Стены выкрашены в серый. Тёмная мебель и никакой растительности.

Небольшая прихожая перетекала в гостиную. Справа была железная кованая лестница, ведущая на второй этаж. Кожаный диван и два кресла, коричневого цвета. Небольшой столик между ними. В углу было что-то вроде бара, с высокой стойкой и двумя высокими стульями.

Мрачно и угрюмо. Сразу видно, что здесь живёт мужчина. Никаких красок.

— Софушка! — услышала я с лева от себя, ставший таким родным за пять лет, голос Марьяны. — Боги, вернулась!

Женщина сначала обняла меня со слезами на глазах, а потом принялась ощупывать и оглядываться со всех сторон.

— Исхудала-то как! — причитала она.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, хоть и была рада видеть подругу.

— Как, что? Неужели ты думала, что я брошу детей одних, и позволю твоему муженьку забрать их?

— Дети здесь? — удивилась я.

— Ну а где ж им быть?! Конечно здесь, спать недавно уложила. Влад сразу приказал собрать их вещи, как только тебя арестовали. Я вот нянькой и напросилась.

— А как же твоя дочь? Она ведь на сносях, и может родить со дня на день.

— Да, что с ней случиться?! Повитуха у нас хорошая, сама знаешь. Зелья и ты Летку снабдила, так что она справиться. Все мы рожали, и она родит.

— Да, ты права. — кивнула я.

— Идём, приедешь себя в порядок. Примешь душ, переоденешься, и я тебя кормить буду. Тюремная еда небойсь гадость редкостная. А я сегодня как чувствовала, пирожков твоих любимых напекла.

Марьяна всё ворковала и попутно увлекла меня на лестницу. На втором этаже было всего четыре двери. Стены такие же серые, как и внизу.

— Это моя комната, следующую заняла Линда. — указала женщина на две двери по одну сторону. — Напротив моей, детская комната. А следующая… Там твои вещи.

Марьяна завела меня в комнату с огромной кроватью, покрыто чёрным покрывалом. Здесь был большой тёмный шкаф, тёмные прикроватные тумбочки, небольшой столик и чёрный ковёр на полу. Жутко.

Женщина подтолкнула меня к имеющейся в комнате двери.

— Вещи в шкафу. Приводи себя в порядок и спускался на кухню. — и вышла.

Я вошла в ванную комнату. Стянула с себя испорченное грязное платье и белье, и шагнул под струи воды.

После душа я чувствовала себя обновлённой. Слой пыли и грязи который я с себя смыла, показался мне годовалым запасом. Словно я провела в тюрьме не несколько дней, а целый год. Больше всего пришлось повозиться с волосами, ведь у меня не было расчески, а в тюрьме не принято иметь личные вещи.

Завернувшись в полотенце, я отправилась к шкафу. Распахнув дверцы, я застыла истуканом. С одной стороны была расположена моя одежда, а с другой мужская. Влада. Это его комната. И почему я сразу не обратила внимания, что в доме всего четыре спальни, и все они заняты.

Но это не важно. Влад арестован, и мы как-никак супруги. К тому же, мои вещи не были бы здесь и, чтобы он не знал об этом.

Я взяла одну из его рубашек и закрылась в неё лицом, вдыхая такой родной запах хвойного леса и мускуса. Сердце сжималось от боли и незнания, что с Владом. Что ему грозит? Каким будет вердикт судей и наказание? Как долго его будут держать под арестом? Когда мы увидимся? А когда увидимся, какой будет встреча? Простит ли он меня? За обман, за побег, за детей? Ведь я давно его простила, и за свой арест, ведь я сейчас на свободе. И это только его заслуга.

На суде, да и после, я не мнила, что меня отпустят. Я ведьма, это уже приговор. И всем плевать, что я не обращаюсь к источнику тьмы.

Присев на кровать, я разрыдалась. Всё эти дни я держалась, не позволяя себе расслабиться. Но сейчас я не могла больше сдерживать себя. Встреча со Владом, взбудоражила не только душу, но и сердце. Я знала, что однажды мы встретимся, но не ожидала, что встреча принесёт столько переживаний и проблем.

Любил ли он меня когда-нибудь? А если да, то сможет ли простить? Есть ли у нас общее будущее?

— Хватит реветь! Одевайся и спускайся на кухню. Марьяна без тебя не даёт мне пирожков!

Я подпрыгнула от неожиданности и не сразу сообразила кто говорит, а потом мне на колени запрыгнул Тося.

— И ты здесь? Я соскучилась! — и прижала фамильяра к себе в объятии.

— А где ж мне быть? Даже если бы захотел остаться дома, кто бы мне позволил? Малявка быстрее бы задушил меня, но не отпустила. Прям как ты сейчас! — последнюю фразу фамильяр прохрипел.

— Ой, прости! — я ослабла хватку. Сама не ожидала, что вредного кота так не хватало мне всё это время.

Я переоделась в темно-синее платье в пол (я давно такие ношу, ведьма я или где?), и отправилась на поиски кухни.

Кухня нашлась с противоположной стороны от лестницы и была такой же серой и мрачной, как и весь дом. За исключением белого холодильного шкафа.

— Ну, наконец-то! — вскинула руки Линда. — Я тут скоро слюной подавлюсь, дожидаясь тебя.

— Не ворчи! — треснула её по спине кухонным полотенцем Марьяна. — Софушка голоднее тебя. Столько дней без нормального питания. Вся исхудала, вон кожа да кости остались…

Марьяна поставила передо мной тарелку с рагу и с пирожками. С картошкой, как я люблю.

Я уже почти доела, когда Линда не выдержала:

— Ну? Я долго буду ждать или ты сама всё расскажешь?

— Что именно? — удивлённо я посмотрела на подругу.

— Как, что? О твоём побеге! И не только от мужа, но и от нас всех!

И я рассказала. И об ритуал, что хотел Влад провести. И о том как обвела его вокруг пальца. И о детях.

— Вот, гад чешуйчатый! — аж подпрыгнула на месте Линда. — Да я его… ящер недоделанный! Сволочь инквизиторская! А таким раздавленным был, когда через три дня после твоего побега, понял, что в столице тебя нет. А потом ещё два года мне покоя не давал. Представляешь, он мне каждый день на клаутчерах писал, всё спрашивал, не вернулась ли ты!

— Два года? — удивилась я.

— Ага. Я даже номер сменить хотела, как вдруг он писать перестал. Нет, сообщения конечно от него приходили, но два раза в год. Вот же каков! Пусть его только выпустят, я ему крылышки то обломаю!

— Так, хватит! — вновь Марьяна треснула Линду полотенцем. — Не видишь что-ли, Софушка и так сама не своя от переживаний! Каким бы не был Влад, и чтобы между ними не происходило, это только их дело. У них семья, дети. А ты, — она ткнула пальцем в меня. — Сейчас же отправляешься отдыхать.

— Я ещё не виделась с детьми.

— Они ещё спят. И к тому же, ты сразу поймёшь, что они проснулись, по сирене. — улыбнулась Марьяна.

— По какой сирене? — удивилась я, и в этот момент на весь дом раздалось протяжное «Мяуууууууууууу», и только для меня оно звучало как «Помогитееее».

— Вот по этой! — вздохнула Линда. — Дети проснулись и не могут поделить кота.

— Они, там что, из него кошку хотят сделать? — я подорвались и помчалась спасать фамильяра.

На втором этаже я влетела в детскую комнату, и передо мной открылась интересная картина. Тейлор держал Тосю за верхнюю часть туловища, а Тейла одной рукой за хвост, а второй…

«— Чего стоишь ведьма? Спасай! Они мне сейчас бубенчики оторвут!»

Да уж. Картина маслом. Но делать нечего, нужно спасать фамильяра.

— Дети! — крикнула я, и две любимые мордашки повернулись в мою сторону. Кот сразу же был забыт и брошен на пол, а на меня полетел маленький ураган.

— Мамаська! — закричали дети обнимая меня, ведь я присела и раставила руки для объятий.

Вдоволь наобнимавшись и нацеловавшись, Тейла вдруг отстранилась и серьёзно посмотрела на брата.

— Вот видись, папська не влал! Он обесял, сто сколо мамаська пьиедит, и она пьиехала.

— Не называй его папаськой, он нам не папа! — ответил сестре Тейлор. — Правда мамаська?

Я по Правде говоря растерялась. Влад рассказал детям, что он их отец, или кто другой? Я этого не знала. А ведь это я должна была рассказать им, кем для них является Влад.

— Тейлор, твоя сестра говорит правду. Он ваш отец. — выдохнула я на одном дыхании.

— Не правда. Ты врешь! Наш папа не позволил бы тебя аестовать! — вспылил он в ответ.