И вот однажды утром, когда Теодор по своему обыкновению находился у себя в студии, пытаясь работать, к нему вошла Иносенса, принесшая утреннюю почту. Это был счет от адвоката Кастильо, бюллетень, выпущенный Институтом искусств из Сан-Мигель-де-Альенде и открытка с изображением здания аэропорта, над которым развевался американский флаг. Теодор перевернул её и прочел адресованное ему послание:

Понедельник

Amados mios 1),

Я немного рисую и хорошо провожу время в обществе Инес, вместе с которой мы уже исколесили почти всю Флориду. Чудесная страна и замечательный климат. Вернусь через две недели. Люблю вас обоих,

Ваша Лелия

_______________________________

1) Любимые мои (исп.)

Судя по почтовому штемпелю, открытка была отправлена восемнадцатого февраля из Тампы, штат Флорида. Инес была двоюродной сестрой Лелии, которая в свое время вышла замуж за американца и жила в Орландо.

- Что это? - спросила Иносенса, заметив его странную реакцию.

Теодор покачал головой, не сразу находя нужные слова.

- Шутка... чья-то глупая шутка.

С этими словами он протянул ей открытку. Иносенса читала не очень бегло, но все-таки текст открытки был напечатан по-испански, что во многом упрощало её задачу. И к тому же послание было составлено именно так, как его написала бы Лелия, с той лишь разницей, что Лелия подписала бы его от руки, поставив просто "Л." вместо полного имени и, пожалуй, добавив ещё парочку "Х", обозначавших поцелуи.

- От сеньориты Лелии?

- Иносенса, эта открытка была написана от силы неделю назад! И отослана из Северной Америки!

- Боже Святый! Это сама её душа говорит с вами! - воскликнула Иносенса и испуганно прикрыла рот рукой, в то время, как разум настойчиво твердил ей, что этого не может быть.

- Нет, это всего-навсего чья-то дурацкая шутка, - гневно возразил Теодор, направляясь к телефону, установленному у него в спальне.

Ему не удалось застать Саусаса на месте, но он решительно заявил, что это "muy, muy importante" 1), и тогда на том конце провода пообещали, что немедленно свяжутся с Саусасом по рации, ибо он направлялся куда-то в полицейской машине. Положив трубку, Теодор принялся расхаживать по комнате, разглядывая открытку и размышляя о том, удастся или нет установить пишущую машинку, на которой был напечатан текст, и вообще, была ли это машинка с испанским шрифтом, так как над одной из букв "n" отсутствовал предусмотренный правилами правописания значок "~", так называемая "тильда". Или, может быть, автор послания намеренно опустил ударения и надстрочные знаки, чтобы текст выглядел так, как будто он был напечатан на американской пишущей машинке. Теодора не покидало ощущение, что человек, написавший эту открытку, находился в Мехико. Это была шутка кого-то из тех, кому очень хотелось посмотреть на его реакцию.

_______________________________

1) очень, очень важно (исп.)

Карлос Идальго? Однажды он и в самом деле разыграл нескольких своих знакомых, пригласив их на вечеринку и дав неверный адрес - позднее, умирая со смеху, он приехал за ними и благополучно доставил туда, куда было нужно, к себе на новую квартиру - но Теодору не верилось, что Карлос мог опуститься до такой низости.

Саусас перезвонил ему в течение следующих пятнадцати минут, и Теодор прочел ему текст открытки.

- У вас есть какие-нибудь соображения на счет того, кто бы мог это отправить?

- Absolutamente no! 2)

_______________________________

2) Совершенно никаких! (исп.)

- Ага, - задумчиво проговорил Саусас. - Сеньор Шибельхут, я сейчас нахожусь неподалеку от дома Рамона Отеро. Вы не могли бы поскорее подъехать сюда? Я бы вас там подождал.

- Ну, в общем-то... да. А где, в самом доме?

- На улице. На углу, справа от входа, если стоять лицом к фасаду. Встретимся там минут через десять. Вы успеете к этому времени?

- Дорога может занять минут пятнадцать. Но в слюбом случае, я приеду так быстро, как только смогу.

- Ну и открытку, конечно, не забудьте с собой захватить!

Глава 9

Когда Теодор подъехал к дому Рамона, Саусас уже дожидался его. Он расхаживал взад и вперед по тротуару и нервно курил. Теодор вышел из такси - он мог при приехать и на своей машине, но тут её было негде припарковать - и стал переходить на другую сторону улицы, лавируя между велосипедистами и грузовиками, так как на светофоре в это время горел красный свет. Он достал открытку, которую до этого бережно положил во внутренний карман пиджака.

- Здрасте, - непринужденно бросил ему Саусас и поднес открытку близко к глазам, вчитываясь в текст. Затем он перевернул её, вынул изо рта сигарету и понюхал бумагу. - У вас есть знакомые во Флориде?

- Нет. Но у Лелии там была двоюродная сестра, Инес Джексон. Она живет в Орландо. Лично я с ней никогда не встречался. Ее имя упоминалось в газетах.

- Гм. А Лелия с ней была в хороших отношениях?

- Насколько мне известно, да. Они были не слишком близки, но все-таки...

- Ладно, vamonos 1) - сказал Саусас и вразвалочку направился к двери подъезда, в котором жил Рамон.

_______________________________

1) Идем (исп.)

Узкая дверь подъезда была открыта, и там играли две босоногие девчушки, передвигавшие металлические крышки от бутылок по замызганным кафельным плиткам, которыми был выложен пол. Саусас нажал кнопку вечно сломанного звонка рядом с табличкой с именем Рамона, после чего они стали восхождение по лестнице. Поднявшись на первый этаж, нужно было пройти по небольшому коридорчику, где находилась другая каменная лестница и подняться по ней ещё на три пролета. В конце концов они подошли к высокой серой двери и постучали.

Отвеат не последовало.

- Рамон? Откройте немедленно! Это капитан Саусас!

В ответ на этот призыв из-за двери послышались шаркающие шаги. Дверь приоткрылась, и из-за неё выглянул Рамон, на осунувшемся, небритом лице которого при виде Теодора появилось вопросительно-изумленное выражение. На нем была старенькая пижама в розовую полоску. Саусас решительно толкнул дверь и вошел.

Очевидно, до их прихода Рамон лежал в кровати. Измятая постель была в беспорядке, на кровати стояла пепельница, и ещё одна была оставлена на полу, рядом с кроватью. На спинке стула висели брюки. В комнате был непомерно высокий потолок, как если бы - что было привычным делом для квартир в этом районе города - она была частью некогда огромного и величественного помещения, разгороженного в свое время на жалкие клетушки. В углу рядом с импровизированной кухней маленький голубой попугайчик Рамона привычно возился в своей клетке, пытаясь открыть дверцу, которая, едва поддавшись, тут же падала с неизменным лязганьем - звяк-звяк. Теодор не мог спокойно выносить это зрелище, его сердце разрываолсь от жалости.