Наблюдать как напивается Артём и как коршуном около него крутиться Костя, было с одной стороны забавно, а с другой, как то пугающе, неужели я так же крутился около Алины.

В какой-то момент, я даже подумал, что Костя закинет Тёмку на плечо и унисет в какую-нибудь берлогу. Но нет, всё обошлось. Костя отогнал Иру от Тёмы и сам начал с ним танцевать.

Да уж, картина Репина, «Приплыли», особенно когда Костян потянул свои ручищи к заднице Тёмки. Артём огрызнулся, нарычал на Коновалова и снова пошел напиваться.

В какой-то момент я потерял их из вида, наверное когда Катя потащила меня танцевать. Её руки скользили по моему телу с явным намеком на горячий и дикий секс, но меня это совершенно не возбуждало, от слова — совсем.

Меня будоражило лишь одно, Ира была рядом и я могу узнать, где мне искать Алину.

Вскоре я заметил улыбающегося Тёмку, который шел из леса, а через пару минут, оттуда появился Костя, с большой охапкой хвороста.

Думать о том, что они там делали, я не стал, не моё дело, но зато маленько прифигел, когда Тёмка разжег охапку хвороста и стал через него прыгать, хотя вскоре к нему присоединилась вся наша компания, кроме Юли, но она на сносях и Иры, но там как я понял, тонна высокомерия и зазнайства. Она весь вечер делала вид, что мы не знакомы, а наедине остаться, чтоб поговорить, тут нереально.

К концу ночи, Тёма пожелал искупаться в озере, но уже нагишом. Я распорядился ему больше не наливать, а девчонки весело подбадривали его, чтоб он начал уже раздеваться. Ирак так вообще, полезла ему помогать.

И тут то появился Костян и рыкнув Мирославу:

— Убери её! — направился к Тёмке.

Ирина возмущалась, брыкалась и обзывала Мира — придурком, но всё же ушла.

Костя отправил Тему спать в палатку, пообещав ему цветные сны, на что тот тут же согласился.

Проследив, как Артём заползает в палатку, я почему-то, на мгновение прифигел, такие простые действия и такие сексуальные, я ещё никогда не видел от мужика, может я тоже теряю свою ориентацию?

Хотя нет, бред это всё, я Алину как и прежде люблю, а может ещё сильнее.

Глава 34.

Спать с Катей в одной палатке, это сплошное неудобство и геморой. Она словно пиявка, постоянно липла ко мне, от чего становилось душно, жарко и противно. Мне постоянно приходилось отталкивать её от себя и лишь когда солнце начало потихоньку выползать из-за горизонта, я смог ненадолго уснуть, хотя… вскоре организм потребовал своё и пришлось встать.

Выползая, думал в какую сторону девочкам, а в какую мальчикам, но так и не вспомнив, хотя сам и придумал эти направления, помчался до ближайших кустов.

Вернувшись обратно к озеру, потягиваюсь и заметив у кромки воды Костю, иду к нему.

— Скажи-ка мне, как так получилось, что Артём не знает, что я — гей?! — спрашивает он меня.

Я пожимаю плечами, идя к воде, чтобы умыться и говорю:

— А как я должен ему это сказать? Тём, а ты знаешь что Коновалов гей? А ещё он просто помешан на тебе.

— Последнее не обязательно говорить.

— А мне всё больше и больше кажется, что обязательно. Тёма не знает, потому-что повода не было с моей стороны говорить об этом, а он о тебе никогда не спрашивал, всё в себе держит, — заметил я, после чего отправился купаться.

Егор кинул клич, о том, что можно разнообразить наше застолье дарами природы, а заодно и досуг. Идея понравилась всем.

Алёна и Катя пошли за земляникой, по направлению, в котором их отправил Тёма. Юля хотела с ними, но Димка запретил и коршуном кружил вокруг неё.

Мирослав хотел смотаться в наш городок, но его убедили остаться у озера, в город умотали Костя и Саша.

Ирка умотала в лес, делать селфи для социальных сетей.

Егор утянул свободного Мира на рыбалку, а мы с Лёхой потопали в лес, по грибы, он по птицам, орнитолог с рождения.

Пройдя метров сто-двести от нашего лагеря, я нашел первый подосиновик, за ним второй и третий, так же попадались подберёзовики, белые и лисички. Уже через полчаса поклонов, я набрал целый пакет грибов.

— Ну что, наслушался своих птичек? Пошли обратно? — спросил я у Лёхи.

— Разве их можно наслушаться. Слышишь то звонкое пение синицы, а вот тут мелодичный свист рыжего дрозда, а там, ближе к лагерю, та свистовая трель издаётся варакушкой. А вот тут, над нашей головою, поёт сибирский дрозд, а вон с той ветке ему подпевает своей трелью и щебетанием — чиж, — всё это Лёха говорил вертясь по сторонам и указывая, где сидит та или иная птица.

— Это всё конечно хорошо, но пошли к лагерю, я хочу искупаться в озере.

— Ты иди, а я ещё послушаю птиц.

Пожимаю плечами и подхватив пакет, отправился к Егору. Вообще купание могло и подождать, хотелось просто отдать нашему повару грибы и найти Иру, чтоб поговорить с ней.

Пока пробирался к лагерю, наткнулся на Ирину, которая сидела у небольшого ручья.

— Ты что тут делаешь? — удивился я. — Заблудилась?

— Нет! Отдыхаю.

— Что же такого делала, что устала? — решил стебануть её.

— А я устала от назойливых идиотов, которые думают что я продажная тварь, — прорычала она.

Ухмыляюсь.

— Неужели у младшенькой Львовы прорезались зубки?

Девушка зло посмотрела на меня.

— Я не Львова, я — Маликова.

— На сколько я помню, твоего отца зовут Юрий Дмитриевич Львов.

Ирина сверкнула своими глазищами цвета лесного ореха и спросила:

— Чего тебе от меня надо?

— Шоколада и мармелада, но не напрягайся, я уже понял что от тебя хрен что получишь, так что расслабься…

— Так какого хрена тебе надо? — прервала она меня.

— Я как погляжу, плохо тебя папенька воспитывал. Рот тебе мылом не мыл.

Ирка вскочила с валуна, на котором сидела и пискнув:

— Да пошел ты! — собралась уйти.

— Сядь! — сказал я, понимаю, что начинаю раздражаться.

— Своей Катеньке приказывай, а не мне!

Понимаю что действовать надо не так, если хочу получить от неё хоть какой-то ответ. Поднимаю руки в жесте капитуляции и говорю:

— Ир, я пришел не чтоб воевать с тобой. Я хочу кое-что узнать.

Девушка долго смотрела на меня и я вижу в её взгляде осуждение и злость, вот спрашивается, что я ей успел сделать. Я то вижу её впервые с тех пор, как окончил школу.

— Ты со всеми такая стерва или только со мной? — вырвался мой возмущенный вопрос.

Она хмуриться, но отвечает:

— Есть ещё один кандидат на мою стервозность, а теперь говори что хотел и проваливай.

— Где я могу найти Алину? Мне надо с ней поговорить.

— О чём?

— Тебя это не касается!

Её тонкая бровь слегка приподнялась от удивления и Ира спросила:

— Ты уверен, что это правильный ответ для того, чтоб узнать ответ на свой вопрос?

— Шантажистка хренова. А не боишься что я тебя здесь придушу?

— Можешь, но ответ то ты всё равно не узнаешь. — гордо заявила она, приподняв подбородок.

— Ладно. Поговорить нам надо с ней, о личном, а вот о чём именно личном, тебя не касается.

— Что ж… Живёт она на Фиджах. На острове Локала у неё есть вилла. К ней прилагаются друзья, семья и бизнес. Ты ей не нужен. Забудь про неё, а то так и будешь трахаться с потаскушками.

То что она назвала Катю потаскушкой, меня не задело, задело то, что у Алины есть семья. Семья это — муж и дети. Неужели она не моя, она принадлежит другому, но… нет, не поверю пока не увижу его своими глазами.

— Где именно её вилла?

— На юго-востоке острова. Спросишь любого местного, там её знают все.

— Спасибо. — сказал я и направился в лагерь, не знаю почему, но Ира меня раздражала до бесячки, своим осуждающим взглядом и ухмылкой похожей на оскал.

Вернулся я к лагерю один и передав пакет Егору, сказал:

— Смотри кто в этом лагере добытчик, не то что некоторые, цветочки да ягодки.

— Ну, ну. Молодец, возьми с полки огурец и нос сильно не задирай, а то в лесу ветки низко растут, — заметил он.