1. Тема эдипова конфликта. Возможно, на него указывали действия Филиппа с леопардом по отношению к жирафе-маме. Или же это был образ, служащий защитой от темы болезни и смерти матери.

2. Тема связи Филиппа с родным отцом. Тот факт, что отдельные фигуры в скульптуре невозможно «потерять из виду», является бесспорным достоинством и преимуществом скульптуры. Кинг-Конга в нашей игре нельзя было не заметить, не была также упущена и его личностная значимость для Филиппа. Все участники сессии все время видели эту фигуру, даже если осознанно еще не направляли на Кинг-Конга своего внимания.

Хельмут показался мне в целом очень сдержанным и замкнутым, и я спрашивал себя, действительно ли год назад он был более эмоциональным, или же сейчас мать воспринимает его реалистичнее. Вероятно, на следующих встречах Хельмут смог бы больше раскрыться.

Как скульптуру-конфликт, так и скульптуру-развитие можно перевести в динамическую сцену. Иногда, если я чувствую, что семья очень замкнутая, я сам проигрываю динамику, «приправив» ее по возможности мягким юмором. Это «зеркальное отображение» семьи не вызывает у ее членов никакого сопротивления, потому что они чувствуют себя достаточно дистанцированно по отношению к фигурам, стоящим на полу у их ног.

Используя игру, легко включить в совместную работу детей, и, что важнее всего, в игре они лучше понимают, о чем идет речь. Это верно также и в отношении родителей, которые не раз говорили мне, что, лишь увидев скульптуру, они смогли правильно представить себе, какое влияние на них всех оказало происшедшее событие (например, рождение брата или сестры, переезд и т. д.).

Наглядность картины благодаря фигурам лишает симптоматику чуждости и тревожности, и семья может понять «нарушения поведения» скорее как указание или намек на что-то, а не как «патологию».

Для иллюстрации приведем пример инсценировки конфликта, в которой мы исходили из скульптуры-развития. Построение этой скульптуры служило введением и разогревом. Конфликт был разрешен благодаря интервенциям.

Семья

Между одиннадцатилетним Тобиасом, учеником гимназии, и другими членами семьи все чаще возникали конфликты, после которых мальчик в депрессивном настроении замыкался в себе.

Тринадцатилетняя сестра и девятилетний брат хорошо понимали друг друга и часто объединялись против Тобиаса. Мать, служащая аптеки, и отец, специалист в области информатики, были в хороших партнерских отношениях.

Тобиас от рождения был очень импульсивным, полным сил, все пробовал, ему и сейчас было трудно признать существование границ. Он был прилежным, хорошим учеником. Правда, на переменах у него часто возникали конфликты из-за мелочей, прежде всего с учениками старших классов. При этом Тобиас часто не осознавал, что он проигрывает им физически.

Когда мать ласково возилась с Тобиасом, он плакал от умиления, сильно регрессировал и становился из-за своей ненасытности очень назойливым. Матери с трудом удавалось препятствовать тому, чтобы эти искренние близкие отношения между ними не заканчивались ссорой. Самым замечательным для Тобиаса было то время, когда отец на выходных что-то делал вместе с ним одним.

Динамика

В настоящее время Тобиас чувствовал себя в семье «черной овцой в стаде», очень завидуя брату и сестре. Что бы ему ни поручали, он все воспринимал как несправедливое обращение с ним и часто отказывался выполнять порученное. Конфликты нередко заканчивались тем, что он убегал из дома или с плачем закрывался в своей комнате.

Скульптура

На первую встречу родители захотели прийти одни, без Тобиаса, чтобы рассказать о волнующих их проблемах. Отец и мать были озабочены и растеряны.

На второй встрече был и Тобиас. Сначала я напомнил мальчику о том, что его родители один раз уже были здесь без него, потому что им кажется, что они делают что-то неправильно, и им хочется, чтобы между ними и Тобиасом было меньше ссор. Затем, чтобы мальчик обратился к своим ресурсам, я побеседовал с ним о школе, семье и свободном времени. Далее я попросил его рассказать о тех конфликтных ситуациях, в которые он чаще всего попадает.

Тобиас: «Например, я всегда должен приносить молоко. Это несправедливо! Если я не иду, мама кричит, и потом я убегаю из дома!» Во время рассказа его голос становится все резче и громче, а глаза наполняются слезами. Чтобы не дать сильному волнению окончательно завладеть Тобиасом, я сказал (привожу здесь краткое содержание): «Да, невесело тебе… Я не совсем уверен, правильно ли я представляю себе, что у вас происходит. Может, будет лучше, если я тебе это покажу? Ты мне поможешь?» Он раздраженно кивает. «Выбери фигурки животных для себя и для всех остальных из твоей семьи». Тобиас выбрал следующие фигурки: мама – лошадь, папа – бык, брат – крокодил, сестра – большая лошадь, он сам – большой медведь.

Введение и разогрев я начал с построения скульптуры-развития. Первоначально она состояла только из родителей, затем показывала, как изменяются семейные отношения с рождением каждого последующего ребенка. При этом стало видно, что Тобиас занимает позитивное центральное место. Я закончил построение вопросом к Тобиасу: «Как будут стоять фигуры, если в эти выходные у всех в семье будет хорошее настроение? Поставь их, пожалуйста, так, чтобы было хорошо видно, где самое лучшее место для тебя».

Тобиас ставит себя (большого медведя) между родителями, а свою сестру (большую лошадь) – с другой стороны от матери. «Так было бы лучше всего», – комментирует он.

«Твои родители тоже этого хотят, поэтому они и пришли сюда вместе с тобой», – заключаю я.

Таким образом, цель работы, общая для Тобиаса и для его родителей, стала наглядной.

Следующим шагом в нашей работе было создание скульптуры-конфликта. Я обращаюсь к Тобиасу:

«Давай выясним, что же у вас там происходит? Посмотрим повнимательнее на эту злость и досаду из-за молока, ты согласен? Из-за этого вы с мамой рассержены и, разочарованы, а корова удивляется, почему же никто не забирает ее хорошее молоко». Тобиас одобрительно смеется.

«Я покажу тебе, как я себе это представляю. (Я устраиваю сцену на полу в центре комнаты.) Посмотри, тремя длинными деревянными брусками я выкладываю кухню мамы-лошади. Она говорит своему сыну-медведю, что он должен принести молока. А комната медведя-сына… Может она быть между камнями около этой пальмы?» Тобиас соглашается: «Это здорово, потому что медведь как раз в горах живет». Легко заметить, как он во время организации психодраматической сцены начинает фантазировать и выходит на символический уровень.

«Твой папа еще на работе. – Я ставлю быка около стула отца. (Тем временем я сажусь вместе с Тобиасом на пол, чтобы приступить к игре.) – Сестра и брат сейчас где?» – «В их комнате», – отвечает Тобиас и неожиданно ставит брата-крокодила и сестру-лошадь к стулу матери.

«Сейчас полседьмого вечера, и лошадь ржет: „Привет, медведь! Мог бы ты принести молока?”» – такими словами я начинаю сцену, при этом двигаю фигуру лошади поближе к медведю и смотрю на медведя, а не на Тобиаса, чтобы подчеркнуть символический уровень происходящего. Мальчик выжидающе откидывается назад, для меня это признак того, что он еще не может играть вместе со мной. В ответ на это я, вопросительно глядя на Тобиаса, обмениваюсь ролями с его медведем и продолжаю: «Бррумм, как это так?! Я же вчера приносил! Сегодня пусть крокодил принесет!» Я беру лошадь: «Нет, очередь крокодила была вчера, а сегодня – твоя!» Медведь: «Не может быть, бррумм! Всегда я! Это несправедливо!»

«Лошадь злится?» – спрашиваю я. Тобиас и мать соглашаются. Мать вкратце изображает, как она ругается, и я проигрываю это с фигурой лошади на символическом уровне.

«Что теперь делает медведь?» – поворачиваюсь я к Тобиасу. «Он разозлился и убежал в свою пещеру», – говорит он, двигает медведя по направлению» к камням и прячет его между ними. «А если лошадь сейчас сюда придет?» – спрашиваю я, одновременно двигая лошадь по направлению к пещере. «Тогда медведь положит камень перед входом в свое жилище», – отвечает Тобиас и кладет камень так, что медведя больше нельзя увидеть. Лошадь думает вслух: «Ой-ой! Сейчас мы снова поссорились, хотя мы и друзья. Что же мне теперь делать?» Таким образом я изображаю реакцию матери, которая мне рассказывала об этом на прошлой встрече.