Послание И. В. Сталина, а также давление английского общественного мнения возымели свое действие. У. Черчилль поручил министру иностранных дел провести встречу советской и английской сторон.

Еще в первой половине июля на одном нз приемов (а приемов тогда, надо сказать, было много) ко мне подошел Идеи и сокрушенно стал сетовать по поводу несчастья с конвоем "PQ-17". Я ему заметил, что этого несчастья могло бы и не быть. И виновато здесь адмиралтейство, виновато своими необоснованными распоряжениями. Мне кажется, Иден тогда понял, что подобную оценку трагических событий я доложил и своему правительству.

На другой день я информировал посла И. М. Майского о беседе с Иденом, и вскоре двусторонняя встреча состоялась. Это было 28 июля в парламентском кабинете Идена.

На встрече присутствовали с английской стороны Иден, Александер и адмирал флота Паунд, с советской - И. М. Майский, я и мой помощник Н. Г. Морозовский, который вел протокольную запись.

- Когда будет отправлен очередной конвой? - спросил Иван Михайлович Майский, как только совещание началось.

Идеи и Александер робко взглянули в глаза Паунду.

А тот держался с апломбом, как бы не замечая присутствия министров. По существу, говорил на совещании только он.

На вопрос же советского посла ответил, что прежде надо решить вопрос с отправкой в Москву одного из старших офицеров военно-воздушных сил. Мол, это предложение, содержащееся в телеграмме У. Черчилля от 18 июля, оставлено Сталиным без внимания.

Первому морскому лорду напомнили, что в Москве находится английская военная миссия и что у ее главы имеется помощник по военно-воздушным делам. Но Паунд настаивал на своем. Он пытался увести совещание от главного. Тогда Майский предложил не связывать вопрос, поставленный Паундом, с очередным конвоем. Пусть адмиралтейство назовет число самолетов, которые необходимо иметь в районе Мурманска, чтобы оградить конвой от нападения немецких линейных кораблей, пусть назовет сроки отправки конвоя "PQ-18"...

Паунд вынужден был сказать:

- Надо шесть эскадрилий бомбардировщиков и четыре эскадрильи торпедоносцев...

- Хорошо, - ответил посол, - я сегодня же запрошу свое правительство, и после получения его ответа можно будет окончательно фиксировать дату ближайшего конвоя. Что касается авиационного офицера, то посылайте, если считаете нужным...

Словом, вопрос был улажен.

Совещание приступило к рассмотрению событий, связанных с разгромом "PQ-17". Паунд достал из портфеля географическую ученическую карту и стал невразумительно водить по ней карандашом. Признаться, меня это встревожило:

первый морской лорд явно несерьезно отнесся к столь важному вопросу.

Я развернул свою морскую карту и как можно спокойнее, но весьма предметно и убедительно показал, что у адмиралтейства не было оснований отдавать приказ об отходе сил прикрытия. То, что крейсера Гамильтона и эсминцы Брума покинули конвой, это ошибка.

Паунд побагровел.

- Как ошибка? - закричал он. - Я отдавал приказ. Я! А что другое надо было сделать?..

В разговор вмешался морской министр Александер, который стал защищать первого морского лорда и адмиралтейство. Дескать, это же "лучший морской штаб в мире".

Но факты есть факты. Паунд не смог опровергнуть мои доводы, Он все больше и больше распалялся, А тут еще И. М. Майский не без иронии заметил:

- Никто не отрицает больших заслуг британского флота в этой войне, но даже английские адмиралы не безгрешны.

На это Паунд раздраженно бросил, стараясь попасть в иронический тон посла:

- Завтра же я буду просить премьера, чтобы он назначил вас вместо меня командовать британским флотом!

Майский рассмеялся и сказал, что не претендует на столь высокую честь.

Страсти разгорались, и Иден поспешил закрыть совещание. Он сказал, что посол запросит свое правительство об эскадрильях, а там видно будет, что делать.

Н. Г. Морозовский в протоколе записал: "Совещание прервано ввиду обострившихся отношений сторон".

Советское правительство энергично настаивало на отправке очередного конвоя. Для его охраны из Резерва Ставки были выделены силы авиации. Посол И. М. Майский еще рат беседовал с Иденом. Члены нашей миссии также использовали все возможности, чтобы при встречах с военными и военно-морскими специалистами Великобритании подчеркнуть важность отправки нового конвоя.

И все же союзники согласились отправить конвой только в сентябре.

При его формировании нам стало известно, что грузы поступают на транспорты не в полном объеме. Англичане объяснили это тем, что в стране не хватало якобы самолетов и танков. Я вынужден был обратиться к лорду Бивербруку.

- Но английская промышленность достаточно мощна, чтобы обеспечить обещанные поставки, - доказывал я министру. - Складывается впечатление, что кое-кто из должностных лиц хотел бы отправить транспорты недогруженными. Согласитесь, что такие действия отнюдь не способствуют укреплению союзнических уз.

Лорд ответил:

- Я постараюсь поправить положение. И если через три дня оно не изменится, готов принять от вас самое резкое неудовольствие.

Должен сказать, что вскоре грузы начали поступать в полном объеме. Я позвонил Бивербруку и поблагодарил его.

В первых числах сентября 1942 года конвой "PQ-18" в составе 40 судов вышел в море. Союзники включили в эскорт 16 эсминцев и только что построенный вспомогательный авианосец "Авенджер" с 12 самолетами-истребителями.

Между конвоем и немецкими базами действовал патруль из английских подводных лодок. С воздуха конвой был прикрыт большим количеством советских самолетов-торпедоносцев и бомбардировщиков. Тем не менее Черчилль просил Сталина направить временно на Север побольше бомбардировщиков дальнего действия.

Глава Советского правительства 8 сентября сообщил У. Черчиллю: "Как нам ни трудно выделить дополнительное количество дальних бомбардировщиков для этого дела в данный момент, мы решили это сделать. Сегодня дано распоряжение дополнительно выделить дальние бомбардировщики для указанной Вами цели" [Переписка Председателя Совета Министров СССР..., т. 1, с. 80.].

Наши самолеты наносили удары по аэродромам противника в Северной Норвегии, Гитлеровцы же в отместку бомбардировали шведский город Хапаранда, приписывая эти налеты нам.

На этот раз для перехвата конвоя противник решил не вводить в действие свои надводные корабли. Он нацелил против судов исключительно авиацию и подводные лодки.

Бои носили ожесточенный характер. Так, воздушное сражение возле мыса Канин Нос длилось два с половиной часа.

Десятки вражеских торпедоносцев и бомбардировщиков беспрерывно атаковали конвой, но без особого успеха. Огонь зениток, автоматов, пулеметов (корабли Северного флота, кроме того, вели стрельбу из орудий главного калибра), аэростаты воздушного заграждения, поднятые над конвоем, делали защиту довольно надежной. В результате конвой потерял в том бою (и вообще в операционной зоне Северного флота) всего одно судно американский транспорт "Кентукки". Он был поврежден торпедой, но мог двигаться. Тем не менее команда, следуя инструкции, покинула корабль, который был добит артиллерийским огнем английского сторожевика и фашистской авиацией.

Вообще надо сказать, что западнее острова Медвежий из 12 потерянных транспортов 10 были затоплены союзными эскортными кораолями согласно злополучной инструкции адмиралтейства, затоплены из-за повреждений, полученных в бою.

Противник понес большие потери. Из 100 его самолетов, участвовавших в воздушных атаках конвоя, 24 были уничтожены. Но и конвой, как уже упоминалось, понес немалый урон. На северодвинский рейд прибыло 27 судов. Однако по итогам прохождения конвоя (особенно в нашей зоне прикрытия) можно было сделать вывод: при правильной организации дела, решительных действиях сил эскорта потери могли быть значительно меньшими.

Черчилль же по-прежнему выступал против отправки конвоев, ссылаясь на потери, на ухудшение положения союзников в Атлантике, на потребность в судах для проведения операции "Торч" ["Торч" ("Факел") -кодовое наименование десантной операции союзников в Северной Африке.]. Союзники прибегали к всевозможным хитростям и дипломатическим ухищрениям, чтобы не портить отношений с нами и одновременно не отправлять конвой "PQ-19".