Возможно, что дело было в разговоре с Поттером и в том, что она смогла хоть немного облегчить груз, который тащила на себе в одиночку. Она вышла на тропу откровений, и даже сидя за столом с Рольфом, Гермиона собиралась с мыслями. Девушке хотелось рассказать своим друзьям всё, что терзало её чёрствую душу, потому что так было легче. Она наконец-то справлялась не сама с тем, что именовалось «существование мисс Грейнджер». Ей не нужно было выступать своим адвокатом перед Гарри, Роном или Рольфом, потому что они брали эту роль на себя. Они действительно принимали её всю, и кто знает, может быть, ей бы удалось избежать всего пережитого за эти годы, если бы она поверила их словам раньше.

— Ты должна понимать, — Саламандер взял её за руку, — я не обижаюсь на тебя за то, что случилось тогда в ресторане. Я говорил в тот день искренне — одно твоё слово, и я останусь.

— Спасибо, Рольф, — девушка искренне улыбнулась. — Я знаю. Ты очень хороший.

— Дело не в том, что я хороший, Гермиона, — он опустил глаза и набрал полные лёгкие воздуха, словно собирался сказать что-то важное. — Дело совершенно в другом, и я полный идиот, раз решил, что могу просто пропустить это…

— Не нужно, — перебила его Гермиона. — Не говори ничего.

— Нам пора отдыхать, совсем скоро рассвет, — Рольф встал из-за стола. — Что ты планируешь делать?

— У меня есть одно незавершённое дело, — теперь Грейнджер набрала полные лёгкие воздуха. — Это очень важно для меня…

— Не нужно. Не говори ничего.

Они обнялись, и каждый пошёл в свою комнату. Гермиона практически сразу же вырубилась, но на всякий случай опустошила два флакончика зелья для сна без сновидений. Растормошенное прошлое, которое Поттер сегодня вынул со дна её души, явно ей ещё аукнется в кошмарных снах, но она хотела бы хоть одну ночь выделить для сна. Ей это было необходимо, особенно учитывая то, что она собиралась сделать. Ей нужно было поверить себе и в себя.

Нет, ничего не изменилось. Она не стала ненавидеть Малфоя меньше и она не простила его, но она пообещала себе, что постарается. В первую очередь она дала слово Гарри, и она в первую очередь постарается хоть что-то исправить ради него — ради человека, который готов верить в неё, который готов быть на её стороне, который сдерживал данное ей обещание все эти годы.

Она пыталась себя убедить в том, что это ради обещания.

***

Сегодня было жарко даже для дождливого Лондона. Девушка стояла посреди длинного великолепного зала с тёмным паркетным полом, отлакированным до блеска. На переливчато-синем потолке сияли золотые символы, которые перемещались и видоизменялись, делая потолок похожим на огромную небесную доску объявлений. В стенах, обшитых гладкими панелями из тёмного дерева, было устроено множество позолоченных каминов. Каждые несколько секунд в том или ином камине на левой стене с мягким свистом кто-то появлялся — либо волшебница, либо волшебник. Справа перед каминами стояли небольшие очереди желающих покинуть Министерство. Гермиона попала в Атриум по прошествии нескольких лет, вспоминая тот день, когда была тут первый раз — очень много лет назад.

Она выбрала для своего визита сюда белое платье-футляр, которое резко начало казаться слишком тесным, скорее даже маловатым. В лёгких стало катастрофически мало воздуха, горло пересохло и бросило в жар. Гермиона старалась совладать со своими эмоциями, но поток накатывающих воспоминаний и ощущений давил и затягивал на горле тугую петлю. Ей казалось, что она сейчас просто рухнет, ломая каблуки нефритовых туфлей, параллельно роняя маленькую сумочку точно такого же цвета.

— Вот ты где, — Гарри как нельзя вовремя появился из толпы волшебников. — Кингсли ждёт тебя.

— Спасибо, — девушка кивнула в знак благодарности, до сих пор продолжая сомневаться в собственной затее. — Проводишь меня к его кабинету? Пожалуйста…

— Конечно, — он подставил свою руку и с теплом посмотрел на подругу. — Давно я не видел, чтобы ты переживала.

Гермиона лишь прикусила губу, потому что и сама забыла, когда в последний раз в её груди зарождалось подобное волнение. Это было давно забытое чувство, которое для девушки начало казаться чем-то призрачным, но нет. Вот она идёт к кабинету Министра магии Великобритании, стуча каблуками по паркетному полу, а сердце трепыхается в груди, вырываясь наружу. С памяти словно начали стираться последние десять лет жизни, но к сожалению, это было не так — это нельзя было вычеркнуть, это было просто призрачной иллюзией. Грейнджер знала, что это всё навеяно верой Гарри в неё — это просто мираж.

— Мы пришли, — Поттер выпустил её руку, остановившись у огромных дверей. — Всё будет хорошо, Гермиона.

Девушка выдохнула и закрыла глаза.

Это просто иллюзия. Это просто мираж. Она та, кем она была последние десять лет.

— Гарри! — звонкий и очень знакомый голос ворвался в их минутное молчание.

Грейнджер оторвалась от изучения узоров рубашки Поттера и перевела взгляд на девушку, что стремительно приближалась к ним. Серебристо-блондинистые волосы, тёмно-голубые глаза, бледная кожа и очаровательная улыбка. Гермиона даже замешкалась на долю секунды, но тут же быстро отыскала в своей памяти это лицо, которое уже встречала ранее, но только в более молодом возрасте.

— Привет, Флёр, — Поттер обнял девушку, явно смутившись её внезапного появления. — Я думал, что мы встретимся во время обеденного перерыва.

— Гермиона Грейнджер? — девушка удивлённо посмотрела на подругу Гарри. — Здравствуй. Очень рада встрече.

— Здравствуй, — отчеканила она в ответ. — Что же, Гарри, мистер Бруствер явно заждался меня.

На лице Поттера проскочило то самое чувство вины, потому что было видно, что Флёр не просто так нырнула в его объятия. Как оказалось, у Гарри тоже были свои небольшие секреты, которые он не спешил раскрывать перед своей подругой. И пусть они были совсем мелочными по сравнению с тем, что скрывала сама Гермиона, но ей стало неприятно от этого, но вместе с тем она понимала, что это камень в её же сторону. Ей было не по себе от того, что её лучший друг не поделился с ней тем, что его связывают какие-то отношения с этой француженкой, а как он чувствовал себя, когда Гермиона скрывала от него вообще всё?

Девушка скрылась за тяжёлыми дубовыми дверьми, оставив Поттера и Делакур наедине с толпой волшебников. Кажется, теперь она знала о чём можно будет поговорить с другом вечером, если придётся уклоняться от неудобных вопросов.

В кабинете было необычайно светло: светло-коричневые стены, много света и пространства, но при том тёмная мебель. По правую сторону от Гермионы, у стены, стоял высокий стеллаж с огромным количеством книг, а по левую сторону — висело множество портретов бывших министров. Два кресла тёмно-шоколадного цвета, диван в таком же тоне и кофейный столик. А у окна располагался огромный стол и кожаное кресло, в котором сидел старый друг — Кингсли Бруствер, который занимал тот пост, о котором когда-то грезила сама Гермиона.

— Привет, мисс Грейнджер, — Кингсли встал из-за стола и направился к девушке. — Сколько лет, сколько зим.

— Здравствуйте, господин Министр, — Гермиона сдержанно улыбнулась. — Рада видеть тебя, Кингсли.

— Взаимно, — он указал на кресло. — Чай, кофе?

— Воды, пожалуйста, — она наклонила голову.

Мужчина тут же поставил перед ней стакан с водой, и сам сел на диван напротив гостьи. Он постарел и это было сложно не заметить. Прошло десять лет, и это сказалось на каждом из них. Чем дальше, тем больше Гермиона натыкалась на это повисшее молчание со всеми окружающими, и вот с Кингсли они просто сидели и молчали. Мужчина не знал, и даже не догадывался, зачем Грейнджер захотела с ним встретиться. Поттер тоже не знал — он выступил лишь посредником в организации этой встречи.

— Думаю, что все любезности можно оставить за кулисами, — всё же начала Гермиона. — Мне нужно, чтобы ты дал мне разрешение на встречу с Драко Малфоем.

Она сказала это на одном дыхании, чтобы не передумать или не остановиться на полуслове. Её левая рука больно кольнула в тот самый момент, когда она выговорила имя своего врага. Сегодня на ней не было пиджака, поэтому девушка быстро посмотрела на рану, чтобы убедиться, что та не начала кровоточить.