А народ все прибывал: сверху, снизу, на лифте, по лестнице… Вскоре четвертый этаж обычного панельного дома стал напоминать оживленную Красную площадь в миниатюре. Все наперебой стали расспрашивать бабу Капу о случившемся. Лишь только один Аполлинарий спокойно взирал на происходящее. В его наглых желтых глазах ясно читался глубокий, вселенских масштабов, пофигизм.

Выслушав бабу Капу, толпа обрушила праведный гнев на Валентину. Пообещали нагнать на нее все службы и организации мира: от Департамента соцзащиты до Гринписа. Валентину вертели, таскали, склоняли и спрягали, не выбирая выражений. В конце концов, она, рыдая, дала обещание больше не издеваться на стариком-отцом и медленно пошла домой.

Толпа еще долго возмущалась поведением соседки, строя планы, как они будут по очереди наведываться в злосчастную квартиру и лично контролировать здоровье и быт старика. Закончилось это тем, что все решили скинуться и купить инвалиду коляску с электроприводом. А затем взять за жабры управляющую компанию с требованием установить пандус в кратчайшие сроки.

Не совсем трезвый сосед Михаил, прочитавший за свою жизнь одну единственную книжку «Тимур и его команда», предложил нарисовать на двери красную звезду и выставить караул, за что был жестоко высмеян, послан проспаться и не пороть чушь.

***

На пороге стоял моложавый старик, с резкими, словно вырубленными в граните, чертами лица. Седые волосы были аккуратно зачесаны, несколько старомодный костюм сидел словно влитой.

– Здравствуйте! – сказал он.

– Привет! – кивнула баба Капа, невольно залюбовавшись гостем. Старик был красив, что уж там говорить…

– Позвольте представиться. Капитан первого ранга в отставке Ежевичкин Егор Александрович! – начищенные до блеска ботинки щелкнули.

– Строитель БАМа, покоритель таежных лесов и Енисея – Бойцова Капитолина Алексеевна! – худые ноги в тапочках щелкнули костяшками.

– Я младший брат вашего соседа Виктора, – кивнул гость.

– Ах вон оно чё! – протянула бабка. – И где же ты был, морячок, пока его тут прессовала собственная дочурка?

Старик смутился. Вздохнул. Весь как-то сразу обмяк.

– Я не знал, что все так плохо. Мы с ним редко созванивались. Я приезжал несколько раз к ним туда, на старую квартиру, при мне было все чинно. А сегодня приехал навестить, Витька мне все и рассказал: о Вальке, о вас, даже о конфетах. В общем, решил лично поблагодарить вас за все, что вы сделали для моего брата. Благодарю!

– Да я, собственно, ничего такого и не сделала. На коляску ему всем подъездом скинулись, пандус – управляйка установила.

– Да, – согласился старик. – Но если бы не вы, то этого бы вообще ничего не было.

Баба Капа смутилась. Ну до чего красивый мужик! Сколько ему? Похоже ровесник…

– Позвольте вас куда-нибудь пригласить? – галантно предложил Ежевичкин. – В знак благодарности.

– Не стоит! Мы люди простые! Заходи! Сейчас суши закажем и пиваса! – махнула рукой бабка. – Любишь суши, морская ты душа?

Баба Капа подмигнула. Ежевичкин с облегчением выдохнул.

– Вы знаете, я сам тоже не любитель всех этих светских раутов, ресторанов и прочего. И сам очень простой. Просто думал, произвести на вас впечатление.

– Произвел! – согласилась бабка. – Давай уже на «ты»?

– Давай! – живо откликнулся гость, разуваясь. – Только за пиво и суши плачу я.

– Ну не я же!

***

– Мой внук тоже моряк. Северный флот. В Мурманске служит, – сказала баба Капа, наливая пиво.

– Да ты что?! – изумился старик, с аппетитом жуя суши. – Уважаю! Стало быть и дети есть у тебя?

– Дочь, – кивнула баба Капа. – С мужем тоже живет в Мурманске. Все никак не соберусь к ним.

– Ну так, поехали вместе? – осторожно предложил Ежевичкин.

– Думаешь? – с сомнением спросила бабка.

– Ну, если ты не против, конечно, – смущенно ответил он.

– Ну, я не против… – кокетливо покачала головой баба Капа.

За окном играла гитара. На скамейке сидели парни и тихо пели армейские песни.

– Эй, молодежь?! Что за туса у вас там?! – бабка перегнулась через подоконник.

– Генка с армии вернулся, баба Капа! – донеслось снизу.

– Этот внук профессорши, что ли?! Ольги?

– Ага!

– Ща спущусь!

Она махнула рукой. Ежевичкин кивнул и последовал за ней в прихожую. Через пару минут они уже выходили из подъезда.

Генка, пухлый паренек, сидел с гитарой и выл песню про солдата, которого не дождалась девушка.

– Генка! – бабка хлопнула его по плечу. – Твою дивизию! Ты где такую ряху отъел? На продскладе служил, что ли?

– Хлеборезом! – довольно улыбнулся Генка. – Лепота!

– Понятно, – хмыкнула бабка. – И кем уволился?

– Сержантом! – гордо ответил Генка.

– Всечь бы тебе по хлеборезке, сержант! – бабка взялась за гитару и шлепнула его по затылку, сгоняя со скамейки. – Ну да ладно, я сегодня лирично настроена.

– О, баба Капа, а слабайте что-нибудь, а? Из «Сектора газа»! – предложил Генка.

– У тебя бабуля – профессор кафедры русского языка! – отмахнулась баба Капа. – Она не одобрит. У меня и так с ней постоянные контры. Хотя…

Бабка провела по струнам, подкрутила колки, настраивая.

– Всем дембелям посвящается! – торжественно объявила она.

Тонкие худые пальцы ударили по струнам. И она запела песню «Пора домой». Песню подхватили парни, а с ними и капитан первого ранга в отставке Ежевичкин. На балконы высыпали люди. Голоса поющих на скамейке утонули в хоре подхвативших песню соседей.

«… Домой, домой, пора домой!»

На черном полотне небосвода висела полная Луна в окружении звезд. Она равнодушно взирала вниз, на эту маленькую голубую планету, на которой на протяжении миллионов лет творится черт знает что! Исчезают под водой континенты, сгорают дотла города, уходят в небытие цивилизации, умирают целые эпохи.

И все же она вертится, эта голубая планета… И живет! Наверное, благодаря во-о-он той маленькой старушке с гитарой. И таким, как она…

Сделка прошла успешно, документы подписаны, деньги на счету, крупные вещи отправлены в деревню.

Глафира Аркадьевна сидела в прихожей: в ногах небольшая дорожная сумка, на коленях – толстый кот. Оба в ожидании такси.

Тщедушный мужчина и крупная женщина, новоиспеченные хозяева квартиры, сидели тут же, на табуретках.

– Котик у вас такой смешной, – Анатолий скорчил умильное выражение на худом лице. Протянул руку, выставив пальцы. – Ути-пути, киса.

Кот размахнулся и шарахнул лапой по пальцам. Мужчина с опаской одернул руку, нервно засмеялся.

Его супруга, пышногрудая, пышнозадая, крепкая дама, обвешанная золотыми цепями и браслетами, вела себя спокойнее, но по натянутой улыбке было понятно – ей не терпелось, когда старушка и ее кот наконец-то покинут их, уже законное, жилище.

– Вы, главное, машину не ставьте под окнами, – посоветовала Глафира Аркадьевна.

– Не будем, – пожал узкими плечами Анатолий.

– И мусор мимо контейнера не кидайте, – продолжала Глафира Аркадьевна, поглаживая кота.

Елена недовольно поджала пухлые губы: к чему эти нравоучения? Сами разберемся.

– И в подъезде не сорите, – добавила бабка.

Елена развела руками.

– Скажите, а зачем вы это нам говорите? Все равно уезжаете!

Глафира Аркадьевна не ответила – в кармане затренькал старенький мобильник. Прислонила к уху.

– Да-да? А, уже подъехали? Выходим.

Спрятала телефон, подхватила сумку. Открыла дверь, обернулась.

– Я-то уезжаю, а вот баба Капа остается… До свидания. Пойдем, Аполлинарий.

***

Песня, еще мгновение назад громкая и веселая, вдруг превратилась в заунывный вой. Затем и вовсе заглохла.

Баба Капа выругалась. От души. Такой кайф поломать!

Открыв деку, вытащила кассету. Пленку не только зажевало, но еще и порвало. Беда-а-а. Взяв нож, ловко выкрутила винтики, вытащила катушки, расправила ленту. Так, а клеить чем? Скотчем?