- Ну почему же? Это - наше общее. Мы хотели бы пригласить на ужин вас, ваших заместителей и кое-кого из членов миссии.

Я поблагодарил за приглашение и не без иронии добавил:

- За майора Свона стоит выпить.

На ужине были сотрудники нашей миссии, и он прошел в дружеской обстановке. Но я на ужин не пошел, сославшись на плохое самочувствие. Сидел дома, а голову сверлила мысль: как Москва отреагирует на мое предостережение?

Спустя дня три получаю телеграмму наркома иностранных дел. Мне поручалось сообщить в имперский генеральный штаб, что в интересах дела прибытие в Москву господина Свона нежелательно.

Я в тот же день попросил Файербрес".а заехать в миссию. Худой, с рыжими усами и такими же рыжими остатками шевелюры, Файербресс представлял собой расхожий тип англичанина. Как всегда, он был чрезвычайно любезен. Когда-то он жил в Риге, в русской семье, чюбы досконально научить язык. И это ему удалось. Говорил он по-русски совершенно свободно. Видимо, поэтому его и назначили нашим "опекуном". Я пересказал ему текст телеграммы. Файербресс расхохотался.

- А вы знаете, адмирал, я еще на ужине сказал Свону:

пусть не укладывает чемоданов. Никуда он не поедет. "Почему?" удивился Свои. "Да потому, что все были на ужине, а адмирал не пришел. Дурной признак!"

- Вы сообразительны! - улыбнулся я.

- Еще бы! Как-никак я много лет проработал в Москве в нашем посольстве, - Ив каком качестве, генерал?

- Советника. У меня в таких делах есть кое-какой опыт.

В этом я не сомневался. Бригадный генерал Файербресс знал свое дело.

Многое в структуре и работе многочисленных звеньев адмиралтейства казалось нам не очень-то привычным. Прежде всего бросалось в глаза обилие гражданских лиц. Например, управление снабжения и продовольствия состояло сплошь из служащих - от директора до последнего клерка.

Нас удивляло, что в управлениях, в частности в управлении кораблестроения и вооружения, можно было встретить отделы, отделения, секции и группы, которые не имели определенного профиля. Скажем, одна группа занималась и паровыми машинами, и проблемами радиолокации.

- Разве нельзя радиолокаторщиков выделить в особую группу? - спрашивали мы.

- Пока не имеет смысла,- отвечали нам. - Паровые машины - пройденный этап, и работы над ними будут сокращаться. Что касается работ по радиолокации, то если они будут приняты флотом и объем заказов увеличится, тогда можно будет подумать о создании самостоятельной группы, а то и отдела.

Какие-то области деятельности адмиралтейства не могли не привлекать своей глубокой продуманностью, опорой на вековой опыт мореплавания, судостроения, подготовки кадров квалифицированных специалистов. Тут сказался практичный, рациональный ум англичан.

Возьмем, например, подготовку офицерских кадров для управленческого аппарата. Согласно правилам прохождения службы офицеры адмиралтейства набираются, как правило, с действующих флотов. Проработав года три в аппарате, они снова назначаются на боевые корабли или в систему береговой службы. Доступ в аппарат сразу же из военно-морского училища практически исключен. Англичане справедливо полагают, что настоящий боевой моряк должен потянуть сначала лямку на корабле.

Бывая у начальников управлений (департаментов), мы обратили внимание, что в приемных нет посетителей. Приемные пусты. Не сразу мы поняли, в чем дело. А все оказалось очень просто.

В адмиралтействе (да и во многих других учреждениях Англии) существует твердый порядок: подчиненный не имеет права приходить к начальнику "утрясать" вопросы. Он может прийти к руководящему лицу только в том случае, если тот его вызовет.

Связь между начальником и подчиненным осуществляется через секретаря. Именно ему подается документ, требующий визы. Ознакомившись с бумагой, секретарь готовит краткую аннотацию и передает все это руководителю департамента. Если тому суть вопроса ясна, то он накладывает резолюцию. Если что-то непонятно - вызывает сотрудника, готовившего документ, и вместе с ним и секретарем решает вопрос.

Руководители адмиралтейства любили повторять, что каждое должностное лицо обязано самостоятельно решать то проблемы, за которые оно несет ответственность. В противном случае ему нечего делать в адмиралтействе. Обращение подчиненного к начальнику с просьбой посоветоваться есть не что иное, как попытка сложить с себя ответственность за порученное дело. Такая система, говорили нам, лишь воспитывает у сотрудников инертность и леность мысли.

В период войны все военные учреждения Англии, в том числе и адмиралтейство, проводили жесткий режим экономии средств и времени. Это касалось даже таких мелочей, как разговор по служебному телефону по личным делам.

Я уже не говорю об экономии транспортных средств. Достаточно сказать, что на все адмиралтейство полагалось лишь две персональные машины: первому лорду адмиралтейства и первому морскому лорду. Остальные руководители управлений имели лишь право вызова дежурной машины.

Экономия во всем была частью обширной программы военных усилий англичан.

10. КОНВОИ

Об арктических конвоях военных лет написано немало.

И все же каждый раз, читая доклады или слушая рассказы очевидцев, не перестаешь удивляться мужеству моряков и тем поистине кровавым драмам, которые разыгрывались на этих огненных милях.

Я уже рассказывал, что конвойные операции начались первым военным летом и что к весне 1942 года в Советский Союз было отправлено в общей сложности 103 судна - английских и американских. Совсем немного: двенадцать конвоев за семь месяцев! Понятно, что размеры поставок нас далеко не удовлетворяли. Между тем английские правящие круги явно не спешили с наращиванием поставок. Они использовали любой повод, чтобы оттянуть согласованные сроки формирования конвоев.

В марте 1942 года из Исландии вышел очередной конвой.

В его составе насчитывалось 19 транспортов, в трюмах которых были танки, самолеты, пушки, автомашины... Но в пути, к сожалению, не обошлось без потерь. Авиация, эсминцы и подводные лодки противника потопили 5 транспортов.

Получил повреждение эсминец "Эклипс", а также крейсер "Тринидад", в связи с чем он вынужден был покинуть конвой и встать для ремонта в Мурманский порт. И хотя атаки обошлись гитлеровцам дорого - они потеряли Несколько кораблей и самолетов,- английское адмиралтейство не хотело более рисковать, особенно боевыми кораблями. Пошли в ход всякого рода аргументы: и что в Арктике очень сложные условия, и что оперативная обстановка якобы благопрпятствует противнику, и т. д. и т. п. Точку зрения английского военно-морского руководства откровенно выразил первый морской лорд Паунд. Он писал американскому адмиралу Кингу: "Арктические конвои становятся для нас камнем на шее".

Против посылки конвоев выступил и премьер-министр Черчилль. Он заявлял, что с конвоями надо подождать хотя бы до окончания полярного дня. Правда, в те дни он не получил поддержки президента США Рузвельта, подчеркивавшего "опасность политического эффекта подобного шага в Советской стране". Президент, видимо, понимал, что Советский Союз стоит перед большим летним наступлением гитлеровских войск.

Итак, страсти вокруг конвоев накалялись. Наша миссия, естественно, чувствовала это. Я знал о скопившихся судах, ждущих отправки в СССР, о чем сообщил в Москву. Не берусь утверждать, что именно это мое сообщение послужило основой для принятия решения: Ставка, надо полагать, имела различные источники информации. Как бы то ни было, но в первых числах мая мы с Майским получили послание И. В. Сталина, адресованное У. Черчиллю. В послании говорилось:

"У меня просьба к Вам. В настоящее время скопилось в Исландии и на подходе из Америки в Исландию до 90 пароходов с важными военными грузами для СССР. Мне стало известно, что отправка этих пароходов задерживается на длительный срок по причине трудностей организации конвоя английскими морскими силами.

Я отдаю себе отчет в действительных трудностях этого дела и знаю о жертвах, которые понесла в этом деле Англия.