Тем временем собрание клуба завершилось. Участники проговорили около часа и решили, что пора расходиться. Все же осень, по вечерам холодно и темно, добираться до дома тому же Алессандро по плохо освещенным улицам минут пятнадцать.

Народ разошелся быстро. Последней ушла гномка.

– Выспись наконец, – проворчала она, прощаясь со мной.

– Я постараюсь, тетушка Алиссая, – улыбнулась я. – Доброй вам ночи.

В библиотеке опустело, я облегченно вздохнула и зашла в подсобку. Там, на дальнем крючке, висело мое пальто, серо-голубого цвета, длиной до щиколоток, на теплой подкладе. Внешний вид у меня в нем был, как у записной старой девы, причем преклонного возраста. Но мне было плевать. Я не собиралась в ближайшее время выходить замуж или заводить любовника. И комфорт ценила выше внешних данных.

Домашние черные туфли с высоким истоптанным задником, в которых я ходила по библиотеке, были оставлены в подсобке. Вместо них я обула коричневые сапоги с высокими голенищами. На голову – шапку непонятного цвета, якобы из меха. Все. Теперь можно спешить домой. Перчатки, правда, надо бы прикупить, но потом, потом, с первой же зарплаты. Пока руки в карманах подержу.

Я вышла из библиотечного зала, закрыла дверь, пересекла небольшой полутемный коридор, открыла входную дверь и вышла на улицу. Ключ повернулся в замке.

Библиотека закрыта. А меня ждет мое уютное, пусть и не особо богатое, жилье.

Улицы здесь практически не освещались. Не знаю, по какой причине. Может, государство экономило на провинции, может, многим расам это было не нужно, потому что они отлично видели в темноте. Но в любом случае во всех районах города ночью темень стояла кромешная. И конечно же, с закатом солнца жизнь в городе замирала. Народ разбредался по домам и старался не появляться снаружи поодиночке. Мало ли что. Хоть нежити и не было, но и нечисть могла пошутить, завести куда-то, напугать, просто сбить с пути. Компанией все же из любой передряги выбираться проще.

У меня компании не было. Да я и не особо стремилась к ней. По натуре одиночка, я предпочитала преодолевать трудности самостоятельно.

Улица встретила меня вечерней свежестью, ветром и сыростью. Все вместе заставило меня натянуть воротник пальто повыше и засунуть руки в карманы. Не сказать чтобы я была мерзлячкой, но местный холодный и сырой воздух легко мог привести к бронхиту.

Пять минут пути по темной улице, плохо освещенной одним единственным фонарем за полквартала отсюда. Я привычно семенила по мощенному круглым камнем тротуару. Пять минут пути, всего. Благо квартира находилась через три дома. И за эти пять минут я успею замерзнуть. Нужно будет обязательно выпить горячий чай, когда попаду домой. С последней долькой лимона. И без сахара – для фигуры вредно.

Пять минут растянулись в вечность. Но вот наконец-то я подошла к нужному дому, прямо рядом с фонарем. Наверное, именно этот факт меня и спасал, когда я приходила сюда в темноте. Иначе вряд ли я смогла бы попасть в полной тьме ключом в скважину.

Я осторожно поднялась по крутым каменным ступеням, правой рукой держась за железные перила. Да, нужно купить перчатки. Иначе зимой ладонь может примерзнуть к железу. Я слышала, зимы здесь морозные.

В замочную скважину я попала с первого раза, потянула за ручку в виде молотка, и массивная дверь беззвучно открылась.

Я вошла, закрыла дверь, хлопнула в ладоши – загорелся свет. Отлично. Я дома. Шапка и пальто отправились на вешалку у соседней стены. Висевшее передо мной зеркало показало уставшую, замученную шатенку с синими глазами. Двадцать два? Нет, этой даме в зеркале я дала бы все сорок, то есть свой настоящий, земной возраст. Тонкие губы, прямой нос, высокий лоб. Тени под глазами, осунувшееся лицо. Даже полушерстяное платье не скрывает излишнюю худобу. Права гномка, и правда кожа на ребрах светится. В общем, далеко не королева красоты. Впрочем, так даже лучше. Не нужно от кавалеров отбиваться.

Я отвернулась от зеркала, разулась и направилась в небольшую комнату рядом со входом – туалет и ванную в одном лице.

Горячая вода из крана помогла согреться. Хотя бы здесь повезло: моя арендодательница на тепле и свете не экономила.

Выйдя из ванной, я зашагала на кухню. Чай. Меня ждет чай. Горячий. Можно будет согреться не только снаружи, но и внутри.

У эльфов в домах часто жили духи природы. За кров и «пищу» они выполняли ту работу, которая обычно доставалась простой технике. Считалось престижным иметь в услужении хотя бы одного духа природы. Это повышало статус владельца дома среди его соседей, ближних и дальних.

У эльфийки, владелицы этого дома, служила огненная саламандра. Она подогревала кастрюли и чайник на плите и резвилась в камине в зале. Миниатюрная ящерка ярко-оранжевого цвета, она всего лишь два раза показалась мне в огне камина, предпочитая оставаться невидимой и бесшумной.

На кухне было не так уж много посуды: такой же древний чайник, как и в подсобке библиотеки, две кастрюли, три тарелки, два блюдца, по одной ложке и вилке, один нож и две чашки. Кроме обеденного стола, ледяного короба, использовавшегося вместо холодильника, двух табуретов и плиты, тут не имелось никакой обстановки. Впрочем, мне, работавшей вне стен дома практически целый день, хватало и этого.

Я поставила на плиту чайник, зажгла конфорку, села на табурет у стола. На этом чайнике, в отличие от библиотечного, свистка не было, а потому за ним приходилось следить и выключать сразу, как только он закипит, чтобы саламандра не слишком долго работала. Ржавая крышка, когда-то имевшая зеленый цвет, неплотно прилегала к чайнику и весело погромыхивала, когда он начинал закипать. У меня имелись подозрения, что изначально крышка у него была другая, потому что сам чайник сверкал желто-серыми боками. Но в моем положении привередничать не приходилось. И я пользовалась тем, что имелось.

В небольшой жестяной банке с нарисованной фигуркой русалки оставалось не так много заварки. На три-пять раз, не больше. Потом придется или последние деньги на чай тратить, или пить один кипяток.

Чайник между тем привычно затарахтел крышкой, намекая, что его пора выключить.

Я встала со стула, повернула ручку на плите и полезла в банку с чаем. Взяла половину от обычной порции, высыпала чаинки в чашку, белую, с веселыми рожицами, явно купленную недавно, залила кипятком. Несколько секунд, и можно будет пить. Хотя я, в принципе, и так почти согрелась.

Вздохнув, я направилась к стоявшему в углу ледяному коробу, вытащила оттуда блюдце с последней долькой лимона и кинула ее в чай. Похоже, нужно хотя бы попытаться найти подработку. Иначе так и буду впроголодь жить. И летом еще ничего, в городе растет много фруктовых деревьев, можно найти чуть ли не с килограмм этих фруктов за сутки и спокойно жить на них. Но впереди зима. А значит, по-любому нужны дополнительные траты.

С этой мыслью я взяла в руки горячую чашку и сделала глоток ароматного, обжигающего черного чая. Сейчас попью, посмотрю, что осталось в коробе из еды и начну размышлять насчет подработки. Надо будет постараться вспомнить, кто и о чем говорил в библиотеке. Вдруг что-нибудь интересное всплывет.

Из еды на ужин остался только вчерашний хлеб, целых два ломтя. Плюс на обеденном столе обнаружилась горстка печенья. Вот, собственно, и весь мой ужин. Впрочем, я настолько устала сегодня, что проглотила все довольно быстро, запила остатками чая и оправилась спать. Завтра. Я схожу за продуктами завтра. Закрою в пять библиотеку и загляну в продуктовый магазин по соседству. Домовушка Лисия продаст мне и хлеб, и что-нибудь посущественней.

Квартира состояла из коридора, уборной, кухни, спальни и зала. Залом я практически не пользовалась, заходила туда не чаще двух-трех раз в месяц, когда на выходных оставалась дома, с книжкой. Тогда я садилась у камина, ждала появления на дровах саламандры и погружалась в чтение. В остальное время мне хватало спальни.