© Светлана Ивановна Термер, 2020

ISBN 978-5-0051-1647-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора.

Исповедь пожилой женщины, бывшей проститутки. Каждая страничка ее жизни будет расписана здесь кровавыми чернилами. На смертном одре она пишет о своей жизни, прошедшей в героиновом экстазе, но к сожалению счастливыми были лишь пару дней в ее жизни.

(с) Светлана Термер

Предисловие.

Здравствуй, дорогой читатель!

Каждому в глубине души хочется приоткрыть завесу тайны мира наркотиков и проституции. И я преодоставлю тебе эту возможность. Запретный плод сладок. Меня зовут Роза. Просто Роза. И в жизни и по профессии. Такое имя дала мне при рождении мать. Она хотела чтобы я цвела и приносила радость людям, как этот красивый цветок, но к сожалению, я стала всего лишь сорняком, от розы сохранившим только шипы. Я не отрицаю своего падения, и не посмею оправдать себя. Эта книга – исповедь, но не оправдание. Приговор вступит в силу с последней страницы этой книги. Если ты читаешь ее, значит я уже мертва.

(с) Светлана Термер

Глава 1.

Мой наркотический путь начался в мои 13 лет. Это были те самые 90-е, когда героин повалил в россию тоннами. Его раздавали чуть ли не на каждом углу, за копейки. Наш маленький мир окруженный березами по периметру погряз в наркотиках, проституции и бандитской власти.

Дружбы среди мира, окружающего меня и таких как я, просто не существовало. Наглость, подлость и хитрость – самые значимые качества в человеке, который хочет жить.

***

Детство мое прошло слишком быстро. Моя мать родила меня в 17. Отца я не знала, братьев и сестер у меня не было. Когда я пошла в первый класс моя мать потеряла желанного ребенка из-за тяжелой работы. Она долго не могла с этим смириться и даже проходила лечение в какой-то клинике. В то время мне пришлось пол года жить у своей дальней родственницы. Это были худшие пол года за все мое короткое детство. Когда мать вернулась мы стали жить как прежде, только ей было очень тяжело. Слезы на ее постаревшем лице не высыхали, но иногда превращались в стекло, и от того ее глаза почти не двигались а лицо не имело эмоций. Она слишком рано начала стареть. Уже в 30 она не выглядела привлекательно. Мне было жаль ее, но я была с ней жестока.

Покидая дом для обучения в школе я будто шла на войну безоружной. Я знала, что снова будут проблемы, что день ото дня я буду с кем-то ссориться, кусаться, может завяжется драка. Избалованные детишки будут называть мою мать шлюхой, а меня моральным инвалидом, безотцовщиной и нищебродкой. Изначально, когда эти мерзкие уколы в мой адрес только начинались вместо ожидаемых слез я проявляла агрессию. Это еще больше разжигало в них интерес, и я начала войну.

***

Было сложно, но я смогла отыскать компанию людей, которым хоть немного была интересна. Чтобы влиться в коллектив я несколько изменила взгляд на привычные вещи, и стала снисходительнее относиться к алкоголю, ранней половой жизни и подобным вещам, которых как огня боялись дети моего возраста, имеющие благополучных родителей.

В мой 13 день рождения я осталась одна на ночь. Моя мать была на смене и развлекать меня особо было некому. Не скажу, что до этого я не пробовала алкоголь, но в тот день набралась до беспамятства. Проснулась я в объятиях Славика, одного из парней нашей компании. Я не жалела, и даже была рада чувствовать себя настолько взрослой. Больная от похмелья голова тянула меня вниз, как тяжелый камень, но я поднялась и вышла покурить на балкон. То утро я помню очень отчетливо.

Было около 7 утра. Вкусив сигаретный дым и туманное утро с высоты 4 этажа я пошла разгонять всех по домам и прибирать дом, чтобы мать ничего не заподозрила. Но, думаю если бы она застала меня еще спящей в объятиях неизвестного парня она бы отреагировала так же безразлично как и всегда. Может безразлично, может бессильно и устало, – меня это не особо волновало. Меня волновало другое. То, что через два дня мне снова в школу, и мне придется снова воевать. То, что смысла в моей жизни не было, а я была в действительности никому не нужной сиротой. У меня была мечта – уехать из этого города, увидеть мир своими глазами, встретить людей, которые будут со мной добродушны ни смотря ни на что.

***

Тот день рождения стал переломным в моей жизни. За один короткий год я резко повзрослела и изменилась. На тех же выходных я впервые попробовала марихуану. Гуляя под дождем мы с друзьями забежали в подъезд чтобы согреться. Я смотрела в окно с 10 этажа, и восхищалась этой мрачной красотой. Славик сам предложил мне закурить. Легкое головокружение, покой и чувство полета – вот что я ощутила в первый раз. Несомненно я сделала это и во второй раз, и в третий.

Глава 2.

Мама постоянно работала, и ее почти не было дома. Ее взгляд всегда был усталым, и будто стеклянным. Она казалось не была живой, всего лишь синхронно выполняла привычные дела, и задавала одни и те же вопросы. Я не хотела долго говорить с ней. Что может понять эта женщина? Откуда ей знать о моих чувствах? Я молчала о них, будто дожидаясь что кто-то сам их увидит, поймет и исправит. Я думаю, так мыслят все подростки. Во всех смыслах этого слова я была самым обычным, таким как все, кричащим внутри и молчащим снаружи подростком. Меня никто никто не понимал, и я была одинока. Всеми силами я пыталась быть такой как все, в то же время пытаясь выделиться. Противоречие и непонимание самой же себя – вот что правило мной, когда я выходила на улицу и снова употребляла что-нибудь.

*****

Попадать в нелепые ситуации каждый раз, выходя на улицу, и ходить под вечным адреналином – для меня уже было вполне обыденно, и проводить день в заключении унылой комнаты, без вечных приключений было невыносимо. Прежде чем подсесть на героин я неслабо подсела на бешеный стук сердца и прерывистое дыхание при побеге от полиции или охраны. Однажды мой друг сломал руку в двух местах, прыгая из окна второго этажа чьей-то квартиры, в которую мы забрались чтобы погреться поздней зимой. Она была открыта. В ней было много пыли, грязи и не было даже следов чьей-то жизни. Но оказалось что это квартира одного пожилого мужчины – инвалида. Он всего лишь доживал свой век, и ему было абсолютно плевать на состояние его дома.

Убегая по сугробам после щелчка в замке и услышав его историю мне стало жаль его, и я хотела как-то ему помочь, но надо мной только посмеялись, назвав «слишком святой», для моего образа жизни. Зачем помогать убогим? Они ведь уБогие. С ними Бог, он им и поможет. Я размышляла и об этом, но пришла к выводу, что Бога нет. Однако помогать этому мужчине я не стала, обидевшись на колкое «Слишком святая». Вскоре он умер, и квартира как и полагается опустела. Тогда мы туда стали наведываться практически каждый день. Соседям надоел шум, и в итоге мы оказались в участке. На всех нас написали заявление, но мы быстро отделались. Хотя этот привод в милицию все же оставил след на наших жизнях. На нас всегда с подозрением смотрели учителя и ставили нас как плохой пример. Но разве не свойственно подросткам наплевать на все и думать лишь о себе?

Позже, благодаря нам и шумным обсуждениям соседей новость о пустой квартире дошла до дальних родственников, ранее наплевавших на одинокую душу, и они уверенно заявили что являются полноправными наследниками. Через пару недель туда кто-то заехал, обустроился, и счастливо проживал на территории страдания и смерти одинокого человека. Тогда я поистине пожалела что оставила его одного. УБогий и немощный старик погибал в одиночестве, а я, поддавшись на провокацию оставила все как есть. Но ведь я могла хотя бы прийти к нему и предложить свою помощь. Во мне, тогда еще маленькой девочке, идущей на пути к грязи и смерти еще таилась какая-то доброта, сопереживание, может быть даже Любовь. У меня не хватило сил сохранить в себе эти прекрасные качества.» Физически сильна, чтобы нарушать закон, душевно и морально слаба, чтобы сделать правильный выбор.» – спустя годы, я характеризую себя именно так.