Как только связь отключается, я открываю массивные стеклянные двери в студию и вбегаю внутрь холла. За последние два года я столько раз была здесь, что знаю любой поворот как свои пять пальцев. Я стрелой бегу через вестибюль и нажимаю кнопку вызова лифта, желая, чтобы глянцевые металлические двери мгновенно открылись передо мной. Но, конечно же, старый монстр лишь бряцает по жизни, и мне ничего не остается, как ждать или же ринуться к пожарной лестнице.

Пока я стою и жду лифт, переминаясь с ноги на ногу, несколько сотрудников вошли в стеклянную дверь. Я вздыхаю, елозя вокруг, чтобы успеть улыбнуться каждому. Хорошо бы знать, что я не буду единственной опоздавшей. Обычно я стараюсь быть вовремя. На самом деле, опоздание - это моя заноза в заднице; единственное плотно укоренившееся «правило этикета», которое воспитали во мне на Верхнем Уэст-Сайде^[5]. Но, честно говоря, ничто так не показывает ваше пренебрежение к человеку, как опоздание на свидание или на встречу.

Я не нахожу себе места, наблюдая, как числа подсвечиваются над дверями лифта. И я молча начинаю молиться богам, ускоряющим лифты (они существуют), когда передо мной встают две девушки. Внимательно рассмотрев их безумно розовые и фиолетовые волосы, я могла бы сказать, что они - стилисты. Почему люди, которые делают прически, всегда выглядят так эксцентрично? Возможно, им нравится менять стиль изо дня в день.

— Ты Чарли Уитлок, верно? — смущенно спросила девушка с розовыми волосами. Когда она со мной говорит, я понимаю, что девушка близка мне по возрасту, если не моложе. У нее яркие розовые тени, а на изящных ушках выделяется массивный черный пирсинг. Типичная рокер-цыпа. Мне жаль, что я и на половину не смогу так выглядеть.

— Ох, ам, да, — улыбаюсь я и делаю глоток кофе, как только двери лифта открываются и мы заходим внутрь.

Я не столь узнаваема, и, честно говоря, это ставит меня в неловкое положение больше, чем что-либо другое. Это не одна из причин, почему я стала моделью; это всего лишь проблемный побочный эффект, приобретенный попутно. Я никогда не парилась на этот счет раньше, но на днях моя работа кардинально поменялась. Я делаю больше поправок и нововведений, чем когда-либо прежде. Очевидно, мой агент, Жанет, взволнована и давит на меня все больше и больше, но скоро мне придется сказать ей, что я хочу притормозить. Я работаю моделью только ради денег и не более. Позирование - это не моя страсть, и уж точно не произведение искусства.

Я столкнулась с модельным бизнесом на старшем курсе колледжа; все случилось мгновенно. В то время, я искала способ свести концы с концами, зная, что хочу сидеть и постоянно рисовать. Честно говоря, работа моделью показалась мне идеальной, пока я не осознала, что моя тихая жизнь может быть поставлена под угрозу.

Я отмахиваюсь от беспокойного чувства и напоминаю себе, что девушка узнала меня лишь потому, что она из индустрии моды и очевидно работает со мной на съемках. Для большинства людей я все еще никто.

Эта утешающая мысль, осевшая в животе, дает мне уверенности перед тем, как лифт звенит, предупреждая нас о том, что мы на третьем этаже. Как только двери раздвигаются, фотосессия разворачивается передо мной как огромный цирк. Громкая музыка бьется в стерео системах, наполняя тяжелым битом все помещение. Люди мечутся вокруг в разных направлениях. Стилисты подбирают аксессуары и обувь, отбрасывая брак в беспорядочную кучу. Их помощники размахивают каждой тряпкой от кутюр, которые они считают предметами искусства, нуждающимися в поклонении. Фотографы уже проверяют освещение и отметки для запланированных кадров.

Несмотря на то, что на съемках полная неразбериха, это заставляет меня улыбаться. Никто не думает о той рабочей силе, которую вкладывают в одну фотографию в журнале. Вы видите безупречную разрисованную модель и подсознательно хотите купить то, что она носит, но никто не подумает о помощнике, который должен был удерживать диффузор^[6] в течение трех часов, чтобы избежать нежелательных теней. Мне нравится видеть закулисные работы; это делает конечный результат еще более изумительным.

— Где, черт подери, наша модель? — кто-то огрызнулся сердито за цифровыми мониторами, настроенными для режиссера и главного фотографа. Этот низкий голос застал меня врасплох, и мне приходится проглотить ком в горле перед тем, как ответить.

— Извините, я опоздала! Потеряла счет времени, — прощебетала я, запинаясь. Низкий Голос даже не удосужился приподнять голову над мониторами.

— Чарли, тебе нужна прическа и макияж, умоляю, — говорит арт-директор, миссис Харт, обходя стол подальше от неуклюжего фотографа. Миссис Харт - одна из лучших руководителей в модной индустрии, и я не могу поверить, что буду работать вместе с ней. Не говоря уже о том, что в свои скромные пятьдесят, она выглядит роскошно. Судя по всему, это связано с ее кожаным стилем. Я время от времени даже боготворю ее. Но мне нужно сфокусироваться и как-то восполнить опоздание. Первое впечатление очень важно, и она, возможно, уже имеет обо мне негативное мнение. Я не хочу, чтобы она думала, что я принимаю эту фотосессию как должное. Эти съемки оплатят мне аренду на пять месяцев вперед, и в Нью-Йорке это не такой уж и маленький подвиг.

— Здравствуйте, миссис Харт, — свечусь я от счастья. — Для меня большая честь работать с Вами. Мне очень жаль за опоздание, — я торопливо пожимаю ей руку и продолжаю разговаривать по пути к уголку, где устроились визажисты. Зеркала тщеславия висели прямо перед черными поворотными стульями.

Миссис Харт отвечает искренней улыбкой перед тем, как подойти к «доске настроения»^[7], где ассистенты прикручивают поляроиды^[8] к каждому оборудованию. Я вздыхаю с облегчением. По крайней мере, она, кажется, не имеет ничего против того, что я немного опоздала. Теперь мне нужно разобраться с фотографом.

Я бросаю сумку подальше от всех на один из черных столов, и с наслаждением оглядываю все, что для меня веками останется неизменным. Это единственное в модельном бизнесе, в чем мне не приходится притворяться. На столе лежит столько косметики, что и представить невообразимо. Кремовые румяны, туши для ресниц с шелковистыми щеточками и яркие помады выставлены в идеальный ряд и готовы к тому, чтобы ими пользовались. Как художник, я балдею от такого разнообразия косметики, так как для меня - это инструменты для создания идеального шедевра: непоколебимая красота, достаточно безупречная, чтобы утаить демонов, что лежат под поверхностью.

Я рассматриваю яркую красную помаду, сверкающую словно рубин, и пытаюсь зафиксировать название в памяти. От Nars^[9] - «Горячая Волна». Как уместно. Думаю, я обзаведусь одной по дороге домой.

Я поднимаю глаза, так как кто-то мягко прокашлялся сзади меня, и вижу ту самую улыбающуюся мне девушку с розовыми волосами, готовящую к работе щипцы для завивания.

— Я думаю, мы все поработаем над тобой сегодня, Чарли. Ты не возражаешь? — спрашивает она робко. Ее скромность странно видеть в индустрии, где, кажется, каждый берет и делает все, что хочет, когда захочет. Обычно я самая стеснительная на площадке, но она может меня в этом опередить.

— Звучит здорово, мисс?.. — отвечаю я, садясь на черный стул перед ней.

— Ой! Можешь звать меня Джоани! — быстро отвечает она, раскрывая для меня блестящий черный рабочий халат. Я быстренько снимаю спортивный свитер перед тем, как она оборачивает меня в это прохладное полотно. Полосатая безрукавка с круглым вырезом под халатом должна обеспечить мне достаточно тепла.

Я вздыхаю с облегчением и встречаюсь взглядом с Джоани в большом зеркале перед собой.

— Приступаем, — шучу я, пожав плечами, зная, что мое тело собирается пройти через серьезное преображение.