– Не нужен мне твой дурацкий «Феррари», – с возмущением закричала Лейси. – Я не возьму ни твоих комбайнов, ни твоих печей – вообще ничего, слышишь, Майкл?! Можешь забрать своего какаду и…
– Лейси, – нахмурился он, – если тебе не нужны эти вещи, тогда скажи, что ты все-таки хочешь?
– Ты меня не проведешь! – Лейси запустила комбайн в Майкла, но он увернулся, и чудо-техника с грохотом разбилась о стену. Возмущенная Лейси замерла на месте. Напрочь позабыв о своих благих намерениях, она выпалила: – А не лучше ли тебе вернуться в свой любимый отель в Талсе и подцепить там другую? Именно так ты обычно поступаешь! Давай, покажи своим приятелям, как ты поступаешь на самом деле — цепляешь проституток в барах! Ты законченный выродок, Майкл Эскевария! – издевательски закончила она.
И тут же в его глазах полыхнула ярость; в Антарктику снова пришла зима.
– Ты сама не знаешь, что несешь. – Майкл явно старался говорить потише, чтобы остальные не слышали. – Я не имею дела с проститутками. Мне плевать, веришь ты или нет, но до того я ни разу не платил за секс!
– Мне ты вовсе не то сказал! – Он прав; Лейси ничуть не намерена ему верить. – Ты схватил меня, чтобы я не улизнула, и затолкал в лифт прежде, чем я успела сказать хоть слово. Ты заставил, меня пойти с тобой! Сказал: «Покупаю», – вот что ты сказал! Ты сказал…
– Я знаю, что я сказал! – рыкнул Майкл, хватая ее за руку. – Откровенно говоря, я вовсе не обязан перед тобой отчитываться, но так получилось, что в тот вечер я заглянул в бар проверить финансовый оборот. Я всегда так делаю, когда бываю там. А когда вошел, то обнаружил тебя – торгующую собой.
– Ах, вот как?! – воскликнула Лейси. – Не пытайся выкрутиться! Ты сказал: «Покупаю!» Как будто ты можешь купить все, что тебе вздумается!
У Майкла на виске пульсировала голубая жилка, губы его сжались в ярости.
– Посмотри на меня, Лейси. Неужели я похож на мужчину, который только деньгами может заманить женщину в постель? Отвечай! – тряхнул он ее руку.
Лейси глубоко вздохнула. Боже милостивый, он прав! Достаточно взглянуть на него, чтобы понять, насколько он прав.
– Так зачем же тебе надо было тратить полторы тысячи долларов, когда ты мог найти другую женщину. – Лейси сглотнула. – Бесплатно! Наверно, ты был не в своем уме.
– Да, ты права, я не в своем уме, – еще крепче сжав ее запястье, прорычал Майкл. – Меня охватило безумие с того самого мгновения, когда я вошел в бар и увидел тебя – одетую как шлюха, но с лицом ангела.
– Да это же была шутка! Я не могла быть в другом платье, поскольку демонстрировала его в шоу для западных штатов…
– Ты была прекрасна, – хрипло выдохнул он. – При виде такой красоты цена уже не имеет значения.
Лейси не унималась. Значит, снова все сначала!
– Слушай, я не экземпляр твоей коллекции! – Она резко выдернула руку. – Деньги у меня с собой. Тебя ждет сюрприз, Майкл Эскевария! Что ты скажешь, когда я верну тебе твои полторы тысячи долларов?
По его суровому лицу промелькнуло какое-то неуловимое выражение и тут же исчезло.
– Я хочу пригласить тебя покататься верхом.
– Я не хочу кататься верхом. Не пытайся изменить тему разговора! Ты считаешь, что я вру, не так ли? В общем, я устала мотаться туда-сюда! Я не буду твоей содержанкой, ты не имеешь права так со мной обращаться. Я не позволю лишить себя работы в «Капризе». И я не буду потакать твоим прихотям! – сорвалась она на крик. – Вот!
Майкл Эскевария наклонил темноволосую голову, нежно обнял Лейси и негромко проговорил:
– Нет, будешь, Лейси. Ты поедешь верхом. Лошади уже оседланы.
Их уста соединились, прервав ее протесты. Язык Майкла ласкал ее крепко сжатые губы, убеждая их разомкнуться в ответном поцелуе. Лейси закрыла глаза и, обняв Майкла, прижалась к нему. Поцелуй сразу же стал более жарким и жадным. Лейси даже изумилась внезапной вспышке чувств, напоминающих пение скрипок симфонического оркестра.
– Ну как, Лейси? – хрипло пробормотал он в ее полуоткрытые губы.
– А где тут ездят верхом?
Спустя полчаса, осторожно выпутывая светлые пряди волос Лейси из ветвей, Майкл сказал:
– Лейси, когда ты рядом со мной, привычный ритм моей жизни нарушается.
– Ты же сам говорил, что тебе нравится, когда мои волосы распущены и развеваются по ветру, – с улыбкой ответила она. Эту ветку Лейси заметила не сразу, а лишь оказавшись под ней. Она ехала на рослом охотничьем жеребце, править которым было не так уж легко. Кроме того, Майкл сам настаивал, что все это необходимо – «Лютеция», опера, а теперь верховая езда. При первой встрече он кружил ее по пентхаузу под звуки вальса из «Доктора Живаго».
«Разве можно забыть такой вечер?» – думала она, разглядывая его длинные густые ресницы, пока Майкл осторожно освобождал очередную прядь ее волос из спутавшихся ветвей.
– Я плохо держусь в английском седле. Дома папа всегда позволял нам пользоваться ковбойскими седлами.
– На Лонг-Айленде? – сверкнул Майкл глазами из-под черных бровей.
– Мы с сестрами всегда хотели быть ковбоями. Точнее, бандитами, – рассказывала Лейси, в двадцатый раз натягивая поводья, чтобы по милости жеребца не лишиться волос. – Все остальные девочки в Ист-Хэмптоне брали уроки верховой езды, у них были модные английские сапожки для верховой езды, черные жокейские кепочки и сюртучки от «Лорда и Тейлора». Но у моего отца тогда на это не было денег, так что мы с сестрами слонялись по округе в старых джинсах и ковбойских шляпах, старательно подражая Клинту Иствуду. Папа купил нам ковбойские седла. А на следующий год моя старшая сестра Фелисия стала королевой домоводства, а еще через год – кандидаткой на титул «Мисс Вселенная», и походить на Клинта Иствуда стало довольно трудно, – развела Лейси руками.
– Но ты прекрасно держишься в седле, – он улыбнулся, – когда не виснешь на деревьях. А каким образом твой отец оказался без денег? Мне помнится, ты говорила, что он адвокат. – С этими словами Майкл высвободил из ветвей последнюю прядь волос.
– Он прекратил свое участие в крупной адвокатской фирме на Манхэттене. – Лошади столкнулись, и Лейси оказалась лицом к лицу с Майклом. – И затем не очень удачно вложил деньги; в итоге пришлось перебраться обратно в Ист-Хэмптон, где папа и открыл небольшую юридическую контору. Со стороны мы как будто преуспевали – большой дом, прислуга, – но на самом деле все обстояло совсем не так. Мы действительно нуждались в деньгах и вещах, полученных в качестве призов на конкурсах красоты, хотя избегали рассказывать об этом окружающим.
Майкл Эскевария будто родился в седле; Лейси еще ни разу не видела человека, который бы так хорошо ездил верхом. В журнале «Народ» сообщалось, что в юности Майкл работал конюхом; будучи бездомным, он и спал в конюшне. Неудивительно, что он так хорошо держится в седле. Что же касается того, как три красивые девочки Кингстоун боролись ради награды за титул королевы красоты, вряд ли есть смысл рассказывать Майклу Эскевария. Он-то отлично понимает, что такое отсутствие денег.
– Когда я стала фотомоделью, папа велел мне откладывать заработанные деньги в банк, на учебу в колледже. Первые годы я неплохо зарабатывала. – Наконец, выехав из дубовой рощи, Лейси пришпорила коня, послав его в галоп.
– Догоняй! – внезапно выкрикнула она, оглянувшись через плечо.
На отсутствие реакции Майкл пожаловаться не мог, но на сей раз замешкался, задержавшись на месте. Затем его белые зубы сверкнули в озорной улыбке, и Лейси поняла, что погоня началась.
Лошади мчались по нарядному осеннему лесу, шурша опавшей листвой. Угодья Майкла Эскевария простирались на много миль по полям и пастбищам, кое-где пересекаемым извилистыми проселками; земельный участок был просто грандиозен, особенно если учесть его близость к Нью-Йорку, где любой клочок земли стоил буквально целое состояние.
Для того чтобы управлять жеребцом, лавируя между деревьями на извилистой тропе среди внезапно вырастающих каменных изгородей вокруг пастбищ, требовалось немалое мастерство. По доносящемуся сзади топоту Лейси догадывалась, что Майкл уже близко. Ее жеребец то и дело взбрыкивал, стараясь освободиться от узды, и Лейси стоило больших трудов удерживать его. Уже в последнюю минуту она услышала тревожный крик Майкла, увидела стремительно надвигающиеся закрытые ворота пастбища и подалась вперед, сжав коленями бока скакуна.
