О`кей, зевнув подумала я. Еще одно усилие, и ты можешь отправляться домой, чтобы как следует выспаться. Для этого надо только сосредоточиться. Как только всё это закончится, я возьму неделю отпуска, и всю эту неделю не буду вылезать из постели.

Я решительно открыла дверь. Секретарь окружного прокурора рыжеволосый молодой человек - разговаривал по телефону. Я позволила ему закончить беседу, затем назвала себя, не забыв упомянуть, что мне назначена встреча. Он улыбнулся, провел меня в кабинет мисс Бико и вышел, прикрыв за собой дверь.

Кабинет окружного прокурора был своего рода этюдом в жанре минимализма. Одни прямые линии и сплошной черный цвет - так же, как и волосы хозяйки кабинета. Интересно, подумала я, подбирала ли она прическу, гармонирующую с мебелью, или, наоборот - мебель в стиле своей прически. Никаких семейных фотографий. Никаких фотографий выдающихся политиков. Никаких намеков на религиозные или политические предпочтения. Единственным предметом, нарушавшим черноту её стола, было карликовое деревцо, притулившееся на углу столешницы.

Когда я вошла, она поднялась мне навстречу. На ней был отлично сшитый строгий деловой костюм. О каких либо аксессуарах или бижутерии не было и речи.

- Лейтенант Стрэнд, - сказала она, протягивая руку, - я, как вы догадываетесь, Окружной прокурор Серафима Бико. Благодарю вас за то, что вы согласились встретиться со мной.

Продемонстрировав таким образом свой пиетет, она жестом руки пригласила меня присесть на черную металлическую конструкцию, отдаленно похожую на стул. Я была уверена, что моего веса сооружение не выдержит.

- Не стоит благодарности, - ответила я, рискнув опуститься на этот, с позволения сказать, предмет мебели. - Насколько я поняла, есть кое-какие вопросы, которые вы не хотели обсуждать по телефону?

- Нет, нет, - бросила она чересчур небрежно, и что-то в её тоне заставило меня насторожиться. - Иногда для разнообразия хочется обсудить дела, видя перед собой собеседника. Вы согласны?

- Естественно, - ответила я. - Я жажду завершить дело и передать его в ваш офис.

И пусть все это дерьмо разгребают юристы (как вы понимаете, эту фразу я вслух не сказала).

- Да, дело весьма и весьма интересное, - произнесла мисс Бико и, выдержав небольшую паузу, добавила: - Однако у меня к вам осталась пара вопросов.

- Вот как? - сказала я, пытаясь изобразить удивление. - Неужели мои люди в своих отчетах что-то упустили?

- Нет, нет, ничего подобного, - поспешила заверить меня мисс Бико. Совсем напротив. С моей точки зрения, объем представленных вами фактов, свидетельств и улик по делу выглядит просто устрашающе. Доказательств так много, что у меня возникли трудности с интерпретацией некоторых из них. Не могли бы мы пробежаться по ним вместе? Лишь для того, чтобы убедиться в том, что я не пришла к ложным заключениям.

- Ну, конечно, - произнесла я чуть ли ни радостно, одновременно пытаясь заставить мозг работать на полную мощность. (На её заход - "ах, я маленькая непонятливая бедняжка" - я, конечно, не купилась). - С чего мне следует начать? - спросила я, не забыв принять участливый вид.

- Начнем с наших самых сильных позиций. С убийства Ирвинга Халэранта. Насколько убедительно выглядят улики, собранные вами против сенатора Стоунуолла?

- Они непоколебимы, - ответила я. - Вся сцена убийства была зафиксирована одной из камер слежения музея. Наши эксперты тщательно проанализировали запись и признали её аутентичность. Были проверен кадр за кадром с целью выявления на них кода службы безопасности музея. Код был обнаружен, и это означает, что запись не подвергалась никаким изменениям. Кроме того, ряд вещественных доказательства подтверждают подлинность изображенных на пленке событий. Расположение и форма пятен крови на одежде сенатора в точности совпадают с изображением на пленке. Кинжал, находившийся в его руках в момент нашего прибытия, полностью идентичен орудию убийства. Анализ ДНК крови на клинке и на одежде Стоунуолла соответствуют ДНК жертвы.

- Да...вещественные доказательства выглядят убедительно, - заметила мисс Бико и, выдержав очередную паузу, продолжила: - Я обратила внимание на то, что вы не упомянули о свидетеле. Разве мальчик не присутствовал на месте преступления.

- Бенджамин Денверс. Да... но он страдает от вызванной нервным потрясением амнезии, - ответила я с каменным выражением лица профессионального игрока в покер. (Вот когда мне пригодилась вся моя выдержка).

- Амнезия? Неужели? - она изумленно вскинула брови. Я была уверена, что окружной прокурор верит рассказу мальчишки ничуть не больше меня.

- Да, - сказала я. - Похоже, что из эго памяти выпали все события со времени похищения из телефонной будки и до того момента, когда мы его обнаружили.

- Хмм... - произнесла мисс Бико. - Какая неудача.

- Именно, - согласилась я.

- Есть ли надежда на то, что память бедного ребенка до суда восстановится?

- Об этом надо спросить у медиков, - ответила я, придав тону голоса максимально возможный скептицизм. - Лично я не вижу причин, в силу которых мальчик может врать. Кого он хочет защитить? Стоунуолла? Да, сенатор был его отцом, но в то же время он убил его мать, и пытался убить его самого. Но если это не сенатор, то кто еще? Остается лишь один Халэрант.

- Хмм... Для суда это, возможно, не будет иметь значения. Учитывая, что ему будет представлена видеозапись. Надеюсь, что мотивы Стоунуолла для совершения этого и других преступлений выглядят столь же убедительно?

- Да, - ответила я. - Думаю, что нам удалось их установить, хотя они выглядят довольно сложными...- я замолчала и посмотрела на мисс Бико, чтобы увидеть её реакцию. Она знаком дала мне понять, что могу продолжать. Вот и отлично. Нервно сглотнув, я, очертя голову, кинулась в воду: - Всё началось, как мне представляется, пятнадцать лет тому назад, в то время, когда был зачат Бенджамин Денверс. Генетический анализ показывает, что Бенджамин является ребенком сенатора Стоунуолла и художницы Алисии Халэрант - Сен-Клод. Из этого следуют, что они состояли в связи. Романтические отношения, видимо, возникли в то время, когда она писала его портрет. Судя по заявлению сенатора Стоунуолла, сделанного перед камерой, он, узнав об её беременности, убил - или приказал убить - миссис Халэрант Сен-Клод. У жертвы была удалена матка с целью скрыть их любовную связь путем уничтожения доказательств - а именно плода. Сенатор Стоунуолл, видимо, не знал, что плод к этому времени уже был перемещен в искусственную матку в Клинике планирования семьи на Персиковой улице. Это было вызвано состоянием здоровья Алисии Сен-Клод.

Судя по всему, недавно он узнал (мы не знаем, каким образом) о своей ошибке, и решил исправить её таким образом, чтобы одновременно бросить тень на, так называемые, сатанинские ритуалы. Этим он намеревался пустить следствие по ложному следу и, возможно, способствовать своей дальнейшей карьере. Сцена вандализма на кладбище явилась всего лишь прелюдией, с целью вызвать панику и представить все дальнейшие события звеньями одной оккультной цепи. Второй инцидент - нападение на клинику - был устроен с целью уничтожения базы данных. Поскольку Бенджамин Денверс был выношен в искусственной матке, а в базе данных клиники содержался геном сенатора Стоунуолла. Этот геном мог впоследствии помешать успеху Сенатора в его политических устремлениях. После этого Стоунуолл устранил двух людей, которым было известно его прошлое - а именно: Рейвен Стрейлайт, (прежнее имя Роберта Стивенс), бывшую когда-то его личной секретаршей, и Шефа Бюро специальных расследований Дина Дэвисона. Полагаю, что Шеф знал только о любовной связи, но отнюдь не об убийстве.

Другое убийство - я имею в виду смерть Джастина Вэйра - выглядит несколько странно, так как заметно выпадает из общего ряда. Оно в отличие от других представляется спонтанным и не имеющим надежного прикрытия. Однако нам известно из заслуживающих доверия источников в Баптистской службе новостей, что между мистером Вэйром и сенатором произошла серьезная ссора. Скорее всего, Стоунуолл воспользовался моментом и покончил с врагом, снова придав убийству оккультный характер.