— Как долго мы еще можем быть здесь? — уточнил Сергей, надеясь, что к моменту отлета ему все-таки удастся поговорить с Ритой.

— Самолет завтра рано утром, то есть, у нас есть почти десять часов, — кивнула Рогозина.

— Значит, почти десять часов. Я буду с ней, вдруг нам повезет, — легкая улыбка появилась на его губах, все же, он старался надеяться на лучшее. Впрочем, а что еще делать в такой ситуации? Только надеяться.

***

После того вечера в баре и той ночи все изменилось. Хотя нет, не так, все изменилось после их разговора утром, когда капитан и патологоанатом заключили, что никто и никогда не сможет их разлучить. Судя по всему, где-то там, далеко за гранью человеческого понимания и восприятия рассмеялась Смерть. Ей было подвластно все: забирать жизни, разлучать людей, нарушая их обещания и клятвы друг другу, вызывать самые ужасные и пугающие чувства, разбивать сердца.

Марго не боялась умереть, эта перспектива никогда ее не пугала, наверное, именно поэтому в далекой юности она решила пойти учиться в академию МВД. Наверное, именно поэтому спустя месяц отношений она предложила Вале вместе жить. В морге. Пока патологоанатом работала с телом.

— Серьезно, Власова, сейчас и здесь ты предлагаешь мне жить вместе? — Антонова повела бровью, поднимая на капитана суровый взгляд. — Где романтика, признания в любви, легкие намеки?

— А тебе это нужно? Чтобы я была какой-то другой, не такой, какая я есть? Я могу сделать так, как ты хочешь, для тебя, но… Сейчас это искренне, сейчас это правда для меня. Извини, это совсем не романтичное место, но я предлагаю тебе правду, не это ли признание в любви, которого ты просишь? — Марго едва заметно улыбнулась краешками губ. — Ты и без этих широких жестов знаешь, что я тебя люблю.

— Знаю, прости, — уже чуть виновато кивнула Валентина. — Просто, понимаешь, мне иногда не хватает с твоей стороны чего-то… Более легкого и нежного, мне нужны эти «широкие жесты».

— Хорошо, я буду стараться меняться, но, пожалуйста, не требуй от меня слишком многого сразу?

— Конечно, милая, я тоже не идеальна, но мы ведь разговариваем, это нормально, — Антонова мягко и нежно улыбнулась, как всегда.

— Да, разумеется. Люблю тебя, до вечера.

— Так значит, мне приезжать с вещами?

— Ой, я тебя умоляю: половина женских вещей в моей квартире – твои, — рассмеялась Власова и быстро покинула помещение морга, пока Антонова не начала спорить, рассказывая, как Рита по-свински разбрасывает вещи по всевозможным углам.

***

Каждая минута тянулась до невозможности долго. Час сидения у кровати Марго сменялся другим точно таким же часом. Весь вечер и всю ночь. Несколько раз аккуратно подходила Рогозина, предлагая подменить его, но Сергей раз за разом отказывался. Возможно, это последние часы, когда он видит ее живой, хоть и без сознания. Кипишь врачей не прекращался ни на секунду – работы у них было предостаточно, и как только исчезал один хирург – тут же появлялся другой, продолжая работу с пациентами. Начало светать. До момента их отлета оставался какой-то час, даже меньше, а состояние Риты не изменилось ни на одно мгновение. Майский уже буквально видел, как плачет Антонова, как перестает с ним общаться, увольняется из ФЭС и сутками сидит дома, изредка заказывая доставку каких-то продуктов.

— Сережа, — едва слышный шепот, на который он не сразу обращает внимание.

Майор все еще представляет плачущую Валентину, которая больше никогда не сможет ходить по зданию Федеральной Экспертной Службы, потому что нет там такого места, которое бы не напоминало ей о Рите. Он буквально слышит, как она плачет, просит не звонить и оставить ее в покое.

— Сережа, — Маргарита в упор смотрит на него и еле-еле сжимает крепкую мужскую ладонь, чуть поглаживая большим пальцем.

— Боже, Власова! — Майский чуть не подпрыгнул до потолка.

— Я как-то привыкла слышать эти возгласы от Вали, дорогой, без обид, но я принадлежу только ей, — Рита чуть смеется, насколько хватает сил.

— Фу, Марго, — Сергей тоже смеется, чуть сжимая ее руку. — Как ты, родная? Мы улетаем через час, я уж боялся, что не услышу твой голос.

— Ну, что ты, как я могла не очнуться к вашему отлету, ты бы мне там Валю всю напугал. Береги ее, ладно? Я тут оклемаюсь и сразу прилечу, как только можно будет. Береги ее, я прошу тебя: надо будет – силой тащи ее на работу, надо будет – держи ее волосы, когда она плачет. Да хотя чего я тебе это все рассказываю, сам знаешь.

— Конечно, знаю, но для тебя важно, чтобы я это услышал.

— Ты иногда бываешь таким умным, аж страшно, — снова засмеялась Рита, ненадолго прикрывая глаза от подступающей усталости. — Я, наверное, совсем скоро усну, сил совсем практически нет.

— Что мне ей сказать, кроме того, что ты ее любишь?

— Скажи, что… Пусть выбирает дом, мы давно хотели, нам как-то становится тесно в квартире, пусть выбирает дом, — сама себе кивнула Марго, видимо, принимая какое-то очень важное решение.

— Что ты еще придумала?

— Она поймет, поговорите с ней, — улыбнулась Власова, чуть сжимая руку друга. — Спасибо, что все это время был рядом.

— Как же иначе?

Сергей лишь мягко улыбнулся Рите, продолжая крепко держать ее за руку. Он чувствовал, что она в сознании, но не хотел тратить ее силы на пустые разговоры, самые главные слова от нее он уже услышал. Спустя некоторое время к ним подошла Рогозина.

— Сережа, нам пора, — констатировала полковник, с напряжением глядя на подчиненную, которая лежала так же неподвижно, как и раньше.

— Галина Николаевна, — Власова чуть улыбнулась, приоткрывая глаза. — Я уж думала, Вы его мне оставите, так нет уж, забирайте домой.

— Рита, ты очнулась, видимо, здесь все-таки отличные врачи, которые смогут поставить тебя на ноги, — улыбнулась в ответ Рогозина, замечая и изменившееся настроение Майского, который казался более жизнерадостным, чем несколько часов назад.

— Само собой, куда же я от этих врачей денусь? Не убегу уж точно, вон: моргаю с трудом, — капитан легко смеется и поглаживает Сергея по руке. — Все, тебе пора, поезжай успокаивать мою Валю, и контролировать, как она там.

— Есть, товарищ главнокомандующий! — отчеканил Майский, живо улыбаясь.

— Обалдуй, иди уже, помогай Ваньке с вещами, то встречи. Я буду себя беречь, честное слово, даже не говори мне об этом.

Майор чуть улыбнулся, поцеловал ее в лоб и быстро ушел – долгие прощания просто невыносимы для него, особенно в подобных обстоятельствах. Как оказалось, вещи уже практически все погрузили в самолет, поэтому мужчина легко запрыгнул внутрь, садясь рядом с компьютерным гением, который уже благополучно задремал. Через несколько минут к ним присоединилась начальница, явно озадаченная после неизвестного нам разговора. Совсем скоро зашумели двигатели, самолет поднялся в небо, оставляя обожженную испепеляющим солнцем землю позади.