– Бей главных, чтобы остальным неповадно было, – приказал я подоспевшим соратникам.

– Как их различить в таком освещении? – выругалась Химари.

– А ты не различай, бей всех, – усмехнулся одной из голов Гормок, второй выискивая подходящий снаряд. Могучим пинком он расширил трещину в ближайшем коралле и, с жутким треском выломав здоровенный кусок, запустил его в гущу сражения. Угловатый кристалл повалил сразу четверых, а остальных заставил отпрыгнуть, лишаясь инициативы.

– Магнус мой, – крикнул я, бросаясь в гущу сражения и выпуская подготовленных каменных либлинов. Ушастые малыши, осыпая противников тычками и ударами, прорывались к центру через заметно поредевшую оборону бородачей. Они били по ногам и коленям, и каждый удар либлина оказывался не слабее атаки булавы, кроша кости и ломая суставы.

Подобрав на бегу чей-то топор, я бил наверняка, стараясь не прикончить, а еще больше рассредоточить противника. Давая теням больше возможностей для атаки и снижая оборону врага там, где дальше ударят мои соратники. Но главной моей целью было вывести из строя командира врага и троицу его десятников, приказами, пинками и понуканиями уже начавших приводить артель в порядок.

– Враги сзади! Сомкнуть щиты! – орал Магнус, орудуя светящимся мечом. – Уроды вышли из пещеры, порубим их! Стройся!

Не обращая внимания на речи дварфа, уворачиваясь от хищно кружащихся теней, я продолжал сеять смуту, раскидывая противников. Гормок от меня не отставал. Схватив за ногу особенно упитанного дварфа, он избивал им остальных, словно мясным цепом, закованным в стальной доспех. Перед ударом куски зачарованной стали начинали отталкиваться друг от друга, но силы огра с лихвой хватало, чтобы использовать это свойство себе на пользу.

Грот, подобравший осколок развалившейся от удара глыбы, сплющивал голову дварфу, придерживая того культей. Даже Клора в порыве ярости била подобранным кинжалом пытавшегося отползти насильника. Но больше всего отличилась Химари, по бейсбольному метающая камни на звук. Пусть попадала она не всегда и пару раз вмазала по спине Громока, но каждый удачный бросок отзывался сдавленными всхлипами.

Дезориентированные дварфы старались сбиться в кучу, даже не заметив, что в их ряды уже затесались мои либлины. И когда настал нужный момент, они атаковали строй изнутри, ломая формацию. Один из передовых дварфов упал, открывая брешь в щитах, и я в прыжке ударил двумя ногами в грудь Магнусу, опрокидывая его на мокрую каменную тропу.

Сразу несколько топоров ударили мне в спину и бока, но я уже успел перекатиться, подставив под оружие предводителя дварфов. Большинство топоров и мечей отскочило от зачарованного доспеха, не пробив его. Но один из клевцов ударивших последним, прошел сквозь доспех, глубоко увязнув в плоти.

Зацепившись за это оружие взглядом, я отскочил с дороги, едва разминувшись с тенью, и атаковал с другого направления. Растерявшиеся дварфы били во все стороны, пытаясь отмахнуться. Но далеко не у всех нашлось магическое оружие с нужным свойством, а количество бестелесных противников сокращалось слишком медленно. Воспользовавшись неразберихой, я ударил окаменевшим кулаком в челюсть воина, и, подобрав выпавший из ослабевших рук клевец, набросился на Магнуса.

Враг отбивался как лев. Даже раненый, не видя почти ничего, он оставался умелым бойцом, тренировавшимся с холодным оружием долгие годы. Армейские приемы рукопашного боя совершенно не подходили для подобных сражений, но я выжимал из них максимум. Угрожая клевцом с левой стороны, заставил противника закрыться щитом, а сам ударил носком в голову.

Не ожидавший такого удара враг завалился набок, пытаясь удержать равновесие, и я немедля атаковал снова, делая из него отбивную. Тонкое лезвие клевца с чавкающим звуком пробивало тяжёлый пластинчатый доспех, заходя на несколько сантиметров в тело героя, и струйки крови брызгали, стоило вынуть его для следующего удара. Сжавшийся в комок Магнус изо всех сил прикрывался щитом и локтями, и лишь на третий раз мне удалось попасть в голову, пробив череп.

– Главарь мертв! – крикнул я, отпрыгивая от ответных ударов дварфов. – Добивайте остальных!

– Бежим! – поняв мою идею, завопила Клора, и никого не смутило, что голос женский.

Будто ожидая этой команды, дварфы бросились врассыпную нестройной толпой, наперегонки пытаясь добраться до спасительного форта. Потеряв строй и открыв спины, они подписали себе смертный приговор. Тени, не знающие жалости и усталости, набросились на отступающих, высасывая жизнь из отстающих. Поверженные враги падали, загораживая проход, но мы и не стремились их преследовать.

– Славная битва, – ухмыльнулся Грот, размазывая по лицу брызги чужой крови.

– Обыщите всех, найдите живых для допроса. Чем старее и чумазей – тем лучше, – приказал я, зажигая один из упавших факелов и отгоняя теней, добивающих павших. – Нам нужны сведения о том, что происходит в их лагере.

– До их городка рукой подать, час ходьбы максимум, – заметила Химари, нашедшая еще один факел и запалившая его от моего. – Может, не стоит находиться так близко и заявлять о своем присутствии?

– Ну так не поставим факелы в укромное место, их и со ста метров не особенно видно, а уж с нескольких километров и подавно. Дварфы будут бежать минимум час, а прежде чем сообразят, что делать, пройдет еще один. Мы в это время спокойно допросим выживших и сменим дислокацию, – ответил я, устанавливая факел между камней, в небольшой расщелине.

– Многого мы от них сейчас не добьемся, – заметила умная голова Гормока, поднимая за шкирку одного из еще живых дварфов. – Они что-то бормочут. Вроде молятся Матери бездне.

– Это легко проверяется, – улыбнулся я, поднимаясь. – Кто хочет жить, скажите «я жив»! Остальных мы выбросим со связанными руками за круг света, на корм теням.

– Я! Я жив! – прохрипел один из дварфов, подняв руку.

– Отлично! У нас есть победитель. Остальных обобрать и выкинуть. Специально никого не добивать, только из милосердия, – уточнил я, перетаскивая добровольца к факелу. – Пусть они на себя теней оттянут и прочих монстров.

– Вы звери, – прохрипел дварф, половина лица которого была изуродована метким попаданием камня и быстро оплывала.

– Нет, звери – это вы. Хочешь жить – начинай рассказывать. Как эльфы так быстро убрались с дороги, почему при вас не было рабов, сколько народа в гарнизоне, откуда он взялся? Все.

Пара глотков самогона из фляги и вид товарищей, голышом выбрасываемых из безопасной зоны быстро разговорили дварфа. Звали его Дмули из клана Железнобоких, и он этим явно очень гордился, хоть я и не понял причины. Городок на отшибе дыры, в которую бесконечно сливалось водопадом ложное море, назывался Крайним и был одновременно и единственным безопасным спуском на второй уровень, и последним оплотом цивилизации. Ниже оставались святилища Матери бездны, но никто из живущих в Крае там не был.

Городок жил тем, что давала Бездна, и редкими, но обильными поставками с поверхности, которые раз в тридцать дней притаскивали с собой на рабах благородные артельщики. Они же приносили письма от родных и от кланов, а также через пять дней вывозили с собой добытые ресурсы. Магические камни, пропитанные силой Бездны, и редкие, но невероятно ценные осколки старых элементалей. Добывший такой камень шахтер получал не только путевку домой, но и славу с богатством в придачу.

Кирки и мечи менялись часто. Копи приходилось охранять от самых жутких тварей, а потому и сражаться местным героям хоть и изредка, но приходилось. На первом уровне в изобилии водились тени и гноллы. Реже – гримлоки и снурфы. Но даже стая гноллов, небольших тварей, похожих на ящеров и собак одновременно, могла закидать копьями целый отряд.

К тому же они часто похищали с убитых доспехи, вот и пришлось создавать антимагическое оружие, пробивающее кирасы собратьев, чтобы бороться с особенно удачливыми тварями. Иначе пришлось бы в каждую артель включать мага металла или рунного кузнеца, а их было не так много, да и предпочитали они смотреть за рабами, добывающими сокровища, а не охранять периметр.