Если это правда – а Эмерсон[1] это подтверждает, – что великие дела заслуживают достойного и подробного описания, то, несомненно, не может быть необходимости в объяснениях, а тем более в извинениях за появление этой работы. «Нам нужны книги с этой терпкой катарсической добродетелью», – писал наш мудрец из Новой Англии; и поэтому редактор льстит себе за то, что внёс свой вклад в рождение этой книги.

Мир знает историю судна «Жаннетта», его неудачное путешествие и утомительный многомесячный дрейф, удивительные открытия и ужасные бедствия, героические усилия и печальный конец, – мир, конечно, знает обо всем этом, потому что во всей мировой истории этому нет аналога; и независимо от всех этих «зачем и во имя чего», к этой истории все же есть человеческое сострадание, его невозможно не проявить, к ней есть постоянный интерес, которому не важен вопрос полезности и рациональности.

Возможно, найдутся читатели, уже знакомые с выдающейся ролью, сыгранной нашим автором во многих событиях, сопровождавших длительный ледяной плен «Жаннетты», и которые ожидали более подробного описания этого сложного периода, чем будет найдено здесь, и, следовательно, сочтут наш краткий рассказ о нём недостаточным и неудовлетворительным. Конечно, учитывая те несколько страниц, посвящённых этому долгому и непростому дрейфу, кажется, что мы отнеслись к нему слишком легкомысленно и чересчур поспешно перенесли повествование к берегам Сибири.

Правда, не все события, пережитые «Жаннеттой» во льдах, были описаны в прессе, но тогда было опубликовано более чем достаточно, чтобы читатель мог получить адекватное представление о поразительном путешествии и спасении, а в печальных «ледовых дневниках» комма́ндера Делонга они были воплощены в их самой окончательной, правдивой и захватывающей форме. Поэтому было сочтено целесообразным, чтобы эта работа, предоставив читателю беглый обзор плавания и ледового похода, начала своё более подробное изложение в день, когда три лодки потеряли друг друга во время шторма 12 сентября 1881 года. Действительно, события, которые последовали за этим, не могут иметь более компетентного свидетеля, чем старший механик Мельвилль. Именно он положил им начало, лично возглавил их и был центральной фигурой во всех событиях «В дельте Лены».

Большая часть рукописи была подготовлена в период с января по апрель этого года (1884), а заключительные главы написаны в море; ибо, не устрашённый предыдущими испытаниями, он вновь устремился в арктические широты на помощь лейтенанту Грили; и, кроме того, он также предлагает оригинальный план, как достичь цели, перед которой когда-то отступили решимость Парри[2] и Франклина[3].

Cui bono?[4] – спросит прагматик. Хорошо известна польза, которую может принести успех такого предприятия. Помимо многих полезных фактов, которые будут установлены относительно закономерностей штормов и волн, будет измерено полярное сжатие эллипсоида Земли на полюсе. Кроме того, будут получены ценные знания по географии, астрономии, метеорологии, физике океана и общего естествознания, более глубокое понимание которых, безусловно, прямо или косвенно повысит благосостояние и безопасность человечества.

Что касается остального, я отсылаю читателя к самой теории, просто замечая, что «Предрассудок, который, по словам человека им столь ненавидим, является, – согласно Карлайлу[5], – его абсолютным законодателем. … стоит только восходу солнца или даже сотворению мира повториться дважды, как это перестанет быть для него чудесным, замечательным и достойным внимания».

Другими словами, как только старший механик Мельвилль достигнет Северного полюса, то, помимо научных выгод, вытекающих из этого события, несомненно, будет ещё одна и, возможно, более важная для всего мира – его успех, по его собственным словам, «поможет помешать другим дуракам отправиться туда.»

Мельвилль Филипс

16 октября 1884 года.

Экспедиция «Жаннетты» – Отплытие – Уналашка – Сент-Майкл – Чукчи – Норденшёльд[6] – Вмёрзли – Остров Геральд.

Тёплое течение Куросио («чёрное течение», по-японски) огибает Японские острова с востока, проходит между Курильскими островами до Камчатки, а оттуда на север до Берингова пролива, где разделяется на две ветви. Одна ветвь устремляется к западному побережью Северной Америки, поворачивает вдоль него на юг, смягчая по пути его климат, пока, наконец, не рассеивается в тёплых водах вблизи экватора. Другая ветвь через Берингов пролив проходит в Северный Ледовитый океан и в последнее время рассматривалась как «термические ворота»[7] к Северному полюсу.

До путешествия «Жаннетты» ни одна полярная экспедиция не отправлялась на север через Берингов пролив, хотя некий французский лейтенант планировал организовать таковую, но она не состоялась из-за начала франко-прусской войны. Довольно высокая широта, правда, была достигнута кораблями английской эскадры, которые надеялись встретить там сэра Джона Франклина в случае, если ему удастся пройти Северо-Западным проходом.

Цель экспедиции «Жаннетты» состояла, таким образом, в том, чтобы достичь Северного полюса, следуя течению Куросио. Следует также помнить, что наша экспедиция была задумана в то время только как первая, пробная, но, к несчастью, оказалась и последней. Итак, основываясь на этом кратком обзоре мотивов нашего неудачного предприятия, я перейду теперь к его хронологическому описанию.

Всё было готово к 8 июля 1879 года. Над великолепным заливом ярко светило солнце, когда в сопровождении эскадры яхт-клуба Сан-Франциско мы вышли из Золотых ворот.

Никогда ещё отплытие корабля не было таким торжественным. Это был праздничный день для всех жителей Фриско; гавань полна прогулочных судов, и они прямо с королевскими почестями прощались с нашим отважным кораблём. С переполненных причалов раздавались радостные возгласы; мачты и палубы бесчисленных судов в заливе заполнились моряками, они кричали «ура!» и салютовали выстрелами из ружей, а когда мы поравнялись с крепостью, с её стен прогремел мощный салют, прозвучавший торжественным завершающим аккордом всех пожеланий счастливого пути.

Выйдя из залива, мы направились прямиком к острову Уналашка. В отличие от приподнятого настроения экипажа, судно было погружено ниже обычной ватерлинии, и продвижение наше, таким образом, было медленнее обычного. Ясная погода, сопровождавшая наше отплытие, продолжалась в открытом океане до тех пор, пока мы не приблизилась к Алеутским островам – тогда появились туманы, а к тому времени, когда мы достигли пролива Акветон, они стали настолько плотными, что пришлось остановиться и бросить якорь. Прибой был в такой опасной близости, что, хотя сами острова оставались невидимы, мы отчётливо слышали, как кричат птицы на прибрежных скалах.

Наконец туман вокруг «Жаннетты» рассеялся, и на двадцать пятый день плавания показался остров Уналашка.

Здесь, благодаря Аляскинской меховой компании, наша экспедиция запаслась множеством оленьих, тюленьих и других шкур.

Со свежим запасом угля мы покинули Уналашку и, переправившись через мелководное Берингово море, благополучно прибыли в Сент-Майкл, в заливе Нортон-Саунд – старинную русскую факторию с полуразрушенным блокгаузом и несколькими древними чугунными пушками, из которых в честь нашего прибытия был дан салют. Именно здесь мы должны были встретить шхуну «Фанни А. Хайд» с нашим последним пополнением угля; в ожидании её прибытия мы пополняли запасы провизии, а невыделанные шкуры отправили на берег, чтобы туземцы пошили из них одежду.