Магистр Морро оказался тоже демоном, но не инкубом. Отличительной особенностью этого индивида были закрученные бараньи рога и желтоватый оттенок кожи, поэтому, несмотря на идеальные, как почти у всех нелюдей, черты лица, мужчина вызывал у меня стойкое отвращение.

– Мне приятна ваша забота обо мне, уважаемый профессор Морро, но уверяю: у меня достаточно сил, чтобы и дальше справляться со своими обязанностями, – парировала я.

– Раз вы так уверены в своих возможностях, я думаю, справедливо будет попросить вас продемонстрировать их нам. Скажем, завтра на полигоне призовите Чёрное пламя. И этого будет достаточно, чтобы мы уверились, что вы не потеряли право считаться магом высшего порядка, – с нескрываемым ехидством потребовал маг. В ответ на его предложение инкуб в моей голове гневно зашипел, применяя к магистру такие эпитеты, что я покраснела. К сожалению, его инициативу совет поддержал практически единогласно, поэтому назавтра нам грозило новое испытание.

Теми же академическими коридорами, которыми добирались до собрания, мы (или я, даже не знаю, как правильней) отправились обратно в ректорский кабинет. Несмотря на негативные эмоции инкуба, явно читавшиеся мной, и его бесконечные метания в попытке найти выход из сложившейся ситуации, я успокоилась. Теперь впереди ждала не неизвестность, а попытка упрочить своё положение в этом странном мире.

Несмотря на вопли Витора о том, что нужно срочно отказаться и что я нас убью, меня одолела иррациональная уверенность, что всё получится. Я всегда считала это чувство своей интуицией, и ни разу оно меня не подвело. Инкуб тоже, похоже, смирился с неизбежным и притих.

Я шла и разглядывала поражающие своими размерами и архитектурой переходы, лестницы и необъятный холл с высотой потолка не менее тридцати метров. Стены, выложенные из серого камня, удивляли своей гладкостью. Отделка перил и пилястр была из тёмного дерева неизвестной мне породы, прямо в стенах вырезаны альковы, внутри которых располагались впечатляющие размерами каменные фигуры незнакомых нелюдей, а под потолком, непрерывно меняя цвет, кружили десять светящихся сфер. Пока я любовалась чудесами местных зодчих, ко мне подошел незамеченным Морро.

– Прощаешься со стенами академии, Серано? Разумно. Откажись от должности, и я позволю тебе спокойно уйти, сохранив остатки достоинства, – ехидничал бараноголовый демон. Ну а что, если его рога, кроме как с самцами овец, ни с чем другим у меня не ассоциируются?!

– И не мечтай, Морро. Ректором ты станешь только после моей смерти, а жить я планирую долго и счастливо, – с вежливой улыбкой ответила я магистру.

– Очень в этом сомневаюсь, учитывая, что завтра ты планируешь призыв Чёрного пламени без квазара. А знаешь, я, пожалуй, приглашу членов магической комиссии управления по надзору за магами, чтобы они засвидетельствовали не только твою смерть, но и позор. Одновременно лишиться жизни и права зваться магистром – это поступок, по уровню глупости достойный легенд, – продолжал задирать меня демон.

– Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, – вырвалась у меня народная мудрость раньше, чем я сообразила, что к данному миру высказывание не относится.

– О! Я смотрю, тебя уже и на лирику потянуло. Уговорил, это высказывание я попрошу нанести на твое надгробие, – злорадствовал магистр.

– Не пойму я, чему ты сейчас так радуешься. Пока ещё единственным твоим сомнительным достижением является то, что ты уговорил совет проверить мой уровень магии. Вот когда я проиграю, тогда и веселись, а то вдруг я всё же сохраню своё место, и ты снова будешь моим подчиненным, – выдала я Морро. Улыбка бараноголового померкла, а кожа пожелтела ещё сильней.

– Я хотел по-хорошему, но знаешь, так даже лучше. С удовольствием посмотрю, как ты сдохнешь, – злобно прошипел демон и удалился, нервно размахивая толстым коротким хвостом, ещё и с кисточкой темных волос. Бр-р-р.

Несмотря на стычку, настроение моё даже улучшилось. Если бы Морро ничего больше не предпринял до испытания, я нервничала бы сильнее, а так видно, что демон не уверен в собственном успехе, иначе зачем ему пытаться со мной договориться? В голове бесновался Витор, периодически переходя с моей бестолковости на подлость Ренальди, но я не обращала на него внимания. Возле приёмной кабинета ректора меня поприветствовала Мадина.

– О, господин Серано, как прошёл совет? – спросила секретарша, едва не выпрыгивая из собственного довольно провокационного декольте от любопытства.

– Всё как я запланировал, – ответила я неопределенно. Не нравится мне эта барышня: глазами хлопает, грудь выпятила, а у самой глазёнки бегают. Я не поняла, это что, я ревную Витора? Ввиду отсутствия у меня опыта подобных отношений, разобраться в себе трудно, особенно учитывая, что я не в себе в прямом смысле этих слов.

Зайдя в кабинет, буквально рухнула в кресло за рабочим столом. Когда я читала книжки о попаданках в академии, все они в первый день заводили новых друзей и покровителей. Вот и я обзавелась «приятелями».

– Витор, прекрати дуться. Сам подумай хорошенько: если тебя снимут с должности ректора, то во дворец мы не попадём, а жить вдвоём в одном теле – это перебор. Лучше дай мне знания о чёрном пламени и о том, что именно квазар делает, когда маг призывает его.

– Это ты извини меня. Намёки на то, что я недостоин быть ректором, выводят меня из равновесия. Я сотню лет потратил на то, чтобы добиться своего положения, а теперь мало того что потерял Ани по нелепой случайности, так теперь ещё и моё место хотят отнять. Всё, чего добивался много лет своим трудом, летит в бездну, а я беспомощен, как птенец, – устало проговорил инкуб.

– Не переживай, у меня есть одна идея. Ты ведь призывал квазар, значит, теоретически я им и являюсь, поэтому мы с тобой вместе вполне сможем вызвать это пламя.

– Возможно, но проблема в том, что это редкое и очень опасное даже для высших магов заклятье, и изучал я его теоретически, а на практике никогда не использовал, – сказал демон и передал мне информацию о пламени. Оказалось, что это не просто огонь, а соединение огня и сути смерти. Такое заклятье настолько смертоносно, что применять его практически ни на ком нельзя, только на нежити. Да уж, удружил бараноголовый так удружил. Надо будет по возможности его отблагодарить, главное теперь дожить до этого.

Чтобы не предаваться унынию, мы с Витором решили выйти за стены академии на прогулку.

Городок Руана, в пределах которого располагалась академия, архитектурой строений напоминал средневековый Стокгольм. На вид старинные здания освещались любопытными, на мой взгляд, фонарями, в которых огонёк, словно живой, метался внутри матовой стеклянной сферы, а на витринах многочисленных лавок лежали удивительные товары непонятного мне назначения, напоминавшие механические приборы чокнутого профессора из какого-нибудь фантастического фильма.

Улицы не были вымощены или покрыты асфальтом, они были буквально залиты камнем. Создавалось впечатление, будто мостовую разгладили утюгом, спаявшим камни в гладкую поверхность. Проезжая часть и тротуарные тропинки поражали сверкающей чистотой, и возле каждого дома была разбита небольшая клумба с яркими цветами.

Люди и нелюди никуда не торопились, не забывали приветствовать друг друга и не отводили взгляды на какие-нибудь приборы, как на улицах моего посёлка. Нет, у меня не создалось впечатления коммуны, скорее добрососедства, что ли. Инкуб в моей голове довольно интересно рассказывал мне о встреченных знакомых, разнообразных лавках и любопытных мелочах, привлёкших моё внимание.

Пока я разглядывала в витрине клетку с небольшим зверьком, который усыпляет хозяина пением, не заметила девчушку лет десяти на вид. Она догоняла какое-то не в меру пушистое существо, которое из-за густой и длинной шерсти серо-голубого цвета было похоже на меховой помпон, пришиваемый на пуховики детям, только размером с небольшую собачку. Девочка тоже была увлечена поимкой питомца, поэтому налетела на меня и с испугом ожидала моего недовольства, а её меховой шар с неожиданной прытью скакнул мне на руки и… замурчал, наверное, издавая странные булькающие звуки. И без того большие глаза девочки округлились ещё сильнее, выдавая крайнее удивление.