Печь я решил ставить на скальной части обрыва, подальше от деревьев – если те загорятся, моему дому конец. Правда, шанс этого совсем мал, но рисковать не стоит. Сначала я сделал решётку – большой толстый блин, в котором бамбуковой палкой проделал отверстия, и оставил всё это сохнуть. Затем пришёл черёд корпуса: вылепив из мокрой глины длинную колбаску, я придал ей плоскую форму и выложил аккуратную стенку с проёмом. Сверху – ещё одну колбаску, и опять сохнуть. Потом я попытался уложить на эту основу решётку, но едва я взял её в руки, как вся конструкция развалилась на части.

Примерно то же самое произошло и с кувшинами.

Это вначале мне казалось, что никаких хитростей здесь нет и быть не может – подумаешь, замесить глину с водой и вылепить печь, а затем посуду. В реальности же я потратил два дня в бесплодных попытках добиться нужной пропорции глины и воды, и все созданные образцы неизменно разваливались, а иногда и вовсе расплывались ещё до высушивания. Не помогло даже армирование лозой, так что гончарное ремесло меня разочаровало – возможно, когда-нибудь я сумею всё-таки сделать себе посуду, но будет это нескоро. А мысли то и дело возвращались к Харальду и месту, откуда он приплыл.

Я ведь не Робинзон Крузо, мой остров – обитаемый, да и неясно, остров ли это вообще. У меня есть однозначные подтверждения существования цивилизации не далее как в тридцати-сорока километрах от меня, а это два дня пути максимум. И, как ни крути, рано или поздно я выйду к ней, и скорее всё-таки рано. Легко жить в одиночестве, сознавая, что идти попросту некуда, и совсем другое – знать, что не так уж далеко живут люди.

Хотя и перспектива получить от этих людей по голове тоже не очень радует.

Однако в конечном итоге, взвесив все «за» и «против», я решил всё-таки попытаться пройти вверх по течению и узнать, куда я вообще попал. Вот смеху будет, если здесь окажется цивилизованное общество и представительство Департамента – я слышал, такие имелись кое-где в других мирах, как раз для помощи попаданцам. Получится, что я зря робинзонил целый месяц с лишним.

Хотя, разумеется, надеяться на такое лёгкое разрешение проблемы не стоило.

Целых две недели я занимался подготовкой к путешествию. Эксперименты с вялением мяса показали, что если его вешать на солнце и высоко, то примерно за сутки полоска крольчатины высыхает и становится вполне пригодной для хранения и транспортировки, так что мяса я заготовил достаточно (правда, пришлось ещё раз сходить за солью к морю). С древесным углём всё вышло не так гладко: первая партия почти вся попросту сгорела, так что я долго ругался, выковыривая годные куски из кучи пепла. Вообще говоря, я не предполагал разводить костёр, но кто знает, что меня может ждать в походе? Лучше уж предусмотреть всё, тем более что несколько кусков угля почти ничего не весили и занимали мало места.

Всё остальное время было уделено тренировкам, в основном стрельбе. Метать дротики я уже наловчился – во всяком случаев, шагов с десяти уверенно попадал в зайца, а с луком было хуже: если на то же расстояние стрелять оказалось не так уж сложно, то дальше стрелы летели в цель только случайно. К концу срока я увеличил «заячий стандарт» до тринадцати шагов, но и эта дистанция была слишком мала для использования лука против человека. Вполне возможно, что причина лежала не столько в моих стрелковых навыках, сколько в ремесленной косорукости, потому что самодельные стрелы выглядели, мягко говоря, не лучшим образом, и летали тоже. Так что удивляться было нечему – впрочем, в любом случае с луком у меня получилось лучше, чем с пращой.

В путь я отправился налегке, с топором за поясом и рюкзаком за спиной. Кроме того, я взял с собой оба ножа – «харьковский» и швейцарский, запас вяленого мяса на три дня и бамбуковое копьё, которое использовал как посох при ходьбе. Очень не хватало хотя бы самой простой фляги или бутылки, но идти я собирался вдоль реки, так что о воде можно было не беспокоиться. Жаль, что у погибшей попаданки не нашлось хотя бы бутылочки минералки.

Основной план состоял в том, чтобы идти вверх по течению до появления признаков цивилизации. Памятуя участь Харальда, вести себя следовало крайне осторожно. Моя цель – разведка, а не самоубийство.

Шёл я спокойно, не торопясь и постоянно осматриваясь в поисках чего-нибудь интересного. Интересного, впрочем, в пределах видимости не наблюдалось: справа опушка леса, слева – холмы и опять-таки лес. И горы. Не Эверест, но на вид достаточно внушительные. По всему выходило, что река с них и течёт.

Мало-помалу я вышел к холмам и добрался до кремнёвой россыпи. Выглядело это место очень странно, если задуматься: лысый холм, а на вершине – разбросанные как попало камни, причём посторонних почти не было, одни кремнёвые желваки. Я, конечно, не геолог, но сильно сомневался, что это естественное образование. Нашлись на холме и какие-то бурые пятна, очень напоминавшие старую кровь, а также следы пепла – это я решил поиграть в Шерлока Холмса и осмотреть всё повнимательней, а не как раньше. Увиденное встревожило меня: теперь я окончательно убедился, что камни на холме оказались неспроста и, вполне возможно, холм этот был чем-то вроде капища. Правда, следы моего грабежа ничуть не изменились, то есть никто не посещал это место по меньшей мере полтора месяца, но кто знает, когда это произойдёт?

От капища до моего дома – около семи километров. Если вдруг сюда заявятся аборигены и увидят, что я натворил, им не составит труда найти в окрестностях мой скромный домик. И, понятное дело, вряд ли они пройдут мимо.

Сделать с этим я ничего не мог, так что просто пошёл дальше, обдумывая способы укрепить жилище. На деревянный частокол у меня уйдёт никак не меньше полугода. Можно вбить бамбуковые колья, но нормального врага это разве что немного замедлит. Как ни крути, один человек в домике на дереве не сможет обороняться от десятка, даже если это будут дикари с дубинами.

Мысли вновь вернулись к арбалету. В отличие от лука, небольшой мощный самострел мог бы стать неплохим подспорьем в бою. И, в принципе, сделать его тоже вполне реально…

Но тут случилось событие, заставившее меня напрочь забыть обо всём: совсем недалеко по правую руку я заметил столб дыма.

На вскидку до него было с километр, не больше. Сам дым – именно от костра, тонкий и полупрозрачный. Явно не сигнальный, и явно не лес горит. А раз костёр, значит, там должны быть люди. Ну, или кто-то разумный, пользующийся огнём.

О перспективах угодить к каким-нибудь оркам или кому похуже я почему-то не думал.

Но и осторожности не потерял: подбирался к лагерю неизвестных очень аккуратно, поминутно останавливаясь и внимательно изучая пространство на предмет чего-то необычного. Глаз человека гораздо лучше различает движущиеся объекты, так что лучше лишний раз не дёргаться. Однако все эти ниндзевские игры оказались напрасными. И, надо сказать, я вовсе не был уверен, что вообще стоило сюда идти.

Лагерь располагался на поляне в центре небольшой рощицы, где аборигены весьма искусно скрыли в листве немаленький шатёр – заметил я его, только подойдя почти вплотную. Собственно, дыма тоже не было бы, просто в костёр угодила ветка со свежими листьями, они-то и выдали местоположение стоянки.

Здесь был бой. Атакующим выступал собрат Шипящего, только с более пёстрым оперением – он валялся у костра, безжизненно раскинув лапы. Защищали лагерь четверо собратьев Харальда с копьями и в пластинчатых доспехах, которые, впрочем, не устояли перед яростью монстра – одного он попросту разорвал пополам, другой лежал у деревьев, пробитый когтями насквозь. Ещё один, изломанный, будто кукла в руках капризного ребёнка, висел на ветвях прямо над костром.

А четвёртый сидел, прислонившись к стволу и прижимая руку к окровавленному животу. Выглядел он так, будто сошёл с обложки альбома какой-нибудь блэк-метал группы на сатанистскую тематику, потому что первым в глаза бросался череп на голове, увенчанный закрученными бараньими рогами и украшенный каким-то причудливым узором. Вторым – такой же пластинчатый доспех наподобие русского или византийского, покрытый тем же узором, что и череп. Несомненно, это был глава экспедиции.