Он впервые вышел сегодня на смену. Радость от того, что у него наконец-то появилась работа и предвкушение первой, пусть и крохотной зарплаты, вытесняла тревогу из-за предстоящей ночи. Подумать только, скоро он сможет позволить себе не только пустые старые макароны из запасов бабушки, но и хлеб к ним! А может даже раздобудет марковку, которую можно будет использовать, как заправку к макаронам… Хотя это он размечтался. Овощи нынче слишком дорогие.
Парень надел старую потрепанную форму уборщика, от которой несло чем-то неприятным и которая была размера на два больше, чем нужно. Стараясь не думать, кто носил её до этого, он взял швабру, ржавое ведро с мутной водой и приступил к работе.
Станция пустовала. Людям больше не было к кому ехать, да и денег на билеты тоже. Если бы парень захотел куда-то отправиться, ему пришлось бы копить на это года два. Проще уж отправиться пешком.
Новый уборщик станции бодро орудовал шваброй, полностью погруженный в свои мысли. Он мыл тщательно, по всем углам, забираясь под все сиденья и в какой-то момент наткнулся на что-то мягкое. Это что-то издало звук, похожий на хрюканье и выползло из-под сидений.
Парень резко отскочил назад. Длинное чёрное нечто посмотрело на него своими карими глазами и пошевелило носом. Сердце уборщика быстро забилось, потому что существо перед ним явно было каким-то животным, но откуда ему взяться здесь?..
— Это Лути, — произнёс кто-то сзади. Парень обернулся и увидел старшего работника станции. Тот курил толстую вонючую сигарету, одну руку убрал в карман, и спокойно пояснил: — она тут живёт. И если ты ещё хоть раз тыкнешь в собаку шваброй, я лично эту палку тебе в задницу запихаю так, что другой конец из пасти выйдет. Будешь жепой полы мыть, понял?
— Д-да, извините… — пролепетал парень. — Я случайно. Я понятия не имел, что тут есть… собака. Я их вообще до этого в живую ни разу не видел.
Лути прошаркала к главному работнику. Теперь-то уборщик заметил, что собака довольно старая, а в черной шерсти ярко выделялись белые волоски. Сама Лути была странной формы: длинное туловище, короткие лапы и уши чуть ли не до пола. Старший работник присел на корточки и почесал её за ушком. Лути в ответ подставила шею, затем бока, а после и вовсе упала на спину.
— Десятый год здесь обитает, и до этого уже взрослой была, — более дружелюбно произнёс старший, — чего только не пережила за свою жизнь эта старушка.
— Десятый? — переспросил уборщик. — Да разве ж собаки столько живут?
— Эта — да. Упрямая. Померать не желает, пока не дождётся.
— Кого дождётся? — снова спросил уборщик.
— Хозяйку, — лаконично ответили ему.
— Ааа, так её бросили…
— Нет, — главный ещё раз затянулся, немного подумал и спросил: — помнишь про мятежи, что подавили семь лет назад?
— Подавили? — у уборщика вырвался смешок, но он тут же поправил себя: — да-да, такое не забудешь.
— Так вот. Здесь проходили поезда с мятежниками, которых везли на суд. Ну, после этого идиотского закона о Едином Судебном Городе. Там и была хозяйка Лути. Поезд с мятежниками уехал, а старушка осталась. Печально все тогда вышло.
Уборщик присел рядом. Он осторожно дотронулся до Лути и когда та никак не отреагировала, почесать ей животик. Затем серьёзно посмотрел на старшего и спросил:
— Так что же произошло?
***
Айшу грубо толкнули в спину, когда она заходила в вагон. Лути у неё на руках задрожала ещё сильнее.
— Ублюдок недоношенный, — тихо выплюнула девушка в сторону охранника.
Вагон был заполнен людьми, но сидений не было. Схваченные мятежники либо стояли, либо сидели прямо на холодном полу. Некоторые из них собрались в компании и что-то обсуждали. Айша проходила мимо, глядя прямо перед собой и прижимая дрожащую собаку к груди.
Девушка просто не знала, что ей делать с Лути. Оставить подругу на произвол судьбы она не могла, но и везти её теперь с собой тоже было глупой идеей. Ведь то, что ждало Айшу по прибытии поезда, ничего хорошего не сулило.
Когда она проходила мимо одной из компаний, ей приветственно помахали. Но Айша не заметила этого.
— Кто-то знакомый? — спросили Аминтаса, который разочарованно опустил руку.
— Ну типо, — ответил он и тут же крикнул вслед Айше: — эй, метелка без волос, тебя, че, повязали?!
Айша замерла, не оборачиваясь на голос. Но внутренне разочарованно вздохнула: «только не он, черт побери».
— Как же ты, золото мое, могла так лохануться?
Аминтас будто бы забыл, что тоже сидел в этом поезде и явно не в качестве соправаждающего. Он хотел крикнуть ещё что-то, но осекся. Айша молча прошла на свободное место, где села в обнимку со своей маленькой собачкой.
Разочарование на лице Аминтаса превратилось в странную гримасу из-за шрама, который пересекал лицо наискось от глаза и через щеку. Сидящие рядом приняли это выражение за что-то хищное и мысленно посочувствовали девочке.
Раньше, стоило Аминтасу сказать любую колкость в сторону Айши, как она тут же включала боевой режим и отгрызала ему руку не то, что по локоть, а по самое плечо. Но сейчас девушка сидела, потупив взгляд, плечи её поникли и она гладила собаку, кажется, даже не замечая этого. И полностью проигнорировала Аминтаса.
Перед глазами Айши проносились события последнего дня. Как там крикнул Аминтас? Лоханулась? Именно это она и сделала. И теперь платой за глупость будет либо смерть, либо пожизненное заключение.
«Наши жизни не должны пройти напрасно, — говорили учителя, люди на больших экранах и даже родители, — поэтому мы должны трудиться на благо нашего великого государства».
Мать Айши умерла прямо на заводе из-за отравления ядовитыми парами.
«Ваше государство позоботиться о вас, а вы должны позаботиться о нем».
Отца Айши казнили за ложное обвинение в участиях в мятежах. О том, что оно ложное, узнали через двадцать минут после расстрела.
«Наше молодое поколение — это будущее нашего государства! Не позволяйте молодым умам загрязняться».
Осиротевшую Айшу оставили на улице, потому что в приютах не было свободных мест.
Девушка уткнулась носом в короткую шерстку Лути. «Лишь бы не зареветь», — проносилось у Айши в голове. Напряжение, которое копилось вот уже неделю, пыталось вырваться наружу. Девушка старалась контролировать дыхание.
— Собралась меня игнорить? — пробасил подошедший Аминтас. На лице у него играла злая ухмылка. — А ты не охринела?
Он протянул руку, собираясь дотронуться до плеча Айши, и тут же получил шлепок по кисти.
Поезд тронулся.
— Свали в закат, — процедила девушка сквозь зубы.
— Я бы и рад. Рад и в баню, и на хуй, если уж на то пошло… — он осекся, чуть не добавив «да пулю получу быстрее» и вместо этого сказал: — да ведь твоя компания куда милее.
— Убирайся. Мне сейчас нет дела до какой-то тупой гориллы.
— Зато мне есть дело до соплячки, которая так и не вернула мне долг.
— Какой ещё долг? — ощетинилась Айша.
— Я прикрыл твою спину в прошлый раз.
Айша задохнулась от возмущения. Под «прошлым разом» он имел в виду один из последних мятежей. Тогда люди разделились на две группы: одна пошла прямиком к Большому Дому, а вторая стала учинять беспорядки в городе, дабы отвлечь на себя как можно больше полиции. Айша и Аминтас были во второй группе.
Ещё до начала они успели переругаться, при чем настолько сильно, что их пришлось растаскивать. Их взаимная неприязнь к тому моменту настолько обострилась, что остальные мятежники тайком делали ставки чем это закончится — сумасшедшим сексом или убийством. Некоторые умники ставили на третий вариант — секс, после которого убийство. Ставить наоборот было уже как-то не по-христиански.
Интересно было то, что ставки были почти уравновешены, лишь небольшой перевес в сторону Айши. И это при том, что Аминтас выглядел, как один большой мускул, а Айша была будто сделана из соломы. Аминтас был под два метра ростом и из-за своих широких плеч не всегда вписывался в дверные проемы, один его кулак был чуть ли не с голову Айши. Мужчине было около двадцати пяти, а все его тело пересекали то татуировки, то шрамы. Особенно был заметен тот, что проходил через его лицо, искажая черты, делая Аминтаса всегда устрашающим и накидывая сверху лет десять. Айша же была невысокой, хрупкой и тонкой, ей было двадцать, но на вид ей давали максимум пятнадцать. Казалось, дай Аминтас ей щелбан, и голова девушки просто слетит с плеч.
