Ну, не совсем по всему Намимори… И не совсем задрожала… Но да.
Новый Туман Савады Емитсу поморщился: новый капо стоял так гордо, можно даже сказать, возвышенно, как будто изображая какого-то древнего полководца, приказывающего своему войску идти в великую битву, конечно же, победную. Эцио не любил пафос. Но что ж поделаешь?
Над Тсуной возник… почему-то Вайпер.
— Закатное Небо-сама, у нас проблемы.
— Вижу. — и правда, с крыши было трудновато эти самые проблемы не заметить. — А где Мукуро?
— Э-э-э…
— Ясно. Мукуро.
— А? Оу. — он увидел происходящее внизу. — Бывает.
— Иди доложись Нане-кумитё, если она этого ещё не знает, на базу… Всем остальным, в общем. И позаботься о мирных жителях.
Иллюзионист, не отвечая, испарился. В прямом смысле этого слова.
— И… что дальше? — спросил Реборн.
— Работать. — немного печально ответила девушка.
Какая же у неё всё-таки тонкая фигурка… Такая нежная… Она так прекрасно склоняет голову… И вот, ёжится, как будто ей холодно, и так хочется её согреть… Надо гнать эти мысли прочь, прочь, надо работать, надо думать о работе, а не о ней, этой волшебной девочке-девушке, которая как будто пришла сюда… нет, не из сказки, даже самая чудесная из сказок не достойна её, она пришла прямо с небес, она ангел, ангел во плоти… Она не знает, что земля недостойна её, такая омерзительная, грязная, со всеми её… Так, стоп, прочь, этих мыслей не должно быть, не сейчас, не в такой момент…
— Простите, я пошла. — Закатное Небо спрыгнула с крыши и полетела на пламени вниз.
И к чему тут это глупое «простите»?
А пусть их. Пусть будут. Всегда.
— А очень просто! — не успела она пройти и десяти шагов, как в воздухе прямо за её спиной, что, впрочем, не было неожиданностью, возник неунывающий Мукуро. — Там Вонгола на Намимори напала.
Приказы Тсуны подождут, не правда ли?
— Бывает.
— Всякое бывает… Ой, вернее, CEDEF. — исправился парень.
Девушка исчезла, Мукуро тихо выругался.
А вдруг она ещё и поняла, что приказали ему совсем не это, и должен он быть совсем не здесь?
Ну вот что ему так не везёт? Красивая же. Милая. Иллюзионистка. Умная даже, а то умных и красивых девушек мало, и на Мукуро они обычно даже не смотрят…
Да и вообще, нельзя порядочному человеку влюбиться, что ли?
— День добрый.
Все трое удивлённо оглядели возникшую в воздухе фигуру.
Тсуёши-сан и Хаято удивлённо ахнули, поняв, что перед ними бывший Аркобалено, Такеши же был не очень в курсе, поэтому остался столь же весел и нахален.
— Ха, добрый!
Иллюзионист немного удивился такому отношению, но почему-то не стал раздражаться. По этому поводу ещё и сам от себя удивился. Бывает.
— Вы не могли бы на секунду выглянуть в окно?
Любопытный Такеши тут же исполнил просьбу.
По улице шёл мужчина с поблёскивающим Ураганом пистолетом. За ним в воздухе, из ниоткуда, то есть из портала, появились ещё трое — вооружённые… и европеоидные. Огляделись. Никого из «гражданских» на улице не было — иллюзия заставила их очень захотеть посидеть немного дома. Да и кому они были нужны? А вот Ямамото, выглядывающего из окна суши-бара, один из мужчин заметил. Как и компанию в глубине помещения.
— Вау! — сказал Такеши. Рассмеялся и достал меч.
Ямамото Тсуёши поднялся и отошёл в другую комнату, видимо, за тем же. Вайпер хмыкнул.
А полетела Тсуна… гулять.
Гулять. Она просто спокойно, так странно, до безумия, до собственного ужаса плавно шла по улицам… ну как, шла по улицам, она летела, летала, носилась, так, что никто не успевал даже заметить её, но это было так плавно… она не делала ни одного лишнего движения, ни одного кривоватого рывка, она летала… и убивала.
Реборн едва успевал наблюдать за ней, такой, но он старался. Он старался даже не отходить подальше, он почти не глядя отбивался от врагов… Ему надо было смотреть. Ведь когда же ещё он сможет так открыто рассматривать её, разглядывать… восхищаться её точными и хорошо отработанными, но плавными-плавными, как будто даже нежными движениями, больше напоминающими полёт красно-оранжевых осенних листьев под дуновением ветерка… замечать, как с какой-то странной печалью склоняется её голова, как её пальцы касаются, даже не бьют, а так ласково, почти гладяще касаются врагов…
Это было непохоже на битву, это было непохоже на смерть… это было похоже на танец. Да это, по сути, и был танец — танец Неба, такого светлого, чистого, вечного… Закатного? Нет, это всего лишь название, данное людьми, которым так хочется всему давать свои названия, которые не понимают, никогда не смогут понять, что непостижимое от лишних слов ближе не станет… Небо одно, оно вечно, оно едино во времени и пространстве, в закате и рассвете, в дне и в ночи, оно всегда одинаково великолепно и прекрасно…, а может, Небо и есть Бог? А какое, то, высокое и голубое, или это, Истинное? Неважно… ведь Бог тоже един во времени и пространстве…, а почему «тоже»?
Доразмышлять Реборну не дали. Пыльным мешком осел он к ногам какого-то капорегиме с большой дубинкой в руках. Даже лучшим в мире киллерам стоит во время боя хоть немного внимания уделять противнику, ведь правда?
А Закатное Небо стояла на другом конце улицы, разговаривая со своим Туманом, и ничего не видела. И как это Реборн посмел отойти от неё так далеко?
====== Часть 45 ======
Очнулся Реборн где-то, не очень понятно, где.
Голова болела, на ней явно имелась большая шишка. Сотрясения Реборн не боялся, таких ощущений не было… Но приятного всё равно было мало.
Чуть-чуть приоткрыл глаза, совсем щёлочкой, чтобы наблюдатель, при наличии такового, ничего не заметил.
Явно это была Япония — за окном, край которого он мог увидеть, было солнце, а значит, часовой пояс тот же, в Италии было бы уже темно.
Что ж, весьма полезное наблюдение.
Наблюдателя не обнаружилось — стоял где-то сбоку, вне поля зрения киллера. Но он точно был — Реборн чувствовал чужое присутствие. Чужое враждебное присутствие.
Потолок в комнате был самый обычный, грязно-белый. Грязно — явно не по глубокому авторскому замыслу. И обшарпанный какой-то. А в углу штукатурка отвалилась, образовав тёмно-серое пятно. Незнакомой формы. Значит, в этом месте он никогда до этого не был — киллер привык отмечать такие вещи, просто на всякий случай. Он не мог точно сказать, жилым ли было это место. Очень грязным — точно, да ещё чем-то воняло.
Костюм запачкается…
Реборн оборвал сам себя. Нашёл, о чём подумать, называется. Лучший в мире киллер, а мозги…
Да какой, к чертям, лучший в мире киллер?! Идиот безмозглый. Позволил себя оглушить и поймать какому-то быдлу из CEDEF. А вдруг и из Пепельных Ладоней… Это была бы смерть… Да это и есть смерть — после такого только и остаётся, что застрелиться. Отвратительно. Засмотрелся… Влюбился. Тысяча чертей! Он же всегда умел отделять эмоции и чувства от работы! Что, чёрт возьми, происходит?! Ну, влюбился, и что же дальше?! Можно же прекрасно было оставить это на потом.
Да и Закатное Небо… не поймёт… И это мягко сказано. Вот уж кто лучший в мире киллер. Вот уж кто… Она, которая не должна быть киллером, вся сущность которой противится этому… Она ведь такая чистая, светлая, нежная, она должна жить в мире, где никогда не было и не будет никаких смертей, никакого ужаса, никакого горя, она должна жить в мире, где каждый целовал бы её тоненькие ножки, носил бы её на руках… Это ведь единственное, чего она заслуживает, она должна делать только то, что ей самой захочется, она должна вечно улыбаться…
А ведь… А ведь он даже никогда не видел её улыбки… И уже влюбился… Дурак… Нет, ни капли. Она прекрасна… И правда, она заслуживает этого… Нет, не его, он перед ней — лишь жалкая букашка, но любви…
Так, стоп! Отделять чувства от работы!!!
Но Закатное Небо…
