— Шесть человек, если считать тебя. А, нет, уже семь. Могу, правда, сказать, что войти в Истинную Семью имеет все основания Ироказэ-кай, но Ироказэ-кумитё ещё об этом не знает. Когда он об этом узнает, у него будут также и все основания полностью уничтожить CEDEF с Вонголой, ради собственной чести и мести кое за кого. Но у меня пока ещё не так много народу, чтобы это возможно было сделать, и поэтому они до сих пор не знают, кому им мстить.

— И если мы согласимся, то они узнают?

— Да, скорее всего.

Аохари-кумитё задумался. С одной стороны, он изначально был не против уничтожить итальянских оккупантов при помощи других итальянцев. А с другой — эти новые могли оказаться ещё хуже. Потом он выяснил, что в Истинную Семью входят одни сплошные итальянцы. Вообще Истинная Семья — это сообщество вне национальностей, взглядов, религий, видов деятельности и всего подобного, но огромная итальянская семья против семи японцев было, на его взгляд, уже слишком. Потом он узнал, что второй по величине клан якудза в Японии имеет все шансы войти в эту Семью, но когда он об этом узнает, то должен будет за кого-то мстить. История, мягко говоря, странная. Но то, что Ироказэ-кай может внезапно оказаться на их стороне, уравновешивало многие проблемы, которые могли быть связаны с семьёй Миллефиоре.

В принципе, это было не так уж и страшно для осторожного босса, и он сказал:

— Я смогу принять решение, только узнав причину их мести.

— Ироказэ Нана. Вы помните её? — ответила Тсуна, ожидавшая этого вопроса.

— Я согласен, — тут же сообщил Аохари-кумитё.

Кёя фыркнул.

Тсуна смогла наконец успокоенно выдохнуть, лишь решила спросить у Ханы, с чего это он, услышав про маму, сразу согласился.

Потом девушка отправилась наконец на базу, под вой голодного Мукуро.

Завтра должен был приехать Гокудера Хаято.

А переговоры со сводным братом — вещь далеко не простая.

====== Часть 17 ======

Утром Тсунаёши снова отправилась в школу. Умудрилась даже отделаться от дисциплинарного комитета. Хотя по дороге ей встречались Пепельные Ладони, а Мукуро девушка послала извещать Ироказэ-кумитё о желаемой ею встрече, но она считала это уже маленьким выигрышем — надоели ей вечные якудза по бокам. Да и шестёрки её брата теперь заметно присмирели — наверное, познакомились с Реборном.

В школе Тсуна первым делом пошла к Хане. Та на её вопрос ответила:

— Да влюблён он в твою матушку был, разве непонятно? Ты лучше погляди, в нашем классе теперь ещё киллер из Италии учится, Гокудера Хаято! — и шёпотом добавила:

— Вроде и свободный киллер, а мозгов — кот накакал.

Тсунаёши посмотрела на парня. На первый взгляд он был обычным старшеклассником, очень похожим, кстати, на парня из Пепельных Ладоней. Но Тсуна быстро поняла, насколько он от них отличается — только посмотрев ему в глаза. Девушке даже стало его жаль, такого человека она бы ни за что не заставила быть хранителем её брата. Но Реборн, понятное дело, кандидатов не жалел. Тем более — по каким-то там глазам.

Гокудера Хаято сидел за своей партой, положив на неё ноги, и лениво оглядывал мир вокруг презрительным взглядом. Так решил бы каждый, но не Тсунаёши. Уж она-то прекрасно видела за маской «плохого парня» человека очень ранимого и чувствительного, а на данный конкретный момент — усталого и немного растерянного.

Девушка оглянулась на Хану и поняла, что она маску тоже заметила. Ну, а как не заметить, она же информатор, она должна видеть людей насквозь! Что и делала. Тогда почему она так отозвалась об умственных способностях киллера?

Тсуна немного поразмышляла, задать или не задать ей этот вопрос, Ногицунэ она всё-таки немного побаивалась. Но всё же спросила:

— С чего это сразу — накакал?

Она уже ожидала какого-нибудь язвительного замечания в свой адрес, но Хана лишь фыркнула и ответила:

— Потому, что если уж ты припёрся в обыкновенную школу изображать обыкновенного среднестатистического неприметного ученика, то будь добр, изображай! А он что делает?!

И правда, вокруг парты, за которой сидел Гокудера, уже сгрудилась стайка девушек, явно уже успевших организовать фан-клуб, а в другом углу класса парни (половина — из Пепельных Ладоней) обсуждали, в какой подворотне его оставят. На «неприметного» он не походил ни коим образом. Но Тсуна всё же подумала, что по-другому он явно не сможет, как не смогли бы при всём желании превратиться в «неприметных» Мукуро или Кёя. Ну вот такой он.

Тсунаёши, когда поняла, что сравнивает Гокудеру Хаято со своими личными хранителями, не на шутку испугалась. Такое у неё уже было.

Она тихо позвала:

— Мукуро…

Но никто не появился. Скорее всего, иллюзионист был слишком занят для этого.

Хотя нет, «никто не появился» — неправильная формулировка. Появился.

Но только совсем, совсем не тот, кого Тсуна хотела бы видеть.

Савада Нагарэ медленно, твёрдой и властной походкой вошёл в класс. Оглядел всех так, что вздрогнула даже Тсунаёши. Только Гокудера плевал на его сверхпрезрительный взгляд с высокой колокольни. Его-то Нагарэ и заметил. Подошёл спокойно к парте, наклонился к киллеру и положил руку ему на плечо, чуть сжав. Вокруг мгновенно сгрудились те из класса, кто состоял в группировке Нагарэ, создавая для Гокудеры угрожающую атмосферу и одновременно загораживая парней от остального класса. Хаято одарил брата Тсуны уничижительной ухмылкой. Тогда Нагарэ сунул ему под нос кулак, мгновенно загоревшийся грязно-оранжевым пламенем. Свободный киллер лишь фыркнул.

Тсуна вдруг сообразила, что, если Мукуро нет рядом, то кто же ей прикрытие обеспечит, как не любимый братик?

Она осторожно выпустила каплю своего пламени, дотронувшись им до Хаято. И тут же почувствовала… Себя целой.

Какое знакомое ощущение, но в то же время каждый раз — как первый. Жаль, что их всего шесть, а это последний.

Но тут же девушка опомнилась. Ведь Реборн планировал именно его в хранители Нагарэ!

Парень тем временем перестал выпускать пламя, заметив, что его оппонент не впечатлён, и грозно прошипел:

— После уроков, у храма Намимори!

Тсуна, улыбнувшись Хане, вышла из класса, пока Нагарэ её не заметил.

Она точно знала, что сегодня киллер не будет убивать её брата — что бы там не говорила Ногицунэ, парнем он был умным. Но девушка всё равно решила взглянуть на их сегодняшнюю стычку, ведь, если что, она сможет помочь, или лучше позвать Мукуро. Даже если ты свободный киллер, кто сказал, что ты справишься с целой бандой?

Как только Тсунаёши вышла в безлюдный коридор, рядом материализовался Мукуро.

— Ну как? — с надеждой спросила девушка.

— Паршивенько, фу-фу.

По взгляду Тсуны парень понял, что ей не до шуток, и объяснил:

— Они вляпались в конфликт с Барасава-кай этой ночью. Грохнули сайко-комон. Не совсем намеренно, конечно. Но кому до этого дело?!

— Чего?!

Иллюзионист вздохнул.

— Они вляпались в конфликт с Барасава-кай этой ночью. Грохнули сайко-комон. Не совсем намеренно, конечно, но кому до этого дело. — послушно повторил он.

— И ты мне это так спокойно сообщаешь?! Что моего брата теперь страстно желает уничтожить сильнейший клан якудза Японии?! — сейчас Тсунаёши в очередной раз пожалела, что не может сорваться на крик.

— Ну, Ироказэ-кай тоже как бы не слабейший… Он ничем не уступает Барасава-кай, ну, земли только чуть поменьше…

Мукуро увернулся от подзатыльника.

— Да понял я, понял. Пойду и перебью всех до единого злобных и нехороших гадов, посмевших тронуть бедного, маленького, замученного, несчастного ребёночка, которому всего двадцать семь годиков, а к нему уже какие-то сволочи лезут. Который, чтоб его, является кумитё второго по влиянию клана в Японии и сам всех, кого только хочешь, прикончит!

Мукуро увернулся от ещё одного подзатыльника.

— Идиот. — внезапно успокоившись, констатировала Тсуна. Она прекрасно понимала, что на иллюзиониста ругаться было абсолютно бесполезно. Бесполезнее только на Верде — тот дольше практиковал вынос мозга, и поэтому научился ещё и противостоять любому виду этой техники. — Как у них там?