– Можешь. Ты мне сильно поможешь, если не будешь доставать вопросами. И вообще доставать не будешь.

– Хорошо. – Свиридов не обиделся, пожал плечами и отвернулся.

На третьей паре у Камиля завибрировал в кармане телефон. Он увидел на экране имя Федьки и вышел из аудитории.

– Ты где? – спросил Федька без предисловий.

– В универе.

– Чтобы через час был у меня.

– С хуя ли?

– Тащи сюда свою дырявую жопу, – процедил Федька. – Мне не до шуток. И тебе, поверь мне, тоже.

Камиль вернулся в аудиторию и сел на своё место. Поморщился от боли в заднице. Торопиться к Федьке он не собирался. Пожилой преподаватель в мятом пиджаке и сползших на кончик носа очках что-то монотонно бубнил. Камиль сделал вид, что записывает лекцию, а сам бездумно уставился на белобрысый затылок Свиридова, снова сидевшего перед ним. В голове назойливо мелькали картинки вчерашней семейной драмы.

Сразу после ужина отец с матерью, а вместе с ними и Камиль, перешли в гостиную. Камиль с матерью сели на диван, а отец Камиля – в кресло. Он окинул сына взглядом:

– Камиль, нам надо серьёзно поговорить.

Камиль вопросительно посмотрел на отца.

– Я хочу, чтобы ты женился. Не сейчас. Может через год-два, но я должен дать предварительный ответ. Тебе ведь нравится младшая дочь Алиева?

– Что? – Камиль мигом подобрался. – Нет!

– Почему «нет»? – Отец приподнял брови. – Вы ведь с ней неплохо ладите.

Камиль любил своих родителей. Тихую, ласковую, рассудительную мать и сурового, но справедливого отца. Конечно он не рассчитывал, что они будут в восторге от его ориентации, но и особых проблем Камиль не ожидал. К тому же рано или поздно признаваться было надо, поэтому он сказал:

– Да, пап, ладим. Она нормальная. И красивая. Но я не могу на ней жениться. Дело в том, что меня не интересуют девушки. Мне нравятся мужчины. Извини.

Отец окинул Камиля холодным взглядом, а потом посмотрел на жену:

– Выйди.

Мать Камиля поднялась с дивана и без слов покинула комнату.

– Повтори, что ты сказал? – процедил отец.

Камиль испугался, но не подал вида:

– Пап, я гей. Прости, но это так. По-другому не будет.

– Не будет?! – выплюнул отец. – Ещё как будет!

Он вскочил с кресла, схватил Камиля за плечи, поднял словно пушинку с дивана и встряхнул:

– Мой сын не может быть пидором! Это всё блажь! И я её из тебя выбью!

Он замахнулся и с силой ударил Камиля по щеке тыльной стороной ладони. Голова Камиля дёрнулась, а во рту появился привкус крови. Но Камиль дерзко посмотрел отцу в глаза:

– А я говорю – не будет! Я – такой! Не нравится – твои проблемы!

– Мои проблемы?! Нет, ошибаешься! Это твои проблемы!

Он схватил Камиля за шкирку, выволок в коридор, сунул ему в руки куртку и вытолкал в подъезд. Следом полетели кроссовки и фраза:

– Пока не одумаешься, не возвращайся!

Очнулся Камиль услышав треск. Он посмотрел на свою руку и обломки ручки, упавшие на парту. К нему тут же повернулся Свиридов. Он посмотрел на ручку с сожалением, а потом на Камиля вопросительно.

– Извини, – прошептал Камиль. – У тебя нет ещё одной ручки?

Свиридов молча протянул ему ручку.

– Спасибо, – сказал Камиль, и Свиридов снова отвернулся.

На четвёртой паре пришло сообщение от Федьки: «Я жду. Если ты сейчас же не явишься, я сам тебя найду. И поверь мне, разборки с отцом покажутся тебе невинным развлечением».

Камиль вздохнул и поднял руку, привлекая внимание преподавателя:

– Простите, могу я уйти? Мне надо. По семейным обстоятельствам.

Преподаватель скорбно поджал губы – Камиль не был на хорошем счету – и ответил:

– Идите, раз надо. Лекцию не забудьте переписать.

– Обязательно. Спасибо.

Камиль сгрёб со своей парты пустые листки бумаги, бросил их вместе с ручкой на парту Свиридову и вышел из аудитории.

– Какого хера? – раздражённо спросил Камиль, заходя в Федькину комнату.

– Это ты мне скажи: какого хера? – Федька сидел на диване уперевшись в колени кулаками и сверля взглядом Камиля. Судя по всему, он уже успел чем-то закинуться. – Где товар?

– Ты о чём? – удивился Камиль.

Он знал, что Федька торгует. И далеко не травой. Точнее, травой тоже, но в основном не ею. Камиль иногда видел немаленькие пакеты с порошком, а иногда уже и фасовки. Он не придавал этому значения, просто не обращал внимания. Это было не его дело. Он сразу сказал Федьке, что не станет в этом участвовать, а Федька настаивать не стал – Камиль интересовал его исключительно в сексуальном плане.

– Вчера пришла большая партия, – сказал Федька и добавил с нажимом: – И она пропала.

– Я здесь при чём? – напрягся Камиль.

– Видишь ли… Ты один ушёл из квартиры. Все остальные оставались тут, когда обнаружилась пропажа. Я лично всех обыскал. Кроме тебя взять было некому.

– Мне на пары надо было, – заторможено сказал Камиль.

– Да мне похуй, куда тебе надо было! Верни товар.

– У меня его нет.

Федька встал с дивана. Он был не выше Камиля, но гораздо сильнее.

– Я тебе конечно верю, – пропел он.

А потом в один шаг оказался возле Камиля и сгрёб в горсть свитер на его груди. Притянул к себе. Поднял руку, в которой после характерного щелчка блеснуло лезвие выкидного ножа. Федька приставил кончик лезвия к горлу Камиля:

– Верни товар.

– Я не брал, – пролепетал Камиль.

– Мне насрать. – Федька пощекотал лезвием кожу, а потом больно надавил. – Не хочешь возвращать – так даже лучше. Толкай его сам. А мне отдашь деньги.

Он назвал сумму, и у Камиля подкосились колени. Таких денег ему ни за что не достать.

– У тебя неделя. – Федька убрал нож и толкнул Камиля на кровать: – Раздевайся.

– Не надо, Федь, пожалуйста… У меня всё болит ещё после вчерашнего.

– Не ебёт. Ты провинился. Раздевайся.

Камиль считал толчки и кусал подушку, чтобы не закричать. Было действительно больно. Федька трахал грубее, чем обычно, к тому же второй день подряд.

Из квартиры Камиль вышел едва живой, прибитый жёстким сексом и неподъёмным долгом.

На улице уже смеркалось и моросил противный холодный мелкий дождь. По двору гулял ледяной ветер.

Камиль поёжился и поднял воротник куртки. Забился под грибок на детской площадке и закурил. Ему снова некуда было идти, и на этот раз вариант с Федькой точно отпадал.

Камилю очень хотелось вернуться домой, к родителям. Поделиться проблемами, рассказать как ему плохо и попросить у отца помощи. Он не верил, что отец вот так запросто может вычеркнуть его из своей жизни, поэтому достал телефон и позвонил ему. Ответом были долгие длинные гудки. Он позвонил ещё раз, и ещё. На четвёртый раз механический женский голос сообщил ему, что телефон выключен. Камиль пролистал список и занёс палец над номером матери, но передумал – расстраивать её и вносить разлад между ней и отцом он не хотел.

Дождь усилился, и косые струи начали залетать под грибок, швыряя холодные капли в лицо Камилю.

Можно было поехать к кому-нибудь из старших братьев, но Камиль был уверен, что отец уже рассказал им, какой паршивой овцой оказался их младший братишка, и наверняка, в воспитательных целях, запретил им оказывать Камилю помощь.

Близких друзей у Камиля не было. В группе он всех держал на расстоянии, оберегая секрет своей ориентации, а со школьными товарищами пути разошлись.

Если бы всё было в порядке с его задницей, Камиль поехал бы в клуб, познакомился бы с кем-нибудь и переночевал у случайного любовника, но задница болела, и о таком досуге даже думать было страшно.

На самом деле Камиль не так уж и часто шёл таким путём. И если шёл, то, разумеется, в первую очередь за сексом. Его молодому организму хотелось секса, и это было нормально. Однако поначалу, каждый раз знакомясь с кем-то в клубе, Камиль надеялся, что именно эта ночь перерастёт в более-менее постоянные отношения. Но раз за разом этого не происходило. Мужчины, с которыми он уезжал из клуба, оказывались либо желающими просто потрахаться, либо вообще женатыми. Да и секс далеко не всегда был хорош. Камилю нравилась ласка, долгая прелюдия, он был очень чувствителен к прикосновениям и любил целоваться. С ним же по большей части обращались грубо, чуть ли ни как со шлюхой. Со временем надежда в сердце Камиля погасла, он перестал ждать и начал просто искать физического удовольствия.