- У нас тут имеется одна интересная открытка, - объявил Саусас Рамону. - Не желаете взглянуть?

Рамон покорно опустился на смятую постель. Он взял открытку, и Теодор видел, как по мере прочтения у него встают дыбом волосы.

- Кто это написал?

- Еще не знаем. Вот, решили, справиться у вас, нет ли у вас каких-нибудь соображений по этому поводу.

Рамон с укором взглянул на Теодора.

- Шутка кого-нибудь из твоих американских приятелей?

- Он говорит, что в данный момент у него нет знакомых во Флориде.

- Взгляните на дату. Восемнадцатое февраля. Рамон, кто, по-вашему, мог сыграть такую шутку? Если нам удастся разыскать человека, то, возможно, мы отыщем и убийцу, - продолжал Саусас.

Рамон сидел неподвижно, взгляд его воспаленных глаз, под которыми залегли темные круги, был устремлен в пол, а затем крепко зажмурился и повалился на бок, утыкаясь головой в подушку. Теодор подметил про себя, что Рамон сильно похудел, это было заметно по его осунувшемся лицу и плечам. Теодор был потрясен этим удручающим зрелищем.

- Рамон, сядьте! - Саусас направился к нему, и Теодор отвернулся, не имея никакой возможности прекратить этот фарс и вместе с тем будучи не в состоянии выносить это зрелище.

Послышался шлепок, напоминавший звук пощечины. На откидном столике стояла фотография Лелии в купальнике, прислоненная к мозаичной иконе в русском стиле с изображением распятого Христа. Лелия в Акапулько. Этот снимок Теодор видел впервые. Карточка была слегка помята, у неё были обтрепанные уголки, как если бы Рамон носил её в бумажнике. Христос же с иконы, казалось, глядел прямо на нее.

- Рамон! Никто из ваших знакомых не собирался в поездку по Флориде?

Услышав тяжкий вздох Саусса, Теодор обернулся. Саусас взглянул на него и беспомощно развел руками.

- И вот так уже целых две недели. От него ничего невозможно добиться. Он и под пыткой не скажет, какое сегодня число. Потому что просто не знает. - Сняв с головы шляпу, Саусас бросил её на сиденье стула. - Рамон, так вы хотите помочь нам в поисках убийцы или нет?

- Это я убил её, - сказал Рамон, уткнувшись лицом в подушку.

- Что? Вы её убили? - Саусас направился к Рамону. - Значит, Рамон, её убили вы?

- Да.

- Тогда расскажите нам об этом поподробнее. Куда вы дели нож?

- Он за плитой, - пробормотал Рамон.

Саусас грубо схватил его за плечо.

- За какой плитой? В её квартире?

- Да.

Теодор почувствовал давящую боль в горле и понял, что все это время он не дышал.

- Ну и гад же ты, Рамон! - Он хотел было наброситься на Рамона, но Саусас удержал его.

- Сейчас мы во всем разберемся, сеньор Шибельхут, - объявил Саусас. Драться пока ещё рано. Мне необходимо позвонить.

Рамон затравленно глядел на Теодора.

- Дополнительный восемь-четыре-семь, - сказал Саусас в трубку. Энрике, это ты?... Энрике, por favor. 1) - Свободной рукой он вынул из кармана сигарету и спички и между делом прикурил.

_______________________________

1) Пожалуйста (исп.)

Теодор же почувствовал приступ внезапнонго отвращения. Ему больше не только не хотелось ударить Рамона, но даже просто прикоснуть к нему было, казалось, превыше его сил. Он думал о том, что перед ним сидит покойник. За эти три недели, прошедшие после убийства, он успел умереть и превратился в самого настоящего мертвеца.

- Алло, Энрике. Тут у нас Рамон Отеро утверждает, что нож спрятан за кухонной плитой в квартире Бальестерос... Si! - говорил Саусас срывающимся от волнения голосом. - Немедленно! Прямо сейчас! Я находусь в квартире Отеро. У тебя есть его номер телефона?... Да, немедленно перезвони! - Он положил трубку и с улыбкой взглянув на недавних приятелей, направился к ним. - Значит, Рамон, вы решили признаться? Расскажите мне, как это было. Что между ваи произошло?

Всхлипнув и испустив протяжный вздох, Рамон обхватил голову руками.

- Мы поругались.

- Вот как? И из-за чего же?

- Я хотел, чтобы она... ушла вместе со мной.

- Куда?

Наступила секундная пауза, а затем:

- Я хотел, чтобы она вышла за меня замуж.

- А она отказалась? Может быть, сказала, что любит Теодора?

- Нет, - решительно замотал головой Рамон, - но она отказалась стать моей женой, и тогда я... я убил её. Да. Я её убил. - Теперь остановившийся взгляд Рамона был устремлен куда-то в пустоту, руки безвольно лежат на коленях, плечи опущены вниз, как у согбенного старца. - Я ударил её ножом, - прошептал он.

- А потом? - спросил Саусас, напряженно вслушиваясь в каждую фразу.

- Я ударил её ножом, - повторил Рамон.

Саусас испытующе глядел на него.

- И это вы принесли цветы?

- Не помню. Наверное, я специально выходил, чтобы их купить - и принес их в квартиру. А потом ушел и запел дверь на ключ. Это я точно запомнил.

- Цветы были куплены в промежутке между десятью тридцатью и одиннадцатью тридцатью вечера. Вы принесли их уже после того, как убили ее? - уточнил Саусас.

- Да, конечно, - ответил Рамон. - Я в этом уверен, потому что...

- Продолжайте, Рамон.

Но Рамон больше ничего не сказал. Он напряженно вглядывался в пространство перед собой, как будто пытался увидеть там нечто необыкновенное, невидимое постороннему глазу. Теодор подумал о том, что если он купил цветы уже после того, как совершил убийство, то время вполне совпадает. К тому же столь циничная выходка была вполне в духе Рамона вернуться с цветами на место убийства и швырнуть их на стол.

Саусас принялся расхаживать по комнате.

Теодор, томясь в нервном ожидании телефонного звонка, прошел в дальний угол, где была устроена кухня, состоявшая из раковины и двухконфорочной газовой плиты, поставленной на маленький холодильник, и ничем не отгороженная от общего пространства комнаты. На плите стояла миска, из которой торчала ручка ложки, а на дне плескались остатки давнишнего супа из помидор. В раковине валялась грязная консервная банка из-под супового концентрата. К стене над раковиной была приколота кнопкой нарисованная Ленией забавная карикатура, изображавшая широко улыбающегося Рамона за мытьем посуды - очень симпатечное лицо с копной черных, как смоль волос - и летящие во все стороны водяные брызги. Услышав у себя за спиной шаги Саусас, Теодор обернулся.