

Она пошла в сторону выезда из города, пытаясь не попасть под самоходные повозки, которые в последнее время расплодились. В те дни, когда Брайс купил первую на скопленные сбережения, она долгое время боялась сесть за неё. С лошадьми было спокойней. Но эту повозку не нужно было кормить постоянно, да и убить её сложно, если только не ездить по лесу. Сплошные плюсы.

Только лес практически не изменился. Словно как и сотню лет назад, когда она вышла в первый поход за ворота. Всё также мрачно, темно и тихо. Только рыка тёмной твари не было слышно. Последние были убиты аккурат около сотни лет назад ею лично.

Она медленно шла, закутавшись в светло-голубой кардиган, чувствовала хруст веток под ногами и улыбалась. Слишком долго она не была в этом лесу. Наконец она дошла до хорошо знакомой сосны, стоящей чуть обособленно. Она нащупала на её стволе букву М и улыбнулась. Да. Она. Память не подвела.

Спи спокойно, капрал Матфей.

Она аккуратно вытащила из кармана нашивку капрала, которую когда-то срезала с его зелёной куртки. Всё то время, что она боролась с ней на плече, она придавала ей силы. Даже когда она узнала, кем на самом деле был улыбчивый и милый капрал.

А сейчас она могла лишь приложить лоб к дереву и попросить прощения за всё у мёртвого капрала, который мог её и не слышать. Слишком долго она хранила на него злость, почти беспричинную, но разъедающую душу. Несмотря на свою ложь, он был хорошим человеком и не желал никого обидеть. Плохие качества для солдата, но хорошие — для человека и друга.

Как бы пошла история, если бы Матфей признался ей? Ещё тогда, когда они сидели у неё дома, и он рассуждал об убийствах и желании защитить Лайзу.

Она глубоко вздохнула. Уж слишком много времени прошло, чтобы рассуждать о ином исходе. В конце концов, её жизнь уже клонилась к закату, а вышла она действительно неплохой. Даже несмотря на кучу ран, предательств и смертей за спиной у Дэлии.

Она развернулась и пошла в сторону поляны, на которой ещё давно горожане решили сделать кладбище. К нему за все эти сто лет появилась достойная тропинка, протоптанная кучей ног, уж слишком много людей приходили сюда почтить память своих близких.

Все эти годы она пыталась не думать о мёртвых, ей бы на живой мир посмотреть и налюбоваться. Но пришёл закат жизни, она отчётливо понимала, что даже сила магии не даст ей прожить ещё хотя бы пару лет. Скоро она будет лежать в земле вместе с этими ребятами. Она улыбнулась камню с высеченным именем Лайзы Киммих. Если бы она не тратила всё время на беготню в тёмной лесу, то смогла бы получше её узнать и даже подружиться с той стороной её личности, которая её пугала.

Но она предпочла возненавидеть её за лицемерие. Какой же она была глупышкой…

Она прошла мимо могилы Лекса, толком даже и не зная, что сказать. Даже спустя время она так с ним и не смогла сдружиться — просто общались, просто она помогла ему по дому. А вот на Брайса после смерти Лекса было больно смотреть. Пока она считала это облегчением для уставшего от жизни Лекса, который чувствовал себя ненужным и беспомощным инвалидом, Брайс просто страдал, долгое время не разговаривая и проводя время с могилой своего лучшего друга.

Тогда же он снова схватился за бутылку.

И получил ею же по голове от Дэл.

Она ведь пообещала себе, что никогда не даст ему снова запить. И обещание сдержала.