Увернулась я без труда, благо нас этому часто учили, натурально в темноте ножами кидаясь. Клинок со свистом пролетел через всю кухню и вонзился в деревянный шкаф с той стороны кухни!

Оттолкнутая мною Арли, упав на колени, сейчас торопливо и очень благоразумно отползала к двери, остальные, что-то крича и пригибаясь, в панике спешили туда же.

А из темноты тем временем с гулким свистом вылетел ещё один кинжал! И летел он чётко в лицо присевшей мне. Уклонившись ещё раз, перекатилась в сторону и пригнулась к стене аккурат рядом с открытым проходом, одновременно с этим вытаскивая кинжал из правого сапога.

Сжала прохладную рукоять, скользнула взглядом по сверкнувшему металлу и замерла, прислушиваясь…

Тихий, практически неслышный шорох, похожий на шаг, короткий тихий звон и гудение вспарываемого воздуха. Очередное лезвие пронеслось прямо у моего лица, но я не смотрела, как и оно врезается в шкаф.

Вместо этого я, дёрнувшись всем телом, молниеносно высунулась из-за стены, метнула кинжал и припала к земле, уходя от очередного снаряда. Закономерный свист воздуха, глухой удар где-то там, в кухне, а здесь – тихий короткий хрип и звук упавшего тела.

Понятия не имею, сколько недоброжелателей скрывалось в темноте, поэтому тут же отправилась вперёд сразу пять сверкающих и освещающих темноту боевых пульсара.

Пульсара, что выхватили лишь пустоту грязного узкого прохода.

И тёмную фигуру с торчащим из спины окровавленным наконечником кинжала.

Кажется, нас только что пытались убить.

Два смертоносных вихря ворвались в кухню как раз в тот момент, когда я, перевернув тело и вытащив собственный кинжал, всматривалась в лицо убитого.

Он был довольно молодым, лет тридцати, с короткой тёмной бородой на щеках и узком подбородке, с крупным носом и широко распахнутыми стеклянными глазами бледно-красного цвета. Довольно странные глаза.

– Вы целы? – Было первым вопросом от Аэра.

– Что вы опять натворили? – А это уже Мьярис.

И, в общем, я вот даже не удивилась, честно. Просто подняла голову и сначала выразительно посмотрела на одного, затем мрачно на второго. Оба всё правильно поняли, молодцы какие, правитель понятливо кивнул и, кажется, даже облегченно выдохнул, а второй грозно прищурился.

Вот почему-то я именно его устало и попросила:

– Да хватит уже, на меня ваша злобность не действует.

И ведь правду сказала, а он опять не оценил, взглянув на меня уже как-то совсем иначе: вроде всё также предупреждающе, но вместе с тем… насмешливо, что ли? Многообещающе так.

– Как вы узнали про потайной ход и про готовящееся нападение? – Подозрительно быстро вернув себе холодность и суровость, вопросил Мьярис, пока Аэр проходил и присаживался перед трупом на корточки.

Я машинально тут же поднялась на ноги, что, конечно же, ни от чьего внимания не укрылось.

– Не поверите – случайно, – покивав сама себе, вновь сказала я чистую правду.

И моим словам снова не поверили! Что за ужасная привычка – не верить тому, что говорят?

– Вы правы, – обжёг он меня своим ледяным взглядом, – я не верю.

– Я даже не сомневалась, – закатив глаза, покачала головой и пошла отсюда прочь.

Застывший на выходе мужчина даже не подумал подвинуться и позволить мне пройти. А фигура у него была довольно внушительной, точно больше меня, и загораживала она весь выход. И это до дрожи раздражало.

– Вы развалитесь, если подвинетесь? – Не сумев скрыть собственного раздражения, вопросила я, с высоты своего не очень высокого роста заглядывая в его тёмные глаза.

– У тебя язык отсохнет, если ты попросишь? – Не остался он в долгу, тоже не особо скрывая собственного не очень хорошего расположения духа.

Захотелось его пнуть. От души так, с силой, можно даже несколько раз!

Но вместо этого я выпустила воздух через нос и очень вежливо попросила:

– Дай пройти.

И знаете, что сделал этот мужчина? Сложил руки на груди, совершенно не собираясь уступать мне дорогу, и, не скрывая превосходящей ухмылки, сообщил:

– Плохо просишь.

Руки на груди я совсем неосознанно сложила, только после этого поняв, что копирую его жесты. И, поведя затёкшими плечами, мрачно на него воззрилась.

– На меня твои взгляды не действуют, – с нескрываемым удовольствием вернул он ранее мною сказанные слова.

Вот… молодец какой, а! Не действуют взгляды? Отлично!

Медленный вдох, выдох, вдох, и я, заставив себя успокоиться, вновь вернула себе отстранённое безразличие, не намереваясь доставлять некоторым удовольствие своими эмоциями.

И, взглянув на мужчину уже порядком холоднее, повторила:

– Дай пройти.

Спокойно сказала, убийственно спокойно… а он почему-то изогнул уголок губ и потребовал:

– Скажи пожалуйста.

Мне несложно, правда. Я просто терпеть не могу, когда мне ставят условия и приказывают. Тем более подобный бред.

Поэтому я, окинув его безразличным взглядом, выразительно положила ладонь на закреплённый на поясе кинжал.

– Думаешь, поможет? – Оценив манёвр, вскинул Мьярис бровь.

Я не думала, я была уверена.

– Поможет, – даже кивнула, но доставать клинок пока не стала, ожидая от некоторых благоразумия.

Эти некоторые благоразумными не оказались. Более того, они оказались глупыми и самоуверенными и… и, дёрнувшись, подались вперёд так быстро, что на краткий миг скрылись из поля моего зрения, а затем я невероятно быстро оказалась прижатой к стене крепкой мужской грудью, с заведёнными наверх руками и перехваченными запястьями!

Это всё случилось столь быстро, что я, годами тренируемая Королевская Тень, не успела сделать ничего, совершенно ничего! Вообще ничего! Я просто не успела даже подумать об этом!

Зато сам Мьярис даже не счёл нужным скрыть собственного удовольствия от происходящего. Он, изогнув губы в хищной улыбке, склонился к самому моему лицу, чтобы выдохнуть прямо в губы:

– Ты всё так же уверена, маленькая вредина?

Глупо было отрицать очевидное. С его-то скоростью и силой… Да, простой кинжал тут не поможет.

– У меня ещё сотня ядовитых игл есть, – сообщила, не поведясь на откровенные попытки соблазнения, и резко согнула ногу, намереваясь нанести один из запрещённых ударов.

У меня бы даже получилось, если бы в самый неподходящий момент мужчина не придвинулся ближе, лишая меня даже крох свободы.

Я не могла пошевелиться, вдавленная в твёрдую стену спиной, я не могла даже глубоко вдохнуть, чувствуя не как воздух заполняет лёгкие, а как вжимаюсь в его каменную грудь.

Странное ощущение, серьёзно. Ужасно раздражающее, вызывающее желание устало вздохнуть, но никак не страх.

Я подалась ему навстречу, потёрлась носом о нос явно чувствующего себя победителем мужчины, скользнула кончиком по щеке, подбородку, шее… а потом с чистой совестью укусила его за плечо!

– Больная! – Дёрнувшись, прорычал он.

Но, вопреки логике, не отпустил, а лишь сжал свои пальцы на моих запястьях сильнее, вдавливая меня в стену и вышибая весь воздух из груди.

– Раздавишь! – Прохрипела я, раздражённо дёргаясь.

– Я вам не мешаю? – Недовольно вопросил правитель откуда-то со стороны.

И если он кого-то хотел смутить, то зря старался. Мьярис был слишком занят, он тут шипел и проговаривал ругательства сквозь зубы, а я:

– Мне он мешает! – Пожаловалась, ещё раз тщетно брыкаясь в стальной хватке.

– Аксэль, посмотри, – проигнорировав мои слова, проговорил эймонт.

И удивительно, но этот… этот! Помедлив, резанул колючим взглядом, нехотя отпустил, отступил на шаг, подарил кривую самоуверенную ухмылку, развернулся и ушёл к своему… другу?

Хотелось плюнуть на все, забрать Арлим и уехать домой. Хотелось, но пришлось затолкать все свои желания поглубже.

Всё же существует весомая разница между «хочу» и «надо».

Одно моё хочу – одно тяжёлое надо для всего Королевского Союза.

Именно по этой причине я подавила раздражение в себе ещё на начальной стадии, одёрнула края тёмного мундира, повернулась, подошла и встала рядом с Мьярисом, полностью безразличная к нему и его насмешливому взгляду свысока.