Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Челпанов В. Б. Психолого-педагогический анализ поведенческих стилей учителей // Вестник Костромского государственного университета им. Н. А. Некрасова. Серия психологические науки «Акмеология образования». 2005. Т. 11. № 3. С. 156–162.

Челпанов В. Б. Психолого-педагогическая классификация минимальной мозговой дисфункции и синдрома дефицита внимания у школьников // Журнал прикладной психологии. 2007. № 4. С. 61–67.

Челпанов В. Б. Дидактогенные психосоматические реакции и расстройства у младших школьников // Системные исследования в науке и образовании / Сб. науч. трудов. Курск. гос. ун-та. Курск: МУ Издательский центр «ЮМЭКС», 2007.

Шлыкова Н. Л. Психологическая безопасность субъекта профессиональной деятельности: Автореф. дис. … докт. психол. наук. М., 2004.

Шнайдер Г. Й. Криминология. М., 1994.

Юрьева А. И., Шевякова Л. П., Бурикова И. С. с соавт. Стратегическая психология глобализации: психология человеческого капитала // Учеб. пособие. СПб.: Logos, 2006.

Karpman St. B. Fairy Tales and Script Drama Analysis // Transactional Analysis Bulletin. 1968. Vol. 7. № 26. Р. 39–43.

Человек в мире социальных иллюзий

Л. В. Шукшина (Саранск)

Современная наука, культура, социум, многообразие форм человеческого творчества раскрывают перед нами не только существующую реальность, но и иллюзии. «Сегодня ясно, – пишет В. А. Лекторский, – что существует вовсе не одна, а много разных реальностей. Это не только та реальность, с которой имеет дело наука, но и реальность повседневной жизни, обыденного знания. Есть субъективная реальность. Есть реальность идеальных объектов культуры: научных и философских теорий, произведений искусства… межиндивидуальных отношений, коммуникаций (с нею иногда связывают мир интерсубъективности). Наверное, можно говорить сегодня о появлении виртуальной реальности как особого типа межчеловеческой коммуникации…» (Круглый стол…, 2001, с. 31). Эпоха очередной «информационной революции» (перефразируя У. Эко, переход «от Гуттенберга к Интернету») и в самом деле заставляет задуматься над тем, существуют ли по-прежнему сколько-нибудь четкие границы между реальным и иллюзорным мирами. «Игры разума» в «век неразумия» перестают быть лишь невинной забавой интеллектуалов, заставляя поверить в реальность иллюзорного, сюрреального и гиперреального (Ищенко, 2005, с. 3). Экзотическая еще в недавнем прошлом позиция, согласно которой различные типы реальности никак не коррелируют друг с другом, а научный принцип в его классическом понимании в отношении к реальности уступает место «иным типам отношения к действительности (игровому, мистическому и др.)» (там же, с. 3), сегодня уже кажется недостаточной. В современной науке, культуре отчетливо слышны мотивы тоски по утраченной реальности, целостности и простоте описания мира, гармоничного и совершенного в своем единстве, ностальгии по настоящему. Человек живет в современном мире, стремительно мимикрирующем, ежеминутно утрачивающем и воссоздающем свои границы и приобретающем новые очертания реальности иллюзий.

Наиболее последовательное развитие идея плюралистичности реальности, множественности «возможных миров» получает в концепции Н. Гудмена, оказавшей значительное влияние на современную философскую мысль и гуманитарные науки. Его концепция стала центром самых жарких дискуссий, посвященных проблемам реальности во второй половине XX в. Гудмен считает, что мир состоит скорее из способов описания мира, нежели из самого мира и множества различных миров: «Мы можем… предположить, что реальный мир – это мир одной из альтернативных правильных версий (или групп версий, связанных некоторым принципом сводимости или переводимости), и расценивать все другие версии как версии этого же самого мира, отличающиеся от стандартной. Физик принимает свой мир за реальный, а изъяны, дополнения, нерегулярности, переакцентирования, свойственные другим версиям, приписывает несовершенству восприятия, практической спешке или поэтической специфике. Феноменалист признает мир, с которым человек знакомится при помощи данных органов чувств, а изъятия, абстракции, упрощения и искажения, присущие другим версиям, считает продиктованными научными, или практическими, или художественными соображениями. Для «человека с улицы» большинство версий, выдвигаемых наукой, искусством и чувственным восприятием, определенным образом отклоняется от знакомого, пригодного для использования мира, слепленного на скорую руку из фрагментов научной и художественной традиции и своей собственной борьбы за выживание. В самом деле, этот мир чаще всего принимают за реальный, поскольку действительность в мире, подобно реализму в изобразительном искусстве, является в значительной степени вопросом привычки» (Гудмен, 2001, с. 137). Иначе говоря, гудменовский плюрализм простирается как на сферу эпистемологии, так и на область онтологии. В его концепции наблюдается инверсия классической эпистемологической парадигмы, предполагавшей предзаданность объекта познания, вытекающую из существования единственной реальности. Согласно Н. Гудмену, никакой предзаданности в познании не существует, мы всегда изначально структурируем то, что затем приобретает статус познавательного объекта в данной исследовательской сфере.

Как отмечает М. В. Лебедев, «согласно Гудмену, действительность не скрыта от нас; однако постигать ее можно не только одним способом, но множеством способов. Конечно, существуют системы, не согласующиеся с нашим опытом; но вместе с тем имеется и множество различных систем, которые «соответствуют» миру, причем некоторые из них представляют собой полностью равнозначные альтернативы» (там же, с. 363). Признание множественности версий мира в различных концептуальных системах приводит к выводу о невозможности существования какого-либо одного полного описания реальности. Любой познавательный объект, по Н. Гудмену, может иметь различные характеристики в различных категориальных «сектах», причем их «совмещение» может оказаться в некоторых случаях невозможным, так как различные систематизации могут представлять собой взаимно несовместимые альтернативы. В связи с этим также пересматривается проблема истинности/правильности тех или иных суждений о реальности, поскольку говорить о них в подобных категориях, согласно Н. Гудмену, имеет смысл лишь относительно определенного способа описания (интерпретации), предполагаемого в данном эпистемологическом акте.

Дискуссии по поводу гудменовских идей продолжаются до сих пор и не потеряли остроты. Нас же концепция множественности миров интересует в контексте взаимодействия с категорией «иллюзия». Мы придерживаемся той точки зрения, что множественность не уничтожает мир, в котором мы живем, а наоборот, помогает понять его и изменить. Мир вокруг нас предстает в разных «ипостасях». Только от человека, от его выбора зависит, как и при помощи чего он будет познавать его и жить в нем. Мы считаем, что иллюзия – это одна из составляющих множественности миров, посредством которой человек может познавать окружающий мир, действительность и самого себя. Без подобной «множественности» иллюзий личности и социума не может быть подлинной «встречи с миром», так как реальность не может быть понята однозначно раз и навсегда. Создавая собственные иллюзии, человек рефлексирует, надеется, ищет выход, и тем самым познает реальность, постичь которую только рациональными методами невозможно.

Сегодня становится ясно, что вопросы реальности существования социума, внешнего мира тесно связаны с проблемой развития и формирования социальных иллюзий. На сегодняшний день ее нельзя назвать разработанной, так как не раскрыты механизмы формирования иллюзий, факторы, влияющие на их развитие, истоки возникновения, механизмы преодоления, а также их влияние на отдельного человека и социум. К тому же нет ясности и в определении самого термина. Так, в «Словаре русского языка» С. И. Ожегова иллюзия понимается как обман чувств, нечто кажущееся, несбыточное, мечта (Ожегов, 1985, с. 240). «Новый энциклопедический словарь» трактует иллюзию как «искаженное восприятие действительности, обман восприятия» (7, с. 425). Она является следствием несовершенства органов чувств, свойственного всем людям; обусловлена особым состоянием психики (например, страхом), наличием ложно воспринимаемого реального объекта, который отличается от галлюцинаций; связана с определенными социальными установками индивида. Иллюзии как ложное представление, как несбыточная надежда. В философии существует следующее определение: «Иллюзия (лат. Illusio – обман) – поверхностное представление, чистая фантазия; в практической жизни – облегчающий самообман («предаваться иллюзиям») вместо трезвого взгляда на факты» (Философский словарь, 1991, с. 160). Иллюзии – это предмет постоянных непрекращающихся споров в различных областях знаний: философии, социологии, психологии и т. д. Часто их связывают и отождествляют с заблуждениями, мифами, утопиями, обманом. Попытаемся выявить специфические черты этих понятий. Чаще всего, на наш взгляд, иллюзию отождествляют с заблуждением, в ряде научных работ они являются синонимами.

24
{"b":"767917","o":1}