Среди нас, профессиональных искателей способов бесплатно поесть не было, но любитель имелся. Им был Леня. По простоте душевной, он считал, что несправедливо обделять себя яствами, если денег не хватает, тем более в праздник. А так как праздник у него длится бесконечно, то частенько из наших походов в магазин, он приносил всякие банки, свертки, бутылки с деликатесами. Нас он тоже угощал, и потому никто не спешил схватить его за руку по немецкой привычке, и вести закладывать в полицию. Мастерства у парня особого не было, но вот "техническая оснащенность" имелась. Носил он на себе куртку необъятных размеров. В нее по общему мнению можно три таких Лени еще засунуть, но он предпочитал засовывать туда съестное. В огромных карманах этой куртки свободно помещалась бутылка спиртного, причем так, что никому и в голову не прийдет его проверять. Сегодня даже я, обычно противящийся такому способу приобретать продукты, сказал ему, чтоб он постарался. На всякий случай пришлось пояснить, над какими вещами стоит постараться особо. Леня заказы выполнил с тщательностью. Никому из работников разных суперов и в голову не могло прийти, что высокий, статный парень, с приятной внешностью является в данный момент ходячим складом продуктов, принадлежащих в какой-то степени магазину.

Итак, к празднику подготовились, как могли. Новый год - один из самых великих праздников для нас. Отнятое коммунистами Рождество еще не прижилось, отнятые демократами майские и ноябрьские утратили свою праздничность, став просто красным днем календаря. А Новый год остался все тем же, не связанным ни политическими, ни религиозными путами праздником, когда просто провожаешь старый год, оставляя в нем все нехорошее, и торжественно встречаешь новый, приветствуя его доброй улыбкой. Даже здесь хотелось сделать все "по-нашему".

В 33-м, где стоял телевизор, накрыли всякой едой праздничный стол, каждый вырядился во что мог. С подачи Филиппа посыпались тосты, зазвенели бокалы, пошел разговор. Для меня Новый год - очень символичный праздник. С самого детства мне нравится торжественность момента вступления в права наступающего года. По телевизору показывают бой Курантов, мы считаем удары. Когда прозвучит последний раз, уже знаешь, что живешь в новом времени. Играет гимн, и чувствуешь происходящее великое действо. Старый год принес мне много разного и приятного и неприятного, но я верю в будущее, хорошее будущее.

Куранты в Германии не бьют, но двенадцать часов, несмотря на это, наступают и шампанское выбивает пробку из бутылки и льется по стаканам. Минутная стрелка дошла до часовой, и мы пьем уже за следующий, 1993 год. За надежду, каждый за свою, каждый за свою мечту.

Как оказалось, в этих местах нет только Курантов, а гимн есть, правда, не наш, а Европейского Сообщества, но на худой конец он тоже сойдет. Можно пить и за него.

В самом разгаре веселья раздался стук в дверь, что становится стойкой традицией наших гулянок. Осторожно, стараясь, чтобы дверь не рассыпалась, огромная черная рука открыла ее, и вошел Заир.

- О-о! Руссишь! Айн водка, битте? - ноющим голосом громила попросил нас. Он уже порядочно навеселе, но Новый год есть Новый год и наливаем ему тоже.

- Пей, Заир! За Новый год! Happy New Year! - Филипп протянул ему.

- О-о! New Year! Good!

Он выпил, закусил и вовсе не собрался уходить, как мы на то надеялись, а продолжал сидеть. Огромные глаза светились пьяным умоляющим блеском.

С негром никто из нас Новый год еще не встречал, но экзотики и так очень много. Сегодня героем оказался Филипп, который и избавил нас от негритянской напасти. Он взял большую кружку, налил туда водку, потом положил на тарелку закуску и дал ему и то и то.

- Иди, Заир, с Богом. - Филипп махнул ему рукой, и тот, десять раз поблагодарив на заирском, наконец убрался.

Филипп чувствовал себя героем спасения русских от засилия негров, был уже вполне хорош, и из его уст полились обычные притчи, слышанные уже раз по ...дцать. Мы его перебивали, хлопали, меняли тему, но не помогало. Потом неожиданно он вспомнил чего-то и уставился в мою сторону.

- Так что там у вас с работой вышло? - он лукаво ухмыльнулся.

Мне эта тема была неприятна. Поиски работы, которые мы недавно предприняли с Борей, завершились полным провалом. Это был именно тот случай, когда тебе в течении нескольких дней практически все подряд дают понять, что ты - последнее дерьмо.

- Что работа... - я отмахнулся. - Были мы на бирже. Там нам сообщили, что пока мы в лагере, работать категорически запрещается, потому что мы азюлянты. Если будем работать, то вплоть до высылки из страны грозит. Когда переведут на трансфер, в более постоянное место, то нам в бумажку влепят общее разрешение на работу. Но это еще не все. Потом наша задача эту работу найти. За этим на бирже будут шесть недель ждать и проверять не хотят ли немцы занять ето место. Если вдруг никто не соизволит, то нам повезло. В любом случае тетка добавила, что шанса такого нет, потому что мы - самая низшая из жизненных форм на земле по имени азюлянты и работать не имеем права. Мы можем лишь получать свою подачку и ждать, когда нас выгонят отсюда.

Народ помолчал. В моей голове стало кипеть шампанское и злость продолжила изливаться.

- К тому же это еще не все. Мы как азюлянты не имеем права отдаляться от этого лагеря болеьше чем на тридцать километров, иначе - будут неприятности. А в оптимальном случае нам вообще следует сидеть по комнатам и не дышать. Немцам проще нас содержать, чем разрешить работать.

- А чего же вы не искали черную? - Филипп проникся сочуствием к моему негодованию.

- Отчего ж не искали, - злобно ответил я. - Еще как искали! Только два мужика нам дали понять, что раз мы не казахи - немцы советские, то удел наш - идти воровать, а не на их фермах дерьмо за коровами подбирать.

Народ замолк окончательно, пока вдруг Филипп не встрепенулся и не начал сам о чем-то о новом.

- Ребятки! Чего вы сюда приехали? Работать что ли? - в его пьяном тоне прозвучало нескрываемое пренебрежение нашей глупостью.

- Ну-у, это сложно, - потянули мы ему в ответ. Кто был еще в "порядке" недоуменно переглянулись друг с другом.