– Поскольку во время трехмесячной проверки вашей работы необходимо сохранять стабильной рабочую обстановку, способствующую высокой производительности труда, я намерен заняться этим делом. То есть я хочу заключить с вами соглашение об особых требованиях к вам в рабочее время и в неурочные часы. Исключительно в качестве мер предосторожности.
Какое-то мгновение Лейси просто не верила своим ушам.
– Вы хотите сказать, что будете меня ежечасно контролировать? В чем? И с какой стати?
– При любой смене владельца самое главное – стабильность корпорации, особенно в неустойчивый начальный период, – с мрачным видом сказал Эскевария.
– Невероятно! – воскликнула Лейси. – Прежде всего я толком даже не пойму, о чем это вы говорите!
– Методика уже разработана. С этого и начнем. Я могу уделить вам время, – продолжал он, вынимая из кожаного английского футляра карандаш и блокнот, – по пятницам. Вы обязаны еженедельно в этот день встречаться со мной в доме на Истсайде, совладельцем которого я являюсь здесь, в Нью-Йорке. Скажем, иногда вечером, сразу же по окончании работы.
– Методика? – уставилась на него Лейси. – Значит, вы это так называете? А мне казалось, что раньше вы назвали это левыми заработками. Или моим диким чувством юмора!
– Я располагаю своим временем только вечерами по пятницам, – проинформировал он, – поскольку провожу выходные дни за городом.
– Полнейшее безумие! – Лейси глубоко вздохнула. – Вы говорили, что собираетесь, э-э, контролировать мой досуг? Чтобы защитить свою компанию?
– Определенную часть досуга, – не подымая глаза, уточнил он. – У меня настолько плотный график, что полностью мне за вашим досугом не уследить.
– Это оскорбительно, наконец! – вскрикнула она. – Наверно, даже противозаконно!
– Как раз напротив, – парировал он. – Учитывая ваши… несанкционированные занятия… являющиеся нарушением контракта с журналом, пока вы работаете здесь. Вот это как раз противозаконно. – Сжатый в загорелых пальцах карандаш чертил в блокноте толстые параллельные линии. – Я требую абсолютной эксклюзивности, – заявил Эскевария, изобразив рядом с линиями знак доллара. – В противном случае это предприятие будет пустой тратой моего времени.
– Вашего времени? Я даже толком не уяснила, о чем речь!
При виде решительного выражения на красивом мужском лице казалось невозможным поверить, что этот самый человек страстно и нежно сжимал ее в объятиях всю ту фантастическую ночь. И все же Лейси почувствовала, что готова расплакаться. Она пришла бы к нему на свидание в пятницу, потому что сама этого желает. И не надо было всех этих ненужных слов насчет стабильности корпорации и сохранения рабочей обстановки.
Потом Лейси уже пожалела о своей слабости. Его предложение застало ее врасплох, но это вовсе не означает, что Лейси напрочь лишена чувства самоуважения и достоинства.
– Это шантаж! – опомнившись, выкрикнула она. – Это не что иное, как шантаж!
– Назовем это страховкой работы, – невозмутимо отозвался он.
– Я журналистка… Журналистка, слышите?!
Их взгляды встретились. Стоило ей посмотреть в его суровое, красивое лицо, вдохнуть едва уловимый аромат его мыла, как возмущение тотчас покинуло Лейси.
«Не теряй голову, – напомнила себе Лейси, – может, с виду он и замечательный, но имей в виду, что это коварный, безжалостный и несправедливый человек. Да вдобавок втемяшивший себе в башку, что ты не та, за кого себя выдаешь. Наверно, он просто псих! Хотя выглядит отнюдь не психом. Он невероятно притягательный, даже когда хмурится».
И тут же она решила, что надо согласиться на его идиотское предложение, чтобы наконец-то отделаться от навязчивых снов о нем. Следует только дать ему возможность во всей красе продемонстрировать свою скотскую сущность, чтобы разочароваться и навсегда вычеркнуть его из памяти.
– Вы пошли на то, – с досадой бросила Лейси, – что затеяли весь этот сыр-бор, опустились даже до шантажа, чтобы затащить меня в постель в пятницу вечером?
Их взгляды встретились, и ее изумрудные глаза ощутили всю глубину его серых глаз.
– Так вот какова ваша интерпретация, мисс Кингстоун? – Он саркастически приподнял свои черные брови. – Я сказал, что мы будем встречаться вечерами по пятницам. В некоторых кругах общества под этим понимают совместный обед, посещение театра и ничего более.
– Но только не в моих. Я знаю, что вы подразумеваете, – огрызнулась Лейси и тут же прикусила язык. Потом с трудом выдавила: – То есть… что вы имеете в виду под «абсолютной эксклюзивностью»?
– Никаких других мужчин! – проворчал он. – Черт побери, я не собираюсь стоять в длиннющей очереди, толпящейся у вашего порога!
– Это шантаж! – выкрикнула Лейси, не желая сдаваться. – Это нечестно! Я же сказала, как много эта работа значит для меня, упрямый вы осел. Держу пари, вы убеждены, что все женщины мира делятся на две категории – «хорошие женщины» и «дурные женщины», никаких полутонов! Только этого и можно ждать от… от… полуиспанца-полуирландца!
– Баска! – рявкнул Эскевария. – Баска, а не испанца! Баски живут и во Франции, а не только в Испании, к вашему сведению! Кроме того, я такой же американец, как и вы. Я родился здесь.
– Тогда следовало бы вам быть поумнее, – бросила Лейси свысока.
Долгое время он испепелял ее взглядом, потом процедил:
– В семь вечера. Моя машина заберет вас без четверти шесть. Как видите, у вас будет достаточно времени, чтобы переодеться и принять душ. Новые правила работы в журнале «Каприз» устанавливают, что по пятницам не может быть никакой сверхурочной работы. – Он сделал несколько пометок на листке. – Кроме того, попрошу, чтобы не было каких-либо неожиданных заявлений о переносе свидания на другой день. Я слишком загружен работой, так что другие дни исключены. А выходные, как уже сказал, я провожу за городом.
– Я больше не позволю вам поступать со мной таким образом, – сдавленным голосом произнесла Лейси. – В Талсе вы почти насильно принудили меня к близости. Да, именно принудили! Я не могла найти выхода из пентхауза, а вы знали об этом заранее, когда тащили меня туда! А потом это имбирное пиво, танцы… и все остальное!
Они молча смотрели друг на друга.
– Приведите в порядок свой стол, мисс Кингстоун, – прервал он молчание строгим голосом. – Я позвоню в бухгалтерию, чтобы вам выписали чек за эту неделю.
– А у меня нет стола! Я занимаю лишь один угол стола вместе с четырьмя другими младшими обозревателями! Вот как здесь обстоят дела!
– Если вы останетесь здесь работать, я позабочусь, чтобы вам выделили отдельный стол, – безразличным тоном отозвался он, нажав на кнопку селектора.
«Так вот как он делает дела! – Лейси не сводила глаз с пальца, касающегося кнопки; он готов в любую секунду вызвать секретаршу из приемной и дать приказ уволить Лейси Кингстоун. – В деловых вопросах он жесток, безжалостен, решителен – совсем не такой, как в любви».
– Мне никак не поспеть, я живу в Вестсайде, – возразила она. Это не честно; в конце трехмесячного испытательного срока он вполне может выставить ее за дверь вместе со всеми остальными сотрудниками журнала. Похоже, труд обозревателя мод окажется ничуть не лучше, чем труд модели, и все по той же причине. Заявлениям насчет обеда и театра верить нельзя; это слова из той же оперы. – К шести я даже не успею добраться домой – так где уж мне быть к семи на месте свидания?
Наступила секундная пауза. Потом Эскевария сказал:
– Насколько я понимаю, это означает «да»?
– И долго это должно продолжаться? – скрипнув зубами, осведомилась Лейси. – Я подразумеваю так называемые «свидания по пятницам». Это распространяется на весь трехмесячный испытательный срок?
Впервые его красивые серые глаза взглянули на нее не с гневом или холодным вызовом, а с пониманием и даже с состраданием. От этого ее нежное тело затрепетало, будто пронзенное стремительными, чувственными стрелами.
– Может, сначала посмотрим, как у нас сложатся отношения? – хриплым голосом произнес черный кугуар. В уголках жестких губ на мгновение показались ямочки, но тут же пропали. – Я позвоню, чтобы вам выделили стол.
