ЭЙЛЕР. Тогда почему вы не посоветовали своему покойному другу заняться гримерным бизнесом. Для художника это лучший из вариантов. Во-первых, не нужны холсты, во-вторых, меньше уходит красок, поскольку основа значительно меньше (очерчивает пальцем свое лицо). Опять же, гарантированы постоянные заказы. Андрей понапрасну изводил столько материалов, а в итоге – его картины ничего не стоят.
АНДРЕЙ (потрясенный). Как ничего?
АННА. Борис, господин Эйлер знает что говорит.
ЭЙЛЕР. Я в этом бизнесе двадцать лет.
АНДРЕЙ (поворачиваясь к картинам). И эти фиолетовые флюиды южного сияния, по-вашему, тоже дешевка? (Любуется картинами.)
ЭЙЛЕР (за спиной Андрея жестами демонстрирует восторг и восхищение, но говорит противоположное). Три копейки! Еще придется тратиться на белила, чтобы замазать фиолетовые потеки. А на гримеров не скупитесь – Андрей не виновен, что при рождении был обойден талантом.
АНДРЕЙ. А извержение Этны вам тоже не нравится? (Подходит к следующей бессмысленно пестрой картине.)
Эйлер за спиной Андрея жестами инструктирует Анну, изображая процесс выкручиванья мокрого белья, сдавливания горла, скрещивает руки. Андрей поворачивается к нему.
ЭЙЛЕР (оставив гримасы). Этна немного лучше. Пойдет копеек за двадцать. Но извините, мне надо бежать. К двенадцати прибудет японская делегация, они обещали опустошить мой салон. (Уходит.)
АНДРЕЙ. Анна, но этот мерзавец недавно восторгался моими картинами?
АННА. Он и сейчас без ума от них. Просто отпугивает конкурента.
АНДРЕЙ. Какого конкурента?
АННА. Тебя. Кого же еще! Вдруг ты захочешь приобрести какую-то картину.
АНДРЕЙ. Я? У себя? Он что, ненормальный?
АННА. А как можно оставаться нормальным, общаясь с авангардистами, кубистами, экспрессионистами?..
АНДРЕЙ (возмущенно). Ну знаешь… если ничего не понимаешь…
АННА. …То лучше общаться с авантюристами.
АНДРЕЙ. Со мной?
АННА. Конечно. Авантюризм – самое перспективное направление в живописи.
АНДРЕЙ. А в театре?
АННА. А в театре – комизм. Иной раз на трагедиях в новой постановке обхохочешься.
АНДРЕЙ. Эйлер меня просто убил. Но, надо отдать ему должное, играл он превосходно.
АННА. Великолепно. (Повторяет недавние ужимки Эйлера.)
АНДРЕЙ (удивленно смотрит на Анну). Аня, я начинаю опасаться за твое здоровье. Поверь, мы выкрутимся.
Входит ТРОФИМ – подозрительная личность.
ТРОФИМ (восторженно, с порога). Борис! Господи, на кого ты похож!
АНДРЕЙ (недоуменно). Извините?..
ТРОФИМ. Не признал?! Ну и дела! (Анне.) Красавица, это мужской разговор, пойми нас правильно.
АННА. Не понимаю. Но мешать вам не стану. (Уходит.)
ТРОФИМ. Борис, не узнаешь? Ты совсем офигел?! Пересылка четырнадцать дробь восемь … два года назад… Ну? Вспомнил? Трофим – твой сосед по шконке!..
АНДРЕЙ (изображая возвращение памяти). А-а-а, Трофим…
ТРОФИМ. Наконец-то! Признал другана. Ну ты и вырядился! (Дергает Андрея за бороду. Борода оттягивается на резинке, затем шлепает обратно.)
АНДРЕЙ. Приходится… Ты ведь знаешь, за мной охотятся.
ТРОФИМ. Как не знать. Вся братва знает, и надеется, что общак в надежных руках.
АНДРЕЙ. Общак?!
ТРОФИМ. Ладно, ладно. Я ничего не говорил. Можешь делать вид, что и ты не в курсе. Общительным общак не доверят. Если попадешься легавым, действуй в том же духе. Иди в глухую несознанку. Мы тебя ценим. А это твоя краля? (Кивает в сторону ушедшей Анны.)
АНДРЕЙ. Э-э-э… да.
ТРОФИМ. Клевая баба. Но осторожней с ней, не проколись.
АНДРЕЙ. За кого ты меня принимаешь?
ТРОФИМ. Это я так, для подстраховки. Сам понимаешь, бабла тебе доверено немало – тут не до шуток. А еще четыре мокрухи, три побега. За наркоту я молчу. Между нами, у меня за плечами три ходки, двенадцать лет, но такого груза я бы не потянул. Так братве и передам: железный Боря держится молодцом! Хаза что надо. (Кивает на стены с картинами.)
АНДРЕЙ. Канаю под художника. А меня-то как нашел?
ТРОФИМ. Есть осведомители. (Тычет пальцем в свое плечо, намекая на погоны, затем приставляет палец к губам.)
АНДРЕЙ. А-а-а… понятно.
ТРОФИМ. Держись, все будет абгемахт. Я убедился в тебе. Координаты братве сообщу. Скоро с грузом подвалит человек – ты его знаешь. Все! Держи краба. (Протягивает руку.)
Мужчины пожимают руки друг другу. Трофим дружески хлопает Андрея по спине.
ТРОФИМ. Давай! Так держать! Встретишь гонца как положено. (Уходит.)
Андрей обреченно рушится в кресло. Входит АННА.
АННА. Андрей, что с тобой?! Что это за тип?
АНДРЕЙ. Все! Мне кранты!
АННА. Андрюша, где ты набрался таких слов?
АНДРЕЙ. На пересылках, Анюта, на пересылках. Все намного хуже, чем мы думали. Этот тип…
АННА. Который ушел?
АНДРЕЙ. Нет, который улетел с балкона… Он видная шишка в уголовном мире.
АННА. Капитан Лапохват тоже так считает.
АНДРЕЙ. Но капитан не знает, что Канаев – хранитель воровского общака! Теперь я отвечаю за несколько миллионов, которые в любое время могут понадобиться.
АННА. Нам?
АНДРЕЙ. Бандитам.
АННА. Но у тебя их нет!
АНДРЕЙ. Конечно нет! Но эта публика не станет разбираться, и я быстро полечу…
АННА. Куда… полетишь?
АНДРЕЙ. С балкона… следом за этим мафиози.
АННА. Андрюша, ты меня пугаешь.
АНДРЕЙ. Я теперь не Андрюша, а Канаев! Но мне все меньше нравится эта фамилия. Я хочу снова стать Андреем Раскатовым.
АННА. Не выдумывай! Тебя сразу осудят за убийство Канаева, и ты превратишься в рядового уголовника. А сейчас ты – известная личность, хранитель воровских денег. Кроме того, твои картины начали продаваться. Кому они будут нужны, если выяснится, что ты жив-здоров? А покойники, чтобы ты знал, кормят не только оркестрантов и владельцев арт-галерей, но еще и свои семьи.
АНДРЕЙ. Но мне не нравится популярность такой ценой.
АННА. Мне тоже. А если мы тебя еще раз убьем?..
АНДРЕЙ. Аня!
АННА. …Понарошку. Ведь иной раз случается, что умирают не только порядочные люди, но и бандиты.
АНДРЕЙ. Мне снова превратиться в покойника?
АННА. Было бы неплохо.
АНДРЕЙ. Да я и так уже мертвый от страха! И на все готов! Могу хоть сейчас своим ходом отправиться на кладбище!
Входит ДАНИИЛ с газетой в руках.
ДАНИИЛ (с порога). Невероятно! Вы не поверите, что творится!
АНДРЕЙ (мрачно). Что там еще случилось?
ДАНИИЛ. Андрей, тебе ни в коем случае нельзя воскресать. За твои картины сейчас предлагают не меньше, чем за Гогена.
АНДРЕЙ. Гогена или Ван Гога?
ДАНИИЛ. Гогена. До Ван Гога ты ушами не дорос. Все газеты взахлеб пишут о твоей безвременной кончине. А критики дружно каются, что прозевали твой великий талант.
АНДРЕЙ. Да эти статьи заказывает Эйлер!
ДАНИИЛ. Не важно. Главное, что публика верит. Нет, как хочешь, а воскресать ты не должен.
АННА. Андрей и не собирается так глупить. Напротив, он хочет умереть еще раз.
ДАНИИЛ. ???
АНДРЕЙ. А как же иначе?! Мне что, до конца своих дней оставаться бандитом? Этому надо положить конец.
АННА. На Андрее висят бандитские миллионы – он хранитель воровского общака.
ДАНИИЛ (удивленно). Андрей?
АНДРЕЙ. Борис Канаев, которого ищет полиция, и адрес которого знает мафия.
ДАНИИЛ. Тебя отыскали твои дружки?
АНДРЕЙ. У них это быстро. Это тебе не казенные сыщики.
ДАНИИЛ. Молодцы да и только! Тогда тебе лучше самому явиться в полицию с повинной.
