— Спрашивайте, — разрешила ее величество.

Хотелось спросить о столь многом, что девушка растерялась и брякнула первое попавшееся:

— А остальные жены тоже живут во дворце?

— Жены? — вскинула брови королева.

— Да, с первой по пятую, — промямлила Юля, ругая свой длинный язык. Ну кто спрашивает женщину о других женах ее мужа? Идиотка!

— Ах, вы об этом, — напряженно улыбнулась Эллиана, — понимаю, для вас это странно. В вашем мире принято иметь много жен?

Юля озадаченно моргнула — разговор шел куда-то не туда.

— У нас есть страны, где можно иметь несколько жен, — ответила осторожно.

— Какой ужас, — искренне возмутилась ее величество, — бедные женщины! Делить мужчину с кем-то еще.

Похоже, глаза у Юли стали совсем круглыми, потому как Седьмая нервно рассмеялась.

— Вы решили, что… Ох, даже не хочу представлять, что вы подумали. Нет, у его величества только одна жена.

Между слов читалось — «и это я».

— А как же?

— Разве бывшая жена обязана жить с мужем? — ее величество недовольно покачала головой, огорченная недогадливостью гостьи. — Ее долг перед страной заканчивается, когда ребенку исполняется пятнадцать, и он отправляется на обучение в академию. После этого она вольна делать все, что хочет. Многие рода желают принять в свою семью мать наследника, поэтому большинство выходят замуж второй раз. Ведь единственный долг матери и жены правителя — родить ребенка. А брак… — ее величество вздохнула, — может быть расторгнут сразу после рождения, если на то будет желание женщины. Если нет — его величество может сохранить отношения до малого совершеннолетия наследника.

Юля непонимающе нахмурилась.

— Пятнадцать лет, — напомнила ей Седьмая, бросив взгляд на Совенка, добавляя: — Альгару исполнится ровно столько через семь недель.

То есть через семь недель малыш покинет дворец, отправившись в непонятную академию, где с него будут три шкуры драть? — осознала Юля. Сердце болезненно сжалось. В голове закрутились картинки — одна страшнее другой. А ведь он такой еще маленький… А его одного, без поддержки. Изверги!

— Юля, не переживайте так, — ее величество бросила обеспокоенный взгляд на девушку, — это лучшая академия на островах, все принцы ее заканчивают. Мужчинам надо взрослеть, иначе они теряют себя.

Девушка моргнула, отгоняя от себя страшные картинки и усилием воли возвращая мысли к многодетному отцу производителю.

— Получается, его величество восемь раз женится и восемь разводится? А с кем он остается в итоге?

— Вы очень добры, Юля, — мягко улыбнулась Седьмая, — раз беспокоитесь о том, кто будет скрашивать старость его величества. У нас нет закона на этот счет. Если кто-то из жен решает дождаться своего короля, он может жениться снова. Его долг перед страной будет исполнен, и дальше он живет так, как пожелает.

После такого количества нелюбимых женщин и навязанных браков, не удивительно, если их величества предпочитают одинокую старость, — подумала Юля. Но если одна из них запала в сердце… Ужасное самопожертвование — развестись с любимой, чтобы жениться на другой. И как эти женщины соглашаются? Шестая вон умерла при родах.

— Вы не боитесь? — спросила, поддавшись порыву, Юля.

— Боюсь, — честно призналась королева, — но я сильная — справлюсь. Я не такая слабая, как Шестая. Знаете, мы ведь с Фальгой родные сестры. Его величество должен был выбрать старшую — меня, но ему понравилась Фаль. Я ревновала, злилась, а потом узнала, что Фаль запретили проходить ритуал. У нее всегда было слабое здоровье, она вообще не должна была участвовала в отборе, но его величество был настойчив. Правда, он запретил сестре проходить ритуал. Только она всегда была упрямицей. А когда узнал, было поздно — Фаль носила ребенка под сердцем. Его величество сильно переживал и долго не женился. Мне кажется, ему до сих пор больно видеть меня — мы с сестрой очень похожи.

Откровенность королевы топила, и Юля чувствовала себя так, будто вода хлынула внутрь, преодолев барьер. Выйти замуж за того, кто любил и до сих пор любит твою умершую сестру? Санта-Барбара отдыхает. Но наследник для правящей семьи — вопрос выживания, а не прихоть.

— Вы очень хорошая, — сказала искренне, — уверена, его величество оценит вас. Пусть не полюбит, но уважать будет.

— Спасибо, ассара.

Глаза ее величества заблестели, и она отвернулась, пряча слезы.

— Вы ничего не едите, — спохватилась, вспомнив о роли хозяйки, — прошу попробуйте хоть что-нибудь. Мы оскорбим главного повара, если вернем полные тарелки.

Оскорбить того, кто мастерски владеет ножом и сковородкой, Юля не желала и принялась за еду.

Смешной зверек уплыл, и Аль вернулся. Потянулся за пирожным, но Юля успела перехватить.

— Сначала поешь нормально, а то на одних сладостях быстро потолстеешь.

Совенок недоверчиво фыркнул, тряхнул серой шевелюрой, но согласился съесть оладий и овощную запеканку.

Момент был упущен, а Юле так хотелось спросить про ассару и свое возвращение, но не станешь говорить о таком при ребенке. Он и так болезненно реагирует на любой намек об ее уходе.

Следующие четверть часа Юля с ее величеством усиленно кормили Совенка, потом они любовались приплывшей стаей разноцветных рыб, а когда крупная тень накрыла беседку, королева кивнула наверх:

— Ихран.

Все дружно задрали голову. Над ними неспешно и величаво проплывал некто, напоминающий гигантскую черепаху.

Когда на столе почти не осталось еды, остров начал медленное всплытие. Вода откатывалась, уступая место воздуху и солнцу. И Юля выдохнула с облегчением, пусть под водой было красиво, на земле все же привычнее.

— Вам пора, — намекнула королева, — было очень приятно с вами встретиться, Юлия. Да пребудет с вами милость Девятиликого.

— Мне тоже, — улыбнулась девушка. Вот не была бы Седьмая мать королевой, они вполне могли подружиться, а так дурацкий этикет, на который приходилось оглядываться обеим, портил все.

На

обратном пути они причалили чуть в стороне от лестницы и пока шли, деть с восторгом носился за стрекозами, набрал каких-то камней, подарил Юле половинку ореховой скорлупы, выглядевшей как ограненный черный кристалл.

А в комнате их уже ждали, причем с нетерпением. Выяснилось, что лучшее время для прогулки на ящерицах — утренние часы. Вдобавок Четвертый решил устроить не просто прогулку, а массовый заезд высшего общества Асмаса, куда они сейчас и опаздывали. Юлю в три пары рук вытряхнули из одежды, запихнули в костюм для верховой езды и сопроводили до портала, который вывел их в вольеры.

Юля, проклиная Четвертого, мрачно рассматривала толпу человек в сорок, бодро, с шуточками и смешками, рассаживающуюся по вальшгасам. Доверия не вызывали ни длинные, покрытые костяными наростами ящерицы, ни их всадники, привычно устраивающиеся в седлах. Они-то привычные, а она? И зачем, спрашивается, столько свидетелей? Других объектов поржать нет?

— Госпожа ассара, — к ним подошел мужчина, одетый в темно-синий комбинезон, — прошу, ваша очередь. Не волнуйтесь, его высочество поедет с опытным мастером. Он будет в полной безопасности.

Юле тоже не помешал бы опытный инструктор, но животное могло нести лишь одного взрослого.

Темно-серая ящерица метра три длиной, из которых метр составлял мощный хвост, вызывала желание держаться от нее подальше. Так и представлялось, как Юля кубарем летит из седла, попадая под хвост, ломающий ей кости.

— Вы не бойтесь, госпожа ассара, Ветерок у нас умница.

Ветерок повернула к ней вытянутую морду, облизала ее тонким розовым языком, мигнула желтыми водянистыми глазищами, как показалось Юле, с насмешкой, взрыла песок когтями передней лапы. Девушка попятилась. Она и лошадей-то боялась, а уж эту страхолюдину, которую даже погладить нормально нельзя — кожа хуже наждачки, и подавно.

— Вы главное перчатки не снимайте, спину не выпрямляйте, в седле лучше полулежать, опираясь локтями вот на эти подставки, видите? А ноги — вот сюда.