– В каком это смысле – ни с чем?

– В прямом! Сейчас мне даже жить негде. Ну, что? Я удовлетворила твое любопытство?

– Отчасти.

– Вот и прекрасно. А теперь не мог бы ты помолчать? Видит бог, я действительно не самый лучший водитель.

Но Орлов просто так сдаваться не собирался.

– Не думаю, что несовершеннолетнего можно вот так запросто оставить ни с чем. Ты вообще консультировалась на эту тему с адвокатом?

– Нет. У меня на это нет денег. У меня вообще ничего нет.

На глаза накатились предательские слезы. Ну, вот. Она столько держалась, а в итоге раскисла в последний момент. Может, ей тоже надо напиться?

– Ну, и что ты думаешь делать дальше?

– Работать у тебя. Кстати, мы так и не договорились о том, сколько ты мне будешь платить.

– П-ф-ф. Я в глобальном смысле интересуюсь.

– А что я буду делать в глобальном смысле, тебя не волнует.

– Это означает, что плана у тебя нет?

– Это означает лишь то, что мои планы никого, кроме меня самой, не касаются.

– Значит, нет.

Алена зло уставилась на Орлова, но вспомнив наставления дедушки, медленно выдохнула и попыталась выбросить все плохое из головы. Потому что план у нее все-таки был. Да, может быть, не самый удачный, но и не самый худший – уж точно. Ей всего-то нужно было ознакомиться с резюме кандидатов в мужья и начать действовать. А то, что охота будет удачной, Алена не сомневалась. Она обладала одной удивительной особенностью становиться именно той женщиной, которую потенциальный супруг хотел перед собой видеть. Хохотушкой – если мужик любил повеселей, или молчуньей, если тот был немногословен. Она могла быть яркой, могла быть невзрачной, она могла выходить на первый план или, если надо, оставаться в тени. Алена подстраивалась мгновенно. И под ситуацию, и под желания суженого. Да и в конторе Жоры Либермана знали свое дело. Подбирали исключительно тех, кто ей действительно мог подойти. Вопросы вызывало лишь резюме спортсмена. Если Алена все верно запомнила, тот был совсем молодым. Впрочем, с цифрами у неё всегда было не очень. Может, она чего и напутала. В любом случае, это всегда можно уточнить. Вот только надо заставить себя связаться с Розой Эммануиловной.

– Эй, народ, мы приехали!

Вероника даже бровью не повела. И Венька дрых, как сурок.

– Может, пусть они спят? – трусливо предложил Орлов.

– Нет. На улице холодно.

Пришлось будить.

– У меня болит спина. Возьми, пожалуйста, Нику, – соврала Алена.

– Какая-то фиговая ты нянька.

– Другой у тебя все равно нет.

– А если найду? Что будешь делать?

Ну, вот! Опять он за свое. Алена задрала подбородок, резко развернулась и столкнулась нос к носу с незнакомым мужчиной.

– Ой! А вы… – не договорила, отвернулась, чтобы вдохнуть свежего воздуха, потому как мужик пах, скажем прямо, несвеже.

– Я – Лупатый.

– Приятно познакомиться. А я – Алена.

– На твоем месте я бы не стал торопиться с выводами, – пробурчал Орлов, прежде чем, отодвинув ее с дороги, поинтересовался у Лупатого. – Чего тебе?

– Займи три сотни до получки.

– На что?

– Ну, мыло кончилось у нас. Порошок.

– Я что, похож на придурка?

«Ну, почему сразу на придурка?» – подумала Алена, шлейф, идущий от Лупатого, как ничто лучше доказывал, что со средствами гигиены у того и впрямь беда. Почему бы и не выручить человека?

– Опять с Джимом Бимом бухаете? Поймаю за руку – выгоню и больше не приму. Это ясно?

Мужик что-то пробурчал, обогнул их по дуге и пошел к калитке.

– Какой интересный персонаж. И акцент у него такой… такой… южный? Он ведь с юга, верно?

– Он из рюмочной на углу, – буркнул Артем и зашагал к дому, оставив Алену саму додумывать, что он имел в виду. А после того, как они вернулись домой, Орлов и вовсе предпочел уединиться в своей комнате. Помогая раздеться детям, Алена то и дело зыркала в сторону крохотной спаленки. Даже самой себе она не признавалась в том, что хочет увидеть в узкой щели между штор.

– Нам надо в магазин.

– Это еще зачем?

– Затем, что детям нужны продукты, игрушки, средства гигиены, в конце концов! Им совершенно нечем заняться. Веник сидит целый день в планшете, а ведь раньше…

– Что?

– Раньше он читал книги, рисовал…

Орлов, конечно, мог сказать, что Веник – не его забота, но, смерив взглядом напряженно застывшую спину мальчика, банально не смог этого сделать. Да, Артем понимал, что в этой жизни всем не поможешь, но, сам довольно рано лишившись отца, он так остро ощущал Венькину потерянность, что… В общем, не смог он от этого отгородиться. И поэтому, будто между делом, заметил:

– Если хочешь, можешь взять у меня на столе бумагу и карандаши.

Веник сделал вид, что его не слышит. И только ближе пододвинулся к Муське, которая, удивительное дело, сама к нему пришла и, свернувшись в калачик у ног, взялась лениво вылизывать шерстку.

Алена тоже заметила Венькину отстраненность. Закусила губу. Задумчиво пожевала ее, но, так ничего не сказав, вернулась к готовке. От пара, идущего от кастрюли, кончики ее волос завились, а щеки приобрели здоровый румянец. Артем сел поудобнее, ощущая ставший уже привычным дискомфорт в брюках. Но не удержался и соскользнул взглядом ниже. По округлым плечикам, прямой спине, тонюсенькой талии и круглым, сочным бедрам.

Он знал таких. Трофейных жен. Которые прибивались к мужику и потом всю жизнь на нем паразитировали. Ну, или пока их не меняли на других, помоложе. Не то чтобы он таких девиц осуждал. Нет! Скорее… брезговал. Потому что, как правило, те были абсолютно пустыми. И волновало их только одно – шмотки, салоны, отдых на лучших курортах, гребаный Инстаграм. За время, проведенное в тусовке, Орлов на таких баб за глаза насмотрелся. Да что там… Его жена в какой-то момент превратилась в такую. А он и не заметил, как это произошло. Впрочем, с тем он уже смирился, а вот в случае с Аленой… Его почему-то здорово взбесило, что и она туда же.

– Слушай, а сколько лет было твоему мужу?

– Шестьдесят четыре. А что?

– А тебе сколько? – изумился Артем.

– Женщине на принято задавать такие вопросы, – Алена отправила в небольшую кастрюльку кусочек масла и принялась с остервенением взбивать содержимое. Некоторые выпирающие часть ее тела повторили движение венчика. Во рту у Артема пересохло.

– Или у тебя очень хороший пластический хирург, или у вас с мужем была просто огромная разница в возрасте.

– Я не прибегала к услугам пластического хирурга, – сощурилась Алена. Артем сглотнул, пялясь известно куда.

– Что, правда? Все свое? Родное?

А вот это уже интересно. И то, что до Алены с запозданием дошло, куда он смотрит, и то, как она покраснела в итоге, как будто и не хищница вовсе. Пока они переглядывались, Вероника подползла к стулу, на котором сидел Орлов, встала, покачиваясь, и со всей дури укусила его за палец.

– Твою ж мать! – взвыл он. – Она меня укусила!

– Ты так орешь, будто это был, по крайней мере, аллигатор.

– Она тебя кусала? – завелся Артем, глядя то на девчонку – с укоризной, то на Алену – свирепо.

– Нет. Но у нее всего шесть зубов. Не думаю, что Ника могла оставить тебя инвалидом. – Алена, наконец, отставила кастрюлю и наклонилась к девочке. – Правда, моя хорошая?

Маленькая зараза проказливо улыбнулась и спрятала личико на шее няньки.

– Она вообще не говорит?

– Я пока ничего не слышала. Зато она все понимает. Понимаешь ведь, Ник? – ноль эмоций. – Кусаться нельзя, даже если очень хочется. Давай пожалеем папу? – Алена отстранила малышку от себя на вытянутых руках. – Может, все исправит небольшой поцелуйчик?

– Спасибо. Я обойдусь, – возразил Артем. И еще хотел добавить свое коронное «я ей не папа», но не успел. Алена поднесла девчонку к самому носу Орлова, и пока он судорожно соображал, как отвертеться от происходящего, малышка застенчиво обвила его шею ручонками и клюнула в небритую щеку. А потом улыбнулась, да так широко, что если бы он уже не был в курсе того, сколько у нее в комплекте зубов, запросто мог бы их сосчитать.