– Издательским делом? Пишет роман? – У Лейси вырвался сдавленный вопль. – Ну, теперь я уверена, что попала в беду!
На следующее же утро Лейси поспешила выложить Джемми Хэтуорт всю историю о рекламе коллекции диско братьев Фишман и как в нее впутался Гаррисон Солтстоунстолл Поттс IV. К великому облегчению Лейси, Джемми даже отложила важный разговор, чтобы внимательно выслушать ее.
– Он жутчайший пресс-атташе на свете, – созналась Лейси, радуясь, что нашла жилетку, чтобы поплакать, хоть эта жилетка и принадлежит ее непосредственному начальству. – Я боюсь потерять работу, она значит для меня куда больше, чем это можно выразить словами. Но именно я во всем виновата, – честно добавила Лейси. – Порой мне кажется, что я сумасшедшая, раз не могу держать рот на замке, когда это необходимо.
– Ты не потеряешь работу, – заверила ее Джемми. – Что уж такого ужасного учудил этот тип, детка? Начни с начала.
– Я хочу сказать, – вздохнула Лейси, – о модели, живущем в мансарде в Сохо с двумя помешанными художниками, который позирует им в свободное время вместо платы за квартиру. Что с того, что он миллионер, единственное заведение, куда он водит Кэнди, – это Музей естественных наук в дни бесплатного посещения и на Центральный вокзал, чтобы посмотреть биржевые сводки на большом экране.
– Так, – задумчиво произнесла Джемми. – Продолжай, продолжай.
– Это из-за меня Поттси впутался в это дело. – Лейси подсознательно ощутила чувство вины. Она с волнением вспомнила о том, что случилось в некоем гостиничном баре на западе всего пару недель назад благодаря ее способности сразу говорить все, что взбредет в голову. – Порой мне кажется, что я должна пройти школу антисамоуверенности, которая учит быть необщительной и робкой.
Джемми Хэтуорт лишь улыбнулась.
– Так, значит, это в твою голову пришла светлая идея для Ирвинга Фишмана о новой коллекции диско? Сегодня мы получили тонну пресс-релизов о ней. Ладно, тут творились вещи и похуже. – Она помолчала. – Я бы сказала, что именно, но не хочу тебя поощрять.
Лейси снова вздохнула, отнюдь не чувствуя себя поощренной.
– Я понимаю, что с моей стороны это было своего рода нарушением профессиональной этики. Мне не следовало давать никаких консультаций по стилю, но мистер Фишман так носился со своими тряпками, что я тоже увлеклась этим. И тогда мне просто вспомнилось, как поступают пресс-атташе, когда зависают с каким-нибудь хламом. Они устраивают большой рекламный прием – со щедрым угощением, с приглашением средств массовой информации, а модели в коротеньких платьицах раздают пресс-релизы. Но я вовсе не думала, что этим должен будет заниматься Гаррисон Солтстоунстолл Поттс IV!
Лейси, поставив локти на стол Джемми Хэтуорт, заваленный мартовскими гранками «Каприза», подперла ладонями щеки и продолжила:
– На самом деле я была уверена, что, увидев Поттси, мистер Фишман откажет ему в проведении рекламной кампании, и на том все закончится. Однако, к несчастью, мистер Фишман вспомнил, что пару лет назад Поттси играл на переднем крае Гарварда, и теперь считает меня гениальной за то, что я нашла его!
– Да, дело несколько запутанное, – согласилась Джемми. – Итак, твоя подруга, торнто-новская модель, в то же время и подруга вольного «художника» от общественной информации, который заявился к Ирвингу Фишману и предложил провести рекламную кампанию? А вдобавок к тому, что ты уговорила Ирвинга Фишмана на демонстрацию коллекции диско, он еще загорелся идеей грандиозной рекламы, подкинутой ему этим психом из Гарварда?
– Тогда мне это казалось хорошей идеей. – Лейси съежилась. – Когда-то я участвовала в массе рекламно-информационных шоу. Мне приходилось выступать в тигровом бикини и разносить на собраниях акционеров график динамики прибылей-убытков. А еще я порядком поработала на торговых совещаниях в Банни-клубе Атлантик-сити, когда нуждалась в деньгах; ходила в корсете, с кроличьими ушками на голове и читала стишки о хорошем настроении. Но я ни разу не встречала никого похожего на Поттси. Он работает почти бесплатно, потому что считает общественную информацию весьма «творческой» деятельностью!
Джемми Хэтуорт смотрела на Лейси уже более внимательным взглядом. И вдруг спросила:
– Можно тебе задать один вопрос, детка? Ты хоть изредка ходишь на свидания?
– Нет, – ответила Лейси, поморщившись. Эту тему она как раз предпочла бы обойти. – Честное слово, мне не хочется ни на что отвлекаться. Я очень хочу добиться успеха в работе. А почему вы спрашиваете?
Ее собеседница пожала плечами.
– Просто так. Меня озадачивает, откуда берется… вся эта… энергия. – Джемми Хэтуорт сделала какие-то пометки на лежащем перед ней месячном графике местных командировок. Потом, немного поразмыслив, пробормотала: – Мне нравится эта идея, особенно, если будет показ мод и пригласят представителей и обычной, и электронной прессы.
– О, да, – подтвердила Лейси, толком не зная, что затевает Поттси и К°, но догадываясь о кое-каких планах со слов Кэнди. – Несомненно, и те и другие будут приглашены.
– Что ж, кто знает? – вздохнула Джемми. – Быть может, для разнообразия «Капризу» и нужно что-нибудь экзотическое. В прежние времена это называли «оригинальностью». – Не подымая головы, она пододвинула график назначений и записала «Братья Фишман – Кингсли».
– Вы хотите, чтобы я продолжала освещать эту тему?! – спросила Лейси.
– А почему бы и нет? – Джемми Хэтуорт сняла телефонную трубку, чтобы снова связаться с домашними. – Это ведь куда больше, чем доверено любому другому из младших обозревателей, не так ли?
Истинное значение слов ответственного редактора дошло до Лейси минут через пятнадцать, когда она пристроилась у заваленного хламом стола в художественной редакции – совместного достояния младших обозревателей, – чтобы переписать заметку о швейцарских лыжных ботинках с вязаным верхом.
«Я конкурентоспособна», — осознала вдруг Лейси, уставившись на экран компьютера, где было написано, что вязаный верх защищает от снега ваше швейцарское снаряжение. А ведь она всего пару недель работает бок о бок с остальными четырьмя младшими обозревателями – и все они соревнуются за единственную постоянную должность!
Лейси обнаружила, что все младшие обозреватели интересные в разном смысле люди. И сойтись с ними оказалось легко – главным образом потому, что, работая за импровизированным рабочим столом, втиснутым в художественную редакцию, всегда чувствуешь локоть соседа. За компьютером, естественно, приходится работать по очереди. Так что скоро все познакомились с новенькой сотрудницей.
Ариана Локуорт – высокая, худощавая и мрачноватая – специализировалась на истории искусств в колледже Веллсли. По ее собственному признанию, она работает в журналистике мод лишь для того, чтобы разобраться в исследовании влияния исторических и социологических факторов на смену стилей женской одежды.
– Ты имеешь в виду турнюры и широкополые шляпы? – заинтересовалась Лейси. – Они что, отражают настроения женщин того времени?
– Лишь отчасти. Но они отражают отношение общества, что гораздо важнее. Сегодня мы входим в открытый декаданс. – Ариана окинула взглядом розовую облегающую жилетку Лейси, надетую поверх длинной черной водолазки, подчеркивающей грудь, всю фигуру и стремление современных женщин быть доступными. – Помолчав, она добавила глуховатым голосом: – Это умаляет их достоинство.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – задумчиво произнесла Лейси. С мнением относительно декаданса она определенно согласна; до сих пор у нее бродят в голове воспоминания об ужасном вечернем туалете от Клода Монтана и впечатлении, произведенном в баре Талсы. Двух остальных девушек из группы младших обозревателей мод звали Нэнси и Клоринда. Нэнси была моделью, растратившей себя на мелкие роли в видеоклипах, особенно в массовых сценах «Би-Джиз», а Клоринда оказалась безработной джаз-певицей.
– Джаз возвращается, – чуть воинственно заявила эта холеная негритянская девушка. – Он обязательно вытеснит этот мерзкий рэп-рок.
