Вектора немного сместились, отпустив запястья и кольцами стеснив участок над диафрагмой, позволяя выгибаться сильнее, почти повиснув поясницей на изгибе одного из них, давая Найтмеру войти ещё глубже, повышая градус на несколько единиц, стоило ему склониться и лизнуть твое солнечное сплетение, добираясь языком до груди и обхватывая твердый сосок горячим пленом магии. Ты снова застонала, руками цепляясь за чужой череп, по затылку доводя пальцами линию к первому позвонку шеи. По этим костям бежала вибрация инфразвукового урчания сладкого удовольствия, с которым тот ласкал твою грудь, поднимаясь после этого к шее и возобновляя качание настойчивого темпа, ставшего чуть более резким, но не менее от этого приятным. И от особо жёсткой подачи ты зашлась в протяжном стоне, раздробленном раскатом близкого удара молнии, от которого в оргазм вплелся лёгкий испуг резкого звука, заставившим сжать пульсирующее лоно ещё сильнее, отчего Найтмер не выдержал и укусил тебя в шею, глотая прерывистый стон твоего оргазма своим телом и векторами, ощущавшими каждую судорогу мышц, по котором скользили нескончаемо и очень активно. Монстр отстранился и вынул свой горячий щуп экто-органа из нутра, садясь рядом и рассматривая пристальным взглядом твою наготу, освещаемую зарёй небесного гнева за окнами, пока ты пыталась отдышаться, вновь роняя взгляд на необычный мужской орган мерцавший движением так близко.
— Можно? — несмело спросила его, осторожно сев рядом, ощущая, как из тебя немного вытекло чужое наполнение, которого оказалось не так уж мало. Простынь под вами безнадежно испачкана… Вместо ответа монстр взял твою руку и уложил ее на жар своего члена, который тут же прильнул к пальцам, обвиваясь кончиком вокруг указательного пальца. Ты охнула вместе с его вздохом, стоило ощутить это удивительное касание гладкого и очень горячего органа. Ты провела по нему пальцами и огладила сверху до низу, медленно обхватывая крепкое основание под одобрительный стон монстра, чуть подмахнувшего бедрами в попытке получить больше приятных ощущений. Тебе одновременно было и стыдно, и интересно, и потому ты чуть сильнее сжала это основание, ощущая упругую твердость члена, который от этого чуть скрутил спиралью усик, сокращаясь в длине, но увеличиваясь в толщине. Провела вновь до верха, большим пальцем нащупав на плоти ложбинку, по которой чуть повела круговым движением, отчего Найтмер прогнул и свёл вместе собственные лопатки, упираясь руками в простынь позади себя.
— Черт, детка… Продолжай, — попросил Мар, прикрывая глаз в наслаждении и покрываясь переливом собственного смущения, о котором не шло раньше речи. Словно для него твоя ласка стала чем-то настолько откровенным, что обрушило все барьеры былого образа невероятной строгости и контроля ситуации. Его вектора позади взметнулись широкими плетьми, начав беспорядочно скручиваться спиралями и жгутами, стоило тебе снова начать двигать рукой, хватая крепче жмущийся к ладони член. Вверх и вниз, скользко и горячо, пульсирует и выпускает щедрое количество почти перламутрового предэякулята, кажущегося ещё горячее, когда тот оседал бусинами росы на коже руки. Ты невольно облизывалась, когда монстр начал подмахивать всем тазом, имитируя толчки и начав стонать прерывисто, сжимая простынь до опасного натяжения ткани, едва не разрывая ее силой. И в очередном раскате грома было не ясно: рвется ли ткань, небо или его голос, заходясь в протяжном и очень низком рыке, когда ты ускорила темп стимуляции, придерживая член второй рукой, чтобы ей же ласкать и лонное сочленение угольных костей над ним. Ещё немного сладости движений, и твоя ладонь нырнула внутрь, к крестцу, цепляясь на отверстия в кости, пока пальцы массировали вздувшуюся борозду на члене, упруго сминая ее возвратно-поступательным движением. Такого Кошмар уже вынести не смог, взрыкивая в судорожном оргазме, сводящим не только каждую гость, но и с ума. От этого ты и сама невольно выгнулась, прикусывая губы, когда семя обожгло запястье и предплечье второй руки, путавшейся в ласке его поясничных позвонков. Член пульсировал волной, выпуская жидкость, горячее ещё сильнее, и переливаясь всполохами жгучей магмы экто-магии, один вид на которую уже не хотелось отводить взгляд. Поздно было отнекиваться и стыдиться тем более: вы слишком многое уже себе позволили, растоптав понятие стыда едва ли не полностью. Но это не мешало вам обоим краснеть, стоило туманным взглядам пересечься на грани выдоха и вспышки молнии, вновь поглотившей отзвуки сбитого дыхания. И, казалось бы, на этом все, и ты даже хотела что-то сказать, игнорируя вновь стянувшийся в животе узел, но Найтмер все читал в открытую, ощущая твое возбуждение словно собственное.
Личный афродизиак — твои эмоции.
Найтмер резко подхватил тебя векторами, усадив на себя так, что вы находились лицом к лицу, сминая поцелуем губы, пока по заветному месту скользнул живой щуп члена, привлеченный твоей влагой и жаром раскрытого в такой позе лона. От этого постоянного под тобой движения бедра прижались к чужим теснее, а рот раскрылся шире, позволяя монстру углубить поцелуй. И все бы и дальше шло в ритме, ставшим неторопливым и тягучим будто мёд карамельного яблока, да только вот мысли были прицельно сбиты, стоило осознать, что язык у Найтмера имелся не один…
Ты испуганно вздрогнула, но лёгшая на затылок рука и предупредительное мычание отстраниться не дали, продолжая прощупывать самые заповедные точки твоего ротика, подлезая под язык, к уздечке, обвиваясь языками вокруг твоего и оглаживая, давая себя пересчитать твоим ответным, несмелым движением.
Их было три.
Юркие и ловкие, они тыкались в щеки и зубы, скольжением утягивая твой в свое основание, которое оказалось приятным и мягким, горячим и таким живым. Ласковый укус твоего языка призывно отдавал под диафрагмой дрожью, которую ощущало его тело, тесно прижатое к твоей наготе. Вектора туго обтягивали поперек тела, чуть приподняв, не разрывая поцелуя, чтобы внутрь с уверенным тычком подался экто-член, натягивая собой лоно в новом ощущении максимальной тесноты. Но большего движения тебе не позволено – за спиной к плечам поднялись руки, вжимая вниз сильнее, и последовавшие за этим ощущения были далеки от представлений, что Найтмер умел делать нечто подобное.
Член внутри сокращался, делаясь коротким, а потом вытягивался до предела: такие движения не нуждались в толчках, но зато потирались обо все сладкие места разом, достигая щекотливым усиком преграды матки. Мар продолжал при этом тебя целовать, со всей страстью и голодом, будто ему действительно было тебя катастрофически мало.
Хотелось больше. Сильнее. Быстрее.
Ты от таких сокращений в себе не могла не стонать, судорожно цепляясь за его ключицы и шею, путаясь слепо в остистых гребнях позвонков. Поразительно, как Найтмер мог дарить столь сильное наслаждение даже не двигая телом. Грохот грозы пожирал твои вскрики, когда поцелуй был разорван, как и его налитой глубоководным сапфиром взгляд. Голодный и обжигающий. Тайфуном сметающий каждое дрожание мышцы. Каждый поверхностный вдох и незавершённый выдох. Перемешанный с его собственными.
— Мар… Мхаа… Как… Хорошо, черт, — прошептала, утыкаясь в его шею, когда монстр в ответ на пульсацию и движение члена начал все же подаваться в ритмичном подбрасывании таза, желая углубить весь жар ощущений сильнее, немного царапая фалангами кожу на твоей спине, доводя следы багряных линий до самой поясницы и снова поднимаясь ими выше.
— Давай, детка… Т/И… Ещё… Немного, — просипел тот, опять царапаясь и в этот раз вновь кусаясь, сминая зубами хрящик уха и кожу за ним, от чего молнией прошибло уже тебя саму. В ответном стремлении твои зубы сомкнулись на позвонках, оставляя след маленьких лунок в разгоряченном сургуче его тела, винном на вкус, терпким, будто мадиран{?}[Вино, невероятно терпкое. Его ещё называют таннат.], оставляющим на языке характерное послевкусие.
