========== Заветное желание ==========

Вначале ей было холодно до мурашек. Фредерика Тревельян чувствовала лишь это да мягкие простыни под собой. Похоже, во сне она сбросила одеяло и теперь ее изводила беспощадная зимняя стужа.

Но, будь все на самом деле так, Фреда смогла бы пошевелиться. А она не могла.

Чья-то ладонь коснулась ее живота, чьи-то пальцы огладили ребра; Фреда вздрогнула от макушки до пят, не способная повернуться на бок или даже поднять единственную руку. Теперь она вся дрожала не только от холода, но и от страха.

Сколько Фреда ни вглядывалась во мрак, широко распахнув глаза от испуга, она ничего не видела. Но могла бы поклясться… что кто-то тут… точно…

Есть.

Чужая рука — чуть ли не обжигает! — снова коснулась ее. На этот раз — шеи, вдоль бешено бьющейся жилки. И хотя касания эти были ласкающими, душа Фредерики съежилась в теле.

— Пожалуйста… — взмолилась она.

Возле уха ее зазвучал проникновенный, вкрадчивый голос. Он произнес ее имя, и Фреда зажмурилась:

— Не мучай… не надо…

Она понимала, что происходит, но не могла этому помешать. Ее крепко окутала материя сна, страх придавил к постели, мороз обездвижил. Когда существо с голосом Соласа (и, возможно, с его же ловкими пальцами — Фреда не знала наверняка) придвинулось ближе, то его запах, сладкий и терпкий, просочился повсюду. В нем была нотка застоявшейся гнили, гадкая до омерзения.

Но вот поцелуи… Они были потрясающими.

Тревельян целовали умело, эти губы задерживались на коже ровно столько, чтобы вызвать в ее теле томление и чтобы их захотелось чувствовать снова. Один за другим поцелуи осели на шее и на ключицах, на плечах и груди; Фредерика едва не забыла, что все это — страшный, парализующий сон.

Руки Соласа — нет, не его! нельзя забывать! — подобрали весьма гармоничный аккомпанемент: они то ласкали, то схватывали, чертили загадочные узоры поверх ее кожи, и казалось, наутро она будет сплошь покрыта ими — они изуродуют ее тело, словно ожоги.

— Фреда? — вновь раздалось у самого уха. Этот голос можно было принять за подлинный, но ее упрямого сердца он не достиг. Сознание прояснилось.

— Хватит. Хватит, это не ты. Ты меня не обманешь. Оставь меня. Слышишь?

Поразительно, как это ей удавалось отчетливо бормотать, если губы обмерзли и не шевелились? Даже когда их овеяло чужое дыхание, угрожая расплавить, они были каменными.

— Не над…

Тревельян не успела закончить: все в ней взвихрилось от поцелуя. Дрожь родилась на одном конце позвоночника и волной прокатилась в другой конец; жар проник ей под кожу, и зима вдруг исчезла. Все погибало в пламени.

Зато шок заставил ее наконец-то вспомнить, как управлять своим телом. Рука Фреды уперлась в плоскую грудь напротив — и не ощутила биения сердца. Ведь его не было.

— Ты же этого хотела? — каплей яда скользнул шепот Соласа в ее рот.

— Я не…

— Тебя не обмануть, но это и не нужно. Лучше скажи: как давно? Скажи, Тревельян: сколько лет?

— Пожалуйста, — в ее низком голосе были слезы, — хватит меня пытать…

«Мне страшно, мне страшно, я так боюсь, я не выдержу», — в то же самое время думала Фреда.

— И ты можешь все это получить… — продолжал искусительный шепот, — по-настоящему…

И он же мог поведать ей тайны мрачнейшей магии — и низвести ее до самых глубин греха. Фреда знала, что ей предлагают и за какую цену. Она не хотела сдаваться.

Увы, демон тоже не отступал.

— Я знаю твое заветное желание. Я его вижу. Твое сердце запуталось в нем, как в паутине.

Тут Фредерику прошил нестерпимый ужас: кажется, она чувствовала, как щекочут ее вдоль туловища и ног совсем крохотные паучьи лапки… Она заворочалась с мучительным стоном, мотая головой. Все это — с невероятным трудом из-за сгустившегося вдруг воздуха.

Демон желания под личиной эльфа ласково убрал волосы с ее лица. Поцеловал за ухом, легким движением смахивая с ее груди несуществующую паутинку. Фреда снова могла дышать.

Это все, что она могла.

— Мне подвластно любое твое желание, — говорили ей. — Ты получишь все, о чем грезила столько лет. Ты же не хочешь впустую прожить отмеренный тебе срок, так и не испытав… этого?

Его рука… О, Создатель! Фредерика тягуче стонала снова, но теперь, похоже, совсем не от ужаса. Ее мускулы напряглись, когда предательское наслаждение тяжелым грузом осело в низу живота. Это было ужасно… так сладко… так ненавистно…

— Как думаешь, с настоящим это покажется еще лучше? — Желание бархатно усмехнулось, прекратив ласкать ее.

Фредерика не отвечала. Она из последних сил цеплялась за мысль, что это закончится. Это должно закончиться, не может же длиться вечно…

— Я буду являться, пока ты мне не уступишь, — пообещало Желание, словно подсматривая сквозь щель в ее разум. — Эта любовь тебе не на пользу, Тревельян. Ты так ослабела. Ты почти уже моя.

«Лучше мне умереть, — в отчаянии подумала Фреда. — Нет. Нет, еще есть…»

— Усмирение?

Фредерика, позволив себе один сухой всхлип, стиснула зубы накрепко. Она нашла выход.

И она не струсит. Надо только проснуться.

Существо, так похожее на ее любимого, грубо взяло ее за плечи, и Тревельян приготовилась ко всему. Как вдруг…

В ее голове наконец-то забил освежающий чистый ручей из мыслей, хотя принадлежали они не ей. Голоса из Источника Скорби, до этого неразличимые, все же прорвались к ней — и неожиданно слились в единый. Лишь теперь Фредерика смогла услышать его. И узнать. И едва ли поверить.

Ей говорили: «Проснись». Он говорил.

Желание впилось в нее когтями, но Фредерика будто не заметила боли. Потому что он говорил: «Проснись, Инквизитор».

Настоящий Солас то ли просил, то ли требовал. Возможно, приказывал.

«Просыпайся. Then sahlin».

И этого было достаточно.

Казалось, внутри Тревельян восходит яркое солнце, способное ослепить даже демона. Миг — и она выскользнула из острых когтей, подчиняясь неведомой силе, ухнула вниз. Провалилась сквозь Тень, сквозь Завесу…

…и резко села.

На полу покоилось сброшенное одеяло.

Фредерика сидела в своей кровати, ошарашенным взглядом уставясь на прогоревший камин; иссеченные докрасна угли тускло светились во мраке.

Не чувствовать даже эха липких прикосновений было благословением. Но она все равно дрожала, сведя сутулые плечи.

Фен’Харел прошептал ей еще кое-что и умолк.

Комментарий к Заветное желание

Then sahlin (эльф.) — «проснись сейчас же».

========== Первый поцелуй ==========

Ночь выкрасила убранство замка в глубокий синий. Наспех одевшись (насколько вообще позволяло спешить отсутствие левой руки) и накинув шерстяной плащ, Фреда спустилась в озаренный месяцем сад.

При ее приближении охрана одной из комнат вытянулась по стойке «смирно». Привычно кивнув солдатам, Тревельян распахнула дверь, и в лицо ей ударил свет элувиана.

Этот образчик древней эльфийской магии вывезли из дворца в Халамширале и водрузили на место такого же артефакта, исчезнувшего вместе с Морриган. Вероятно, император Гаспар вздохнул с облегчением, когда зеркало покинуло его резиденцию, ведь оно угрожало спокойствию всех ее обитателей. Запертое с той стороны, могло активироваться в любой момент.

Например, этой ночью.

Когда Фредерика вошла, то поверхность элувиана уже сияла так ярко, что у женщины заболели глаза. Ее сердце забилось сильнее от осознания, что на той стороне ее ждут.

Правда, ждать ее мог как возлюбленный Солас, так и целый отряд эльфийских лазутчиков; Фредерика действительно рисковала своей свободой. Сомнения вынудили ее замереть у порога, но затем она вспомнила шепот в своей голове: он позвал ее всего лишь раз — и тоска ее возросла многократно.

Утолить это чувство можно было, лишь шагнув в элувиан.

Тревельян приблизилась к древнему артефакту. В ответ на ее неуверенное касание зеркальная гладь повела себя, как вода, — отозвалась переливчатой рябью. И Фреда непроизвольно задержала дыхание, проходя сквозь элувиан.