Дверца машины резко распахнулась, вышел полковник.

– Генерал, ты чего это? – улыбнувшись было, сказала Машка, но заметив угрюмое выражение лица полковника, осеклась. – Девки, начальство не в духе – констатировала Машка, закуривая.

– Девочки, давайте все в мой кабинет! – бросил полковник, входя в корпус. – Где Соловей?

– За машиной пошла, мы в город собрались – сказала Инга.

– Какая машина!? – раздраженно воскликнул полковник. – Какой, к чертям свинячьим, город!? Сидите в Центре, никуда не высовывайтесь! Давайте, Наташу забирайте и все ко мне! – полковник, почти бегом, влетел в жилой корпус.

– Никогда его таким не видела – задумчиво протянула Лика. – Явно, что-то из ряда вон, случилось!

– Не каркай, блондинка! – пресекла Лику Машка. – Сейчас пойдем, сам все расскажет! Но ты права, таким злым он еще не был!

Девчонки дождались, когда к крыльцу подъедет Натка на белой Волге. Натка остановила машину в метре от машины полковника, вышла из нее и подошла к девчонкам.

– Чего это, наш генерал свою лайбу поперек дороги поставил? – спросила она.

– Злой, как черт приехал! – сообщила Машка, тряхнув волосами. – Орал тут, чтоб сидели и никуда не ездили!

– Вот те раз! – удивилась Натка.

– Пошли, Кузнечик, к себе звал! – сказала Лика.

– А злой-то чего? – спросила Натка.

– Да кто знает – ответила Инга. – Просто злой и все. Без объяснений. Пошли, Наташ, в кабинет, там, наверное, сам и расскажет, какая муха его укусила.

Девчонки постучали в дверь в кабинета к полковника, открыли ее и встали на пороге. Полковник сидел и курил, нервно переставляя на столе предметы.

– А, проходите, девочки – бесцветным голосом сказал полковник.

Девчонки вошли, расселись, кто куда.

– Девочки – начал полковник неуверенно.

– Что случилось, генерал? – немного нервно спросила Натка. – На тебе же лица нет!

– Вот именно – сказал полковник. – Случилось. Мне тут один старинный друг позвонил, из Москвы. В общем, Из спецтюрьмы сбежали Вероника Гаусс-Оболенская и Ник!

– Тот самый Ник? – уточнила Натка. – Лондонский?

– Тот самый! – вздохнув, ответил полковник и взглянул на Лику. Та сидела на подлокотнике кресла, побледнев и опустив руки.

– Снежная, ты как? – участливо спросил полковник.

– Нормально – сдавленно ответила Лика. – Я уже переболела. Значит, Ника посчитаться решила, я правильно понимаю?

– Это не точно, конечно, но версия такая есть – ответил полковник. – Они сейчас оба здесь, в Екатеринбурге. Ника, кстати, я даже видел – он за мной следил!

– А зачем ему за тобой следить? – спросила Машка. – Они же прекрасно знают, где ты работаешь!

– Это да – согласился полковник. – Но кто их знает, что у них на уме!

– Так, значит, Нам лучше не соваться никуда за территорию, я правильно понимаю? – спросила Натка.

– Правильно понимаешь. – вздохнул полковник. – Хотя, как вы сами понимаете, для Ники наши заборы и ворота – не преграда! Захочет проникнуть на территорию, проникнет, даже сомневаться не нужно!

– Это точно – кивнула Вита. – А с оружием у них как?

– Оружие есть – пистолеты. – ответил полковник. – Они охранников убили, когда сбегали.

– Ну что, девки, ходим с оружием везде, не исключая туалета! – констатировала Машка. – И ухо востро!

– А вот это правильно! Пока мы их обратно не засадим в их камеры, ушки на макушке нужно держать всем!

– Ты бы сам, тоже, оружие возил с собой! – сказала Натка. – На всякий случай! Слушай, а почему они живы-то? Я уверена была, что их в расход обоих пустят, да и закопают на какой-нибудь свалке!

– Я тоже так думал – ответил полковник. – Но контора решила, что такой материал нельзя на помойку! Вот и оставили.

– На шута?! – воскликнула Инга. – Или что, кто-то надеялся, что они работать начнут на родное ведомство?!

– Ну, не работать, конечно – ответил полковник. – Но иногда такое бывает, что оставляют. А потом, используют, как подопытных, например, для испытаний препаратов каких-нибудь хитрых, типа «болтунчика» или «ладошки». Или еще для чего. Они же тренированные, крепкие. Это, доложу я вам, пострашнее, чем просто пуля в затылок. Да и так, вроде бы, справедливее получается, чем брать подопытных со стороны. Свой материал, хоть и отработанный, но проверенный!

– Да уж, умеет родная контора удивлять! – вздохнула Натка. – Конечно, Нике, небось, крышу сорвало, вот и полетела мстить!

– Наверняка – ответил полковник. – Так что, девочки, одна большая просьба, а точнее, приказ: территорию центра не покидать, все выезды в город или за ворота, отменить, вооружиться, соблюдать осторожность и сидеть в корпусе безвылазно! Считайте себя на осадном положении! Всем ясно?

– Ясно… – ответили девчонки.

– Ну, вот и славно! – кивнул головой полковник.

– Ты тоже, давай, береги себя – сказала Натка. – И ухо востро держи!

– Хорошо – ответил полковник. – Пойдемте, девочки, проводите меня, я домой поеду!

Все вышли на крыльцо корпуса. Полковник по очереди, обнял девчонок, крепко прижимая к себе.

– Давайте, девочки, держитесь! – сказал он, подходя к машине. – Берегите себя и прикрывайте друг друга!

– Ты тоже, береги себя! – сказала Натка. – И жену свою береги! Она, ведь, теперь твоя зона уязвимости!

– А вы, что, нет, что ли? –сказал полковник, открывая дверцу Волги. – Тоже зона уязвимости! Так что, держитесь и не сдавайтесь! – полковник сел в машину, запустил двигатель и резко рванул с места, как-то боком выехав на дорогу к воротам.

– Вот так, девки – сказала Машка. – Мы тоже, выходит, зона уязвимости! Это же, практически, признание в любви, как думаете?

– Я думаю, что ты слишком романтичная для оторвы! – улыбнулась Натка.

– Или слишком оторва для романтичной натуры – добавила Вита.

– А вы, слишком дурынды для противных теток! – сказала Машка и пошла в корпус…

…Полковник гнал машину, на сколько хватало у нее сил. Он сам не понимал, почему так быстро едет.

– Зона уязвимости – приговаривал он почти без остановки. Влетев в город, он проскочил на красный свет пару светофоров, но потом спохватился и сбавил скорость. На площади девятьсот пятого года уже горела огнями огромная елка, город готовился к Новому Году. Остановившись у своего подъезда, полковник выскочил из машины и чертыхаясь, запер ее. Прыжками взбежал на свой этаж и открыл дверь квартиры своим ключом. Вошел в прихожую. Дома вкусно пахло какой-то выпечкой.

– Ирина? – громко позвал полковник. – Муж приехал!

Тишина.

– Риша!? – крикнул полковник, решив, что Ирина, по своему обыкновению, слушает свой любимый Пинк Флойд в наушниках.

Тишина.

Чувствуя все расширяющееся внутри беспокойство, полковник, не разуваясь, прошел в квартиру. Пусто. На диване в большой комнате – любимое красное атласное платье Ирины, рядом с диваном – разложенная гладильная доска. Видимо, Ирина собиралась гладить праздничное платье. Полковник, борясь с подступающей паникой, заглянул в спальню. Никого.На кровати лежат наушники. Магнитофон, стоящий рядом с кроватью, выключен.

Полковник прошел на кухню. На столе – свежеиспеченные коржи для торта, лежащие на разделочных досках и накрытве полотенцем – видимо, Ирина решила испечь новогодний торт заранее. И никого. Полковник закурил.

– Так, спокойно! – вслух сказал он себе. – Она просто пекла торт, ей не хватило соды или чего там нужно, и она побежала в гастроном! – полковник говорил все это и сам не верил.

– Ириша! – крикнул полковник и страх парализовал его. До него, вдруг, дошло, что утюг, стоящий на гладильной доске, включен, что для его жены было просто невозможно – своей аккуратностью, она сводила с ума даже педантичного полковника. И тут, словно специально, чтобы помешать полковнику удариться в панику, мелодично зазвонил телефон.

– Раскатов! – почти проорал в трубку полковник.

– А ты не ори, генерал – услышал он вкрадчивый, бархатистый женский голос. – Не в том ты положении, чтобы орать.