Он не знал, чего ожидать, когда год назад Джулия Хардин вошла в их с Илаем офис и потребовала, чтобы они наняли её в качестве менеджера по маркетингу и организатором мероприятий, но это было лучшее решение, которое они когда-либо принимали. Оказалось, что когда-то надоедливая младшая сестра его друга была очень умна и знала, как правильно использовать свой диплом по планированию мероприятий.

— Идёт.

Она остановилась в дверях, прежде чем прыгнуть обратно в преисподнюю.

— Ещё одна вещь. Если это сработает, то тебя не должно здесь быть.

— Прошу прощения?

— У нас нет права на ошибку. И если ты будешь здесь на свадьбе, то ничего не получится. Келли будет приходить и уходить из этого места почти каждый день в течение следующей недели, а это значит, что тебе нужно быть где-то ещё. Возьми отпуск или ещё что-нибудь. Просто не приходи сюда. Ладно?

— Я не позволю своей бывшей выгнать меня из моего собственного бизнеса.

Это был его бар. Его пивоварня. Он был здесь каждый божий день, наблюдал за работой, убирал помещение, присматривал за баром, чтобы собрать каждый лишний цент какой только мог, из своей изнурительной работы.

Джулия нахмурилась.

— Конечно, нет. Ты сделаешь это сам, если не найдёшь способа взять себя в руки.

***

— Мартин Эллис сегодня снова заходил в магазин. Я показывала ему твои фотографии, когда ты была маленькой. Помнишь тот снимок, который мы сделали после того, как нашли тебя раздетой в шкафу бабушки Джин с одной из её книг на вечеринке по случаю пятидесятой годовщины свадьбы бабушки и дедушки? Думаю, это была «Машина времени»?

— «Левая рука Тьмы», — пробормотала Клем, прекрасно понимая, о какой фотографии говорит её мама. Она сорвала своё дурацкое вечернее платье, потому что всегда ненавидела носить одинаковые наряды со своими сёстрами, и украла книгу с бабушкиной тумбочки, потому что ей понравилась обложка. Не имело значения, что она не умела читать. Она только что сочинила историю, соответствующую пленительному образу странной статуи с двумя лицами, поднимающейся из ледяной планеты. Двадцать два года спустя её семья экстравертов всё ещё не понимала глубоко укоренившейся потребности Клем в одиночестве.

— Боже, тебе, должно быть, было около четырех. Ещё недостаточно взрослая, чтобы читать. Мартин сказал, что ты выглядишь очаровательным ребёнком, который вырос и, должно быть, стал такой умной женщиной.

Клем бросила большой нож, который мыла, обратно в старую раковину, прежде чем выколоть себе глаз, и глубоко вдохнула. Обычно она избегала заходить в тесную, хаотичную кухню-камбуз своих родителей, но огромная груда грязной посуды громоздилась опасно высоко, и она надеялась, что тёплая вода и ритмичные движения отвлекут её от пульсирующей боли в голове. Ей следовало бы знать, что от этого будет только хуже.

— Мама, зачем ты показываешь незнакомцу фотографию голой меня?

— Ну, он же не чужой, если видел тебя голой, не так ли?

— Мама!

— Я шучу! Он один из моих клиентов. Во всяком случае, он сказал, что свободен всю эту неделю, — её мама вытащила из духовки противень с тортом, наполнив комнату ароматом тёплого красного бархата, который едва компенсировал тот факт, что она только что проигнорировала вопрос Клем. Она поставила противень на столешницу рядом с раковиной. — Ты должна пойти с ним на свидание.

Красный бархатный торт с глазурью из сливочного сыра был единственным блюдом, которое подавала семья Кокс, не содержащий желатина или консервированного мяса. Это была награда Клем в две тысячи калорий за то, что она пережила целый день постоянных придирок своей семьи по поводу её одиночества. И после того, как она всё утро разбиралась с полицейскими отчетами и страховой компанией, ей больше, чем когда-либо, хотелось наесться чертовым тортом.

— Мама права, — сказала Честити, её старшая сестра, взбивая глазурь винтажным зелёным миксером «KitchenAid», который всегда стоял на кухне её родителей, сколько Клем себя помнила. — Ты уже почти полгода не замужем.

Кловер, её средняя сестра, с такой силой захлопнула ящик, что Клем вздрогнул.

— Я согласна. Кто-нибудь видел консервный нож?

— Вот он, — крикнула её мама за долю секунды до того, как, задевая бедрами Клем, добраться до переполненного ящика с посудой, заставив её уронить мыльную кастрюлю, которую она мыла, и пролить горячую воду на джинсы.

Просто здорово. Кармическая месть за отказ надеть ярко-оранжевый фартук «Супер Кокс», который её мама сшила вручную и на нём была отпечатана семейная фотография с прошлогоднего Хэллоуина, когда все были вынуждены одеваться как гигантские желтые миньоны.

— Спасибо, мам! — крикнула Кловер в ответ, несмотря на то, что их мама была всего в нескольких футах от них.

— Мартин — хороший парень, — сказала Честити, слизывая со скребка глазурь из сливочного сыра, прежде чем опустить его обратно в миску. Когда дело доходило до микробов, семья Коксов считала, что делиться — это забота. — У него хорошая работа, он играет на гитаре и входит в студенческую бейсбольную лигу.

Клем ущипнула себя за переносицу. Стук в её голове только что достиг почти невыносимой громкости, заставляя её чувствовать, что стены смыкаются вокруг неё. С тех пор как она рассталась со своим последним бойфрендом, эти еженедельные семейные ужины стали казаться ей упражнением в унижении. Сегодня это была сущая пытка. Единственное, что помогло ей пережить следующие три часа, — это поглощение позорно большого куска её любимого торта.

— Ты хочешь, чтобы я встречалась с кем-то, кто бросает мячи в женские головы ради забавы?

— Такие мягкие. Боже. Почему ты всё время такая придирчивая? Ты должна дать ему шанс, — сказала Кловер, почти доведя Клем до сердечного приступа своими размашистыми жестами, которые чуть не заставили её пролить банку помидоров прямо на остывающий торт.

— Будь осторожна с этой банкой, ладно? — у неё и так был адский день, но то, что она увидела бы, как сестра вывалила на десерт помидоры с перцем чили и майораном, заставило бы её рассудок помутиться.

— Расслабься. Всё будет хорошо, — сказала Честити.

Клем выхватила указательным пальцем кусок глазури со скребка сестры и сунула его в рот. Прилив сахара сразу же немного ослабил напряжение в её голове.

В этот момент в кухню вошел её отец, чтобы взять содовую из холодильника, заполняя пространство своим стремительно растущими размерами.

— Эти трое не дают тебе остаться в одиночестве?

— А разве они не всегда такие?

Он открыл банку и сделал глоток, прежде чем вытереть густые усы тыльной стороной ладони.

— Тебе нужно разобраться со своими проблемами в голове. Пресечь это в зародыше. Я могу представить тебе симпатичного молодого человека с базы.

— Нет, спасибо.

Она любила своего отца, но меньше всего ей хотелось встречаться с его точной копией. Он пожал плечами и вернулся смотреть футбол с её свояками, заставив всех остальных расступиться, как Красное море.

Мама нахмурилась и похлопала её по плечу.

— О, дорогая, мы просто хотим сказать, что ты не можешь вечно быть одинокой. В какой-то момент тебе придётся преодолеть свои проблемы с уверенностью в себе и научиться разговаривать с мальчиком. О чём-то другом, кроме книг или тех странных телешоу о торнадо, которые ты так любишь.

Клем подумала, не окунуть ли ей голову в воду для мытья посуды, чтобы заглушить собственный крик. У неё была потрясающая работа, собственный дом, хорошие друзья, даже если она виделась с ними не чаще пары раз в месяц. Конечно, она встречалась с парнями больше раз, чем ей хотелось бы, но это не означало, что она была одинока или не удовлетворена. Ей нравилась её тихая маленькая жизнь. Она просто не знала, как убедить в этом свою семью.

— Может, хватит говорить о моей личной жизни? Пожалуйста, — они ещё даже не поужинали, а она уже чувствовала, как её энергетические запасы истощаются.