– А вот уж, нет! Вот еще, – прошептала сама себе Пенни, – я собиралась почитать, значит, я буду читать…

И тут в купе внезапно включился телевизор, Пенни даже вздрогнула, обычно она всегда отключала трансляцию, а тут, видимо забыла. Она никогда не смотрела телевизор в поезде, если была возможность, просто отключала и занималась своими делами, а тут…, внезапно и как-то слишком громко. Она уже повернулась, к попутчику с предложением отказаться от просмотра, но слова, буквально застыли у нее внутри. Мужчина, буквально впился в экран взглядом, а лицо его при этом было такое…

– Это она…, – скорее простонал, чем произнес мужчина.

– Кто она, – переспросила Пенни.

– Она моя, а он ее…

Пенни повернулась к экрану. Там были чрезвычайные сообщения. Взъерошенный и злой полицейский, явно сдерживаясь, отвечал на вопросы приставучего и очень неприятного репортера.

– …детектив, это очередная жертва маньяка, известного зрителям, как Падальщик?

– Тело только обнаружено, – забубнил полицейский, – специалисты работают на месте преступления, поэтому выводы делать слишком рано…

– Но что Вам подсказывает Ваша интуиция, детектив?

Лицо полицейского на мгновение изменилось, обострились скулы, вспыхнули глаза, он чуть подался в сторону журналиста. Картинка быстро сменилась, теперь уже другой журналист, явно более подготовленный, скорее всего работающий в студии закончил за коллегу…

– Следователи, которым поручено расследование данного преступления, воздерживаются от комментариев, но, судя по имеющейся у нас информации, на лицо все те, ужасные признаки, которые присущи маньяку. Жертву сначала пытали, потом жестоко изнасиловали и только после этого…

– Эй, может, мы не будем смотреть этот кошмар?

– Это он ее.

– Кто он?! Кого ее?

– Ее звали Марианна, она была моей женой…

– О-о-о, – простонала Пенни, – Господи, простите, я не знала…, извини…, черт, я такая корова…

Но похоже, попутчик опять не услышал девушку, он продолжал говорить, говорить без остановки, вынуждая Пенни слушать во искупление предыдущего промаха…

– …нормально. Работали, гуляли, занимались сексом…, она была без затей, но иногда, в ней вдруг просыпалось что-то, тогда она тянула меня на крышу дома или на стоянку автомобилей. Не часто, иногда, скорее даже редко. Всего несколько раз и было…. У нас все было хорошо вначале, мне уже предложили место. Надо было потерпеть еще немного, и она смогла бы вернуться в колледж, мы смогли бы платить. Она очень хотела закончить его…, говорила, что у нее талант…

– А потом, – осторожно поинтересовалась Пенни.

– Потом…, вместо меня на работу взяли племянника главного бухгалтера, этого недоучку! А меня и вовсе…., сказали, что кризис, что у них нет денег, чтобы платить двум курьерам. Просто вручили конверт и выпихнули в дверь. Честное слово, я не смог вернуться домой, просто не мог войти в квартиру. Я знал, что она готовила праздничный обед, для нас, для двоих…. Как я мог прийти и сказать ей, что все так плохо?! Как было ей сказать, что она никогда не закончит этот ее проклятый колледж?! Господи, Боже мой…, как такое можно было ей сказать, как…, как…

– Но…, можно было…

– Я пришел только на следующий день, и рассказал ей все. Мы словно вернулись на три года назад, все пришлось начинать с нуля. Искать квартиру, работу, деньги, деньги и снова деньги…, каждый день, чтобы заплатить за одно, за другое, за третье…, за эту проклятую больницу… Мы словно специально изводили друг друга, но я любил ее, просто не мог ничего сделать, – голос попутчика стал тише, – я начал выпивать, потом напиваться…

– Мне так жаль…, – очередные слова просто повисли в наэлектризованном воздухе купе.

– Это было неделю назад, кажется…, она встретила его…

– Кого?

– Этого маньяка, он пристал к ней недалеко от дома.

– Какой ужас! А полиция?!

– Он что-то говорил ей, я не могу вспомнить, она рассказывала, но это были просто слова, я не могу их повторить. Он сказал, что нам следует развестись и жить дальше, каждый сам по себе…, как-то так или что-то похожее…

– А зачем ему это, – Пенни искренне была удивлена.

– Господи, откуда я знаю! Просто мы в тот день сильно поругались из-за него, я собирался бросить пить, точнее, уже не пил целую неделю, а тут, словно с цепи сорвался, и все началось сначала, а потом, вдруг…, сегодня. А он ее убил…, убил… мою Марианну…, убил…

Мужчина, как надломленный рухнул на стол, раскидал руки в бессилии и разрыдался. Наверное, надо было как-то утешить человека, может быть обнять, может быть похлопать по плечу или предложить ему что-то…, например, кофе, но девушка не смогла. Что-то в ее организме воспротивилось, и совершенно неожиданно к горлу подступила тошнота. То немногое, что Пенни до ужаса боялась, еще с детства…

Пискнув что-то извинительное и не к месту, она бросилась в направлении клозета. Ее буквально вывернуло наизнанку, потом еще раз и еще…. Обессиленная она поднялась к умывальнику и заглянула в зеркало, размазанная косметика, налитые кровью, мутные глаза и тонкая нить тягучей, нечистой слюны, свесившаяся с нижней губы и привкус, мерзкий, металлический, удушающий…

– Твою ж, блин, по голове, – только и смогла произнести она, как начался следующий, еще более ужасный, приступ.

Она сидела на откидном стуле в помещении для курения и дымила, как паровоз. Вольно или невольно, но Пенни выдержала установленное время…, впрочем, сейчас она об этом и не вспоминала. Просто делала затяжку, вдыхала дым…, и медленно выдыхала, рассматривая, как сизые клубы шустро подбирает к автоматически включившей вентиляции. Мыслей не было, чувств…, наверное, тоже не было, были какие-то обрывки и того, и другого, но их было недостаточно. Единственное, что она реально ощущала, боль. Мышцы живота периодически обозначали себя короткими играми боли, но в данный момент, Пенни сочла их даже приятными…, ну или на крайний случай, необходимыми…, и полезными.

Спустя полчаса или четыре сигареты, практически, подряд, она вернулась в купе. Шла неохотно и медленно, останавливаясь при всяком нужно и ненужном случае. Что тут скрывать – она не хотела возвращаться, такое соседство было ей в тягость, просто, в невыносимую тягость. У нее даже мелькнула мысль, заскочить быстро, схватить вещи и покинуть поезд. Просто убежать, остаться в привокзальной гостинице и дождаться следующего Северного экспресса…

– Мадмуазель, с Вами все в порядке, – она услышала знакомый голос проводника и оглянулась.

– Простите…, не очень, – призналась девушка, так уж получилось, но она была не против посторонней помощи.

– А я и смотрю, Вас аж качает, – мужчина аккуратно подхватил девушку под руку, – мое купе, присядьте, а я что-нибудь придумаю…

– Спасибо, – легко согласилась Пенни и опустилась на краешек дивана.

– О, я даже не спросил, а что случилось?

– Меня…, я…, в общем, мне было плохо…

– После ресторана, – проводник искренне изумился, – даже и не знаю…

– Нет-нет, еда ни при чем…

– А может быть, Вы в интересном положении, – предположил мужчина, – на ранних сроках…

– Беременна, – Пенни даже рассмеялась, – нет-нет, это, наверное, адреналин. Со мной такое бывает, с детства…

– Адреналин?

– Да. Увидела в новостях, потом этот парень, муж убитой…, ну, мой сосед по купе…

– Кто?!

– Парень, который подсел ко мне в купе, пока я была в ресторане, – удивленно пояснила девушка…, – я зашла, а он спит. Потом эти новости, и оказалось, что убитая – его жена. Кажется, Марианна…, он так сказал.