И говорит сом мне тогда:

– Вынь крючок: ведь больно мне!

… А как он говорит, я не слышу, а что говорит – то понимаю чудесным образом…

… Я тут – крючок вынул аккуратно.

Жду, что дальше будет.

А сом мне и говорит:

– Хотел я погубить тебя, за то зло, что ты моему рыбьему царству причинял! Но вижу, что есть в тебе ещё доброта!

Потому-то – ты пока жив.

Так и быть, отпущу тебя теперь, если пообещаешь никогда больше не губить рыб – ни больших, ни малых!

Тут я ему пообещал, потому что очень проникся я тем, как рыбкам больно от крючков рыболовных и как им раньше срока, природой отпущенного, умирать не хочется.

А ты ведь знаешь, Анечка: если я что пообещал – то всегда в точности исполняю! Слову своему я верен! И ни за что его не нарушу!

Видно, сом тоже про мою верность слову прознал, потому как мы с ним мысли друг друга словно слышали – и так друг другу мыслями и отвечали.

И говорит он мне:

– По закону нашему рыбьему, за решение твоё доброе – исполнятся три твоих желания. Какое подумаешь желание – так тому и быть!

Ну, с первым желанием понятно: если не хочешь в подводном царстве остаться навеки, то должен ты пожелать очутиться в лодке своей или на берегу.

А ещё два других волшебных желания – за тобой останутся. Не потрать их попусту!

Тут я поблагодарил сома и представил, что я уже в своей лодке очутился, будто бы ничего и не произошло. Сильно-сильно я это представил!

И точно: очнулся я в лодке своей, будто б ничего того и не было.

* * *

– Ты, наверное, заснул – и сон тебе привиделся такой! – говорит Анечка.

А дедушка Ваня отвечает:

– Точно так и я подумал: заснул, видно, – вот и привиделся сон чудной. Только вот, удочки-то – нигде нет!

– Так ты её обронил во сне!

– Я и так тоже думал! Стал искать: не застряла ли где она в зарослях тростника – да так и не нашёл.

– А одежда на тебе мокрая была или сухая? – спросила Анечка.

– Одежда – сухая оказалась. Но ведь я себя в лодке – в сухой одежде представил. А то ведь – в мокрой одежде несподручно и холодно!

Вот и выходит, стало быть, что первое чудо исполнилось.

Ну, я тоже сам-то не очень-то в то чудо поверил: что на дне был, с сомом разговаривал…

Взял вёсла, к берегу гребу.

Причалил, а сам думаю: «Как же мне к моей Акулине с пустыми руками возвращаться? Из чего она суп сварит?»

И подумалось мне, что набрать бы мне теперь грибов белых, да таких, чтоб и красивые на диво, и крепкие, и большие, и вкусные, и чтоб – не меньше десяти штук!

Не успел такое подумать, как смотрю – в кустах прибрежных, вроде бы, гриб белый стоит.

Подошёл поближе – точно!

Как есть – красавец-раскрасавец – большой и крепкий! Прошёл ещё два шага – ещё гриб!

Так они цепочкой вдоль берега и росли: все десять, один другого больше! Поискал ещё – больше нет.

Скажешь – не чудо? Но таких больших и красивых грибов я никогда ещё не находил!

Пошёл домой довольный: и суп знатный получится, и нажарить останется! Порадуется моя Акулина!

Иду, размышляю: совпадение это было – или чудо?

Стал дальше думать: «А как, если и в самом деле – чудо? Что тогда третьим желанием загадать?»

Пришёл домой. Акулине моей про всё рассказал.

… Поели мы суп грибной и стали рассуждать: что бы нам такое ещё загадать?

Думали-думали, а придумать не можем.

Всё у нас с ней есть, вроде бы. И домик недалеко от озера, и грядочки рядом огородные. Домик, правда, маленький: одна комнатка, в которой только-только кровать наша, стол, два стула и печурка умещаются. Но зато и хлопот с нашим домиком мало!

Вот и не можем мы с ней придумать: чего бы такого пожелать? Что есть – то и хорошо, а чего нет – того и не надобно!

А тут к нам мальчик соседский Петя зашёл.

Акулина давай его супом грибным угощать! Жалела она Петю и всегда накормить старалась. Потому, что мальчик этот – словно сирота рос, хоть и при живых родителях. И болел он сильно, и я с ним не один раз в город ездил к докторам. Да только они говорили, что ему нужно операцию за большие деньги делать. А у родителей его – на еду-то денег не всегда хватало, потому что они деньги все на водку тратили. И у нас с Акулиной – только пенсии наши маленькие. Хоть всю оставшуюся жизнь откладывай – не собрать и малой части тех денег, которые на такую операцию просят.

Ну вот, как Петя ушёл, мы с Акулиной сговорились, что третье желание мы мальчику этому отдадим: чтобы он поправился! И пожелали мы этого – изо всей силы!

– И что – получилось? – спросила Анечка.

– Получилось! Поехал я с ним в другой раз к врачу. А врач говорит: лучше стали анализы, не надо операцию делать! Надо только продолжать закалять и укреплять организм – и тогда болезнь полностью пройдёт!

… А я как раз Петю в то время закаляться учил: каждое утро помогал ему водой холодной из ведра обливаться.

Вот! Так что – не обманул меня сом! И я его тоже не обманул: с той поры рыбок не ловлю и не ем! И тех рыбок, которых другие люди поймали, – тоже не покупаю. Потому что, если покупать – то тогда получается, что для меня тех рыбок изловили и погубили!

А ещё грибы мне с той поры всегда чудесным образом попадаются. Даже когда все из лесу с пустыми корзинками возвращаются, у меня – полная!

– Хорошая у тебя история получилась, дедушка!

А я вот – сказку про цветик-семицветик знаю. Там девочка только последнее желание правильное загадала. А ты – все три желания хорошие загадал!

– А ты бы – что загадала, Анечка?

– Я подумаю – и тебе в другой раз скажу.

Анечка очень любила играть с дедушкой Ваней в прятки. Но игра у них была особенная, не такая, как когда Анечка с другими ребятами в прятки играла.

Комната у дедушки Вани была маленькая, прятаться в ней по-настоящему было негде.

Была там кровать большая, шкаф, стол, два стула и диван с удивительным названием – атаманка.

Вот на этой-то атаманке Анечка и пряталась. Закрывала глаза ладошками, ложилась лицом вниз и лежала – тихо-тихо!

А дедушка Ваня считал до пяти и начинал искать.

Трогал он платье Анечки, и говорил:

– Что это? Наверное, моя Акулина здесь свои вещи побросала…

Потом долго обходил комнату, как бы проверяя, где же тут могла спрятаться Анечка?

И тáк у дедушки Вани это получалось интересно! Он вслух рассказывал подробно, что и в шкафу Анечку не нашёл, и под столом не нашёл… А Анечка изо всех сил старалась не засмеяться раньше времени. И даже дышала тихо-тихо…

Потом дедушка Ваня говорил:

– Сдаюсь!

Тут Анечка, вся сияя от счастья, вскакивала на атаманке:

– Вот она – я!

… Анечка ведь и в самом деле ощущала себя невидимой – и это было очень весело и волшебно! Словно возникало у неё умение исчезать из обычного, видимого всеми людьми мира и становиться прозрачной, как воздух, – а потом опять появляться.

… Однажды, когда Анечка немного повзрослела, после такой игры в прятки она сказала:

– Вот бы здорово было – и на самом деле так уметь: исчезать – и появляться, когда захочешь!

– А для чего тебе так уметь делать, Анечка? – спросил её дедушка Ваня.

… И стали они обсуждать: для чего может пригодиться человеку быть невидимым?

Ну, ведь не только же для того, чтобы с ребятами в прятки играть и всегда выигрывать! Всегда выигрывать – это даже скучно будет!

И получилось, что и не очень-то нужно человеку уметь быть невидимкой в современном мире.

Анечка даже огорчилась…

И тогда дедушка Ваня спросил:

– А хочешь, я тебе расскажу сказку про шапку-невидимку?

– Очень хочу! – в восторге воскликнула Анечка и устроилась поудобнее на атаманке.