Иосиф, недоумевая, поднялся с кресла и подошёл к террариуму. Там под мощной лампой грелся полоз. В середине его тела было заметно небольшое утолщение.
- Она только что съела жабу, - пояснил хозяин. - Вы знаете, что, оказавшись в желудке змеи, жаба выделяет полезные вещества, помогающие змее её переваривать?
Иосифа передёрнуло.
- Вижу, вам неприятно. А я вижу в этом ещё одно проявление Weltweisheit, мировой мудрости... Вы верите в целесообразность космоса? Я да. Мир, несомненно, устроен как большое целое, каждая часть которого находится на своём месте. Разумеется, каждому существу его место кажется недостаточно уютным. Но оно, как правило, не замечает тех благ и преимуществ, которыми оно пользуется как чем-то само собой разумеющимся. В конечном итоге всё уравновешивается, и каждый получает своё.
- Jedem das Seine, - не удержался Цойфман. - Вы это имели в виду?
- Я хотел подвести вас к той мысли, что положение жабы и положение змеи в некотором высшем смысле равноценны. А теперь давайте посмотрим ещё один альбом.
Он повернулся к полке.
- Невероятно, - профессор перебирал снимки трясущимися руками. Невероятно. О них мне никто ничего не говорил.
- Ну ещё бы. Это была одна из самых больших тайн Рейха. К тому же с ними могут работать очень, очень немногие. И мы очень мало знаем о них. А теперь, наверное, никогда не узнаем. Их больше нет. Как и единорогов, Визель улыбнулся каким-то своим мыслям.
- Саламандры... - прошептал Иосиф. - Огненные духи. Я мог бы предположить что-то подобное.
- Ну почему же сразу духи? Они телесны, и нуждаются в пище. Им требуется das Futter... как это по-английски?
- Корм, - подсказал Цойфман. - Жратва.
- Вот именно... Но, как вы понимаете, аппетиты у них специфические. Поэтому, кстати, они так редки. Например, земляные драконы нуждаются в особого рода папоротнике, который сейчас почти нигде не встречается, а друкхульмы едят побеги так называемой истинной мандрагоры, которые сейчас продаются на чёрном рынке по цене бриллиантов. Василиски, к счастью, питаются обычными змеями... Ну, а морские драконы, онокентавры, саламандры, и прочие - плотоядные. Причём они нуждаются в плоти магических существ. Понимаете?
Иосиф промолчал.
- Вижу, вы уже догадались... Да, правильно. Чтобы было совсем ясно, позволю себе ещё одно сравнение. Молодых змей откармливают головастиками. Головастик - это ещё не лягушка. Сам по себе он малоспособен к полноценному существованию. У него имеется минимум полезных функций, которые позволяют ему выжить. Зато головастики - великолепный корм. Помните, что я говорил о полезных веществах, помогающих пищеварению? Так вот, евреи, в некотором роде, тоже великолепный корм. Вы - магические существа, но магическая способность в вас подавлена. Вы не способны управлять этой энергией, во всяком случае индивидуально. Разумеется, на коллективном уровне её наличие иногда позволяет вам творить чудеса. Без этого вы не выжили бы... Зато евреи - идеальная жертва. В этом и состоит ваша избранность, Иосиф. В рамках мирового равновесия вы предназначены для того, чтобы быть жертвой. Начиная с церемоний, где требуется умерщвление магического существа, и вплоть до банальной кормёжки. Кстати, о еде. Соблюдение правил кашрута способствует накоплению магии в человеческом теле. Вы, кстати, соблюда...
- Зачем вам понадобились саламандры? - перебил Цойфман.
- Вы так и не поняли? Всё это началось ещё до войны. Германия была почти полностью лишена собственных ресурсов, особенно энергетических. Немцам отрезали уголь, нефть, в общем всё. А для подъёма экономики нужно было электричество. Много дешёвого электричества. Саламандры способны его вырабатывать в любых количествах, но для этого их надо хорошо кормить. Сначала мы, впрочем, думали обойтись минимальными жертвами, которых было легко набрать среди политических преступников. Хватило бы коммунистов и либералов, благо там было много евреев... Гитлер, впрочем, с самого начала предчувствовал, что этим дело не ограничится, поэтому загодя начал насаждать антисемитизм. Но война спутала все карты. Особенно её вторая половина. Пришлось строить крупные электростанции. Потом их назвали "лагерями уничтожения".
- Они такими и были, - сказал Иосиф.
- Ну, ну. Я уже вижу, что вертится у вас на языке. Каннибализм - вы хотели сказать это слово? Да, каннибализм. А что такое война, как не каннибализм? Кем, по-вашему, были немецкие юноши, уходившие на фронт? Пушечным мясом, не так ли? Вас убивали гуманными средствами, так как предсмертные мучения освобождают магическую силу... А как умирали немцы? Замерзали в русских степях? Горели в танках? Не кажется ли вам, что...
- Нет, не кажется, - профессор Цойфман посмотрел на Визеля исподлобья. - Вы пытаетесь поставить на одну доску преступников и жертв. Ничего другого я, впрочем, от вас и не ожидал.
- Вот как? А вот я ожидал от вас более широкого взгляда на эти вещи... Ну так теперь вы удовлетворили своё любопытство?
- Я услышал много нового и интересного, - процедил сквозь зубы профессор. - Кроме того, мне показали пачку старых фотографий. Которые так несложно подделать.
- Ну вот, вы начинаете защищаться... Зря, зря. Ведь вы на самом деле мне поверили, Иосиф, - заметил Визель. - У вас действительно хороший нюх на ложь. Но если вы хотите увидеть настоящие доказательства - извольте. Я, собственно, за этим вас и пригласил.
Он слегка приобнял профессора за плечи, и на свет снова появился клетчатый платок. Профессор успел отшатнуться, но неожиданно сильная рука на мгновение прижала тряпку к лицу гостя, и тот замер, как вкопанный.
Профессор Иосиф Цойфман стоял, привязанный к металлическому столбу. У его ног на земляном полу лежало прозрачное яйцо размером с грецкий орех, внутри которого плавал крохотный огонёк. Рядом стояла клетка с василиском, до поры закрытая тёмной шалью.
Йорг Визель, переодетый в рабочий халат, раскладывал на длинном верстаке какие-то инструменты.
- Это последнее сохранившееся яйцо саламандры, - болтал Визель, протирая ножи. - Оно может храниться очень долго, но сейчас зародыш уже почти исчерпал свою жизненную силу. Вы подвернулись очень вовремя, профессор. Не беспокойтесь, больно не будет. Василиск убивает мгновенно...
