Та же долговязая фигура, только без лишнего жира.

Мама сует в мой рюкзак спецпакеты, сохраняющие продукты очень долго.

– А теперь последний завтрак вместе и… моя дочурка едет на стажировку! – торжественно объявляет она.

А я почему-то зацикливаюсь на слове «последний». Обычные люди редко задумываются, что значат в их жизни некоторые слова. Словом можно поднять с постели, со смертного одра и вытащить из немощи. Словом можно убить, покалечить, навсегда лишить радости жизни… Журналисты, писатели понимают все лучше. Некоторые слова как черные вороны – жестокие предвестники бед и ненастий. И вот это… определенно из них.

Такими я близких и запомнила…

Потому, что больше мы с ними не виделись…

А потом я еду в автобусе, где каждый пассажир при желании отделяется от других непроницаемым куполом – подарком магии демонов. Бессмысленно пялюсь в окно на здания, дороги, мосты, леса и поля… И не могу отделаться от тяжелых дум.

Большинство жителей Земли считали взрыв в демоническом поселке Кострол всего лишь информационной бомбой. А мою жизнь этот взрыв разрушил до основания. Все СМИ только и вопили о том, сколько демонов погибло в том теракте. Но почему-то никто не упомянул о том, что он унес и человеческие жизни тоже!

Мало кто знает, что пожиратели – не только питаются эмоциями, что безобидно для людей или им подобных, но еще и способны, соединив усилия, экранировать себя от вредных воздействий. В том числе и от взрыва.

И вот группа пожирателей на окраине поселка пронюхала о теракте. Правда, уже слишком поздно – за несколько минут до взрыва. Понятия не имею как им это удалось. Но демоны среднего уровня собрались вместе и отразили часть взрыва. Ударная волна пришлась на соседние районы. Несколько домов сложились как карточные домики. Другие рухнули, погребя всех под обломками. Третьи ушли в земляные расщелины… Среди тех, кого не удалось спасти в этом ужасе и хаосе оказалась и вся моя семья…

Помню толпу на общих похоронах… Скорбные лица и сочувственные взгляды, которые убивают хуже ужасной правды.

Моих любимых и близких больше нет. Совсем нет. Нигде. А я… зачем, зачем я осталась?

Удушливый дым свечей, церковный звон, теплый чай с выпечкой и одиночество…

Острое, как кинжал в сердце и ужасающее, как пожирающее тебя чудовище.

Я больше никому не нужна. Никто и никогда не напечет мне пирогов в дорогу. Никто не поздравит с моими успехами. И не потребует непременно вернуться…

Я не могла поверить и не могла жить как прежде.

Просто оставить цветы на мраморной мемориальной доске, которую словно кость псу бросили нам власти Земли, и забыть, что случилось.

Я обязана была бороться.

С тех пор я делала все, чтобы показать обществу уродливую сторону демонныхов, как они называли себя изначально. Я не собиралась фанатично обвинять жителей Дергошта в том, что они – адские твари, бездушные монстры из Преисподней, как делали демонофобы. Нет! Я хотела продемонстрировать истинное положение вещей.

Демоны не были выходцами из Ада. Об этом теперь знали многие. Даже церковники признали это. А уж после обряда, который публично устроили Аскольд Энберский и его брат Готрик в одном из самых крупных православных храмов… мало кто сомневался в том, что раса из Дергошта вовсе не родилась в Преисподней.

Однако я пыталась открыть людям глаза на то, что демоны готовы убить, стереть с лица измерений любого, кто им помешает. И ладно бы только так! Они готовы пожертвовать любым, кто попадется на пути к их собственным эгоистичным целям.

Пожиратели, которые отразили взрыв в Костроле, выжили. А мои близкие – нет. Они не были демонофобами и не имели никакого отношения к теракту! Я уверена, что пожиратели знали: отразив ударную волну, они могут навредить людям. Но все равно сделали это.

Возможно, мы, люди не такие сильные, не обладаем такой магией, не способны так долго жить и сохранять молодость… Хотя ведьмы и ведьмаки вроде меня, получили часть этого дара. Но люди способны на самопожертвование. А демоны – никогда.

Разве не сами жители Дергошта породили движение «Очищения»? Разве не их прежние зверства виновны в том, что случилось в Костроле? Пострадай те пожиратели – они понесли бы кару за свою расу. А за что погибли мои родители? За то, чтобы несколько рогатых продолжили коптить небо?

Я выжила и вынесла боль только ради мести. И вот теперь я делала все, чтобы общественность прозрела. Осознала – с кем мы имеем дело. Конечно, уничтожить расу Дергошта людям не под силу. Но не доверять ей, не давать лучшие технические достижения, не позволять селиться на Земле и получать блага нашей планеты – этого мы вполне могли добиться.

Мне не нравилась политика Суфрова. Многие зверства демонов были преданы забвению благодаря нашему президенту, многие их бесчинства остались в тени.

После разговора с Дементрием я поймала такси и отправилась домой. Надо собраться и предупредить редактора о моей временной отлучке. Да, какое-то время ему придется обойтись без моих острых материалов. Зарядить кого-то из коллег закрывать тему «демоны ужасны и опасны». Зато потом… Потом я принесу ему бомбу!

Такую же, как та, что взорвала мою семью!

Всем, кто лишился дома и имущества при взрыве в Костроле выплатили президентскую компенсацию. Обычно скупой на социальные выплаты Суфров, в тот раз расщедрился, лишь бы люди заткнулись, не ходили в газеты и на телевидение.

На эти деньги я смогла купить небольшой домик в одном из коттеджных поселков столицы Земли – Эйвелла. На нормальный участок средств уже не хватило. Однако огородничать я не любила и мои четыре сотки, на которые многие соседи с пятнадцатью смотрели с жалостью, меня вполне устраивали.

Работала я, в основном, удаленно. Что тоже меня более чем устраивало.

Не нужно сидеть на планерках, смеяться над ужасными шутками редактора, слушать как он зачитывает перлы коллег и свысока раздает задания. Я трудилась в своем собственном графике.

Личной жизни у меня не было. Наверное, это выглядело странно, ведь я пользовалась успехом у мужчин. Дня не проходило, чтобы со мной ни знакомились или ни предлагали свидание. Но я просто не чувствовала себя готовой к новым отношениям.

Последний мой серьезный роман с Марселем Дмитровым закончился, когда погибла моя семья. Я целыми днями предавалась унынию. А мужчине в самом соку – одному из самых популярных телеведущих – требовались только три вещи: вкусная еда, хороший секс и спокойный отдых.

Мои бесконечные слезы, нервные срывы, из-за которых первые два пункта периодически отсутствовали, его больше раздражали, чем вызывали сочувствие.

Нет. Поначалу Марсель даже пытался меня поддержать. Находил пару слов в утешение, обнимал, гладил, умильно чмокал в щечку… А потом… потом хотел за это секса, и я отказывалась. Ну просто не могла… Не могла…

Марсель считал, что так я «его наказываю» за то, что его родные и близкие живы. Глупость, конечно! Нелепая и недостойная такого умного и образованного мужчины. Но объясняться у меня тогда просто не оставалось сил.

А потом… настал тот самый день «икс»…

Я пришла домой после интервью, и первое, на что упал взгляд – опустевшая рогатина. Еще недавно там висела куртка Марселя – такая полуспортивная, синяя, дорогая. Внизу, на полочке для обуви, также пустовали несколько мест. Прежде их занимали лакированные модные туфли сожителя или любовника, не знаю, как правильней, его крутые кроссовки с супинаторами и домашние тапки.

Я примерно уже знала, что увижу дальше. Поэтому не удивилась ни опустевшим вешалкам в гардеробной, ни «голым» полочкам в ванной.

Не знаю, расстроилась ли еще сильнее. В то время, все вокруг казалось враждебным, неуютным, чужим. Я тосковала по близким. А еще это…

Помню, как на автомате пошла на кухню, обнаружила, что шестигранной банки с кофе тоже нет – Марсель утащил остаток любимого нами напитка. Мы покупали его вместе, в одной элитной лавочке, за хорошие деньги. Настоящий, черный, словно сваренный кофе из растворимых гранул… Ммм… Когда-то мы смаковали его вдвоем, вместе…