- Вот! - Юра вытащил бутылку яичного ликера и демонстративно показал мне. - Вот таких "Адвокатов" в Голландии я много пил.
В его голосе звучало безразличие, но все же он чуть-чуть дрожал, выдавая Юрино беспокойство, что прозрачные намеки до меня не дойдут. Я подумал, что, мол, ладно, так и быть. Может и нужно, как новенькому, что-то поставить. Впрочем, это - лишь отговорки для самого себя и, главное, для Кати.
Назад отправились тем же способом, что и сюда. Попутная машина была поймана сразу. Мы обменялись с шофером традиционными вопросами, соответствующими кодексу поведения немца и азюлянта при совместной встрече, однако, на этот раз последовало и продолжение.
- Русские - это хорошо! - немец покачал головой, правда как-то необычно, наискось. Не было понятно, выражал ли он этим жестом одобрение или, наоборот, неудовольствие. - Много негров берут. Плохо, ненавижу негров.
Я уже второй раз за день слышал, что ненавидят негров. Потому пришло в голову развить тему.
- Но я слышал, что многие немцы любят негров... А?
- Да, но они - идиоты, - спокойным, почти знающим тоном продолжал тот. - От негров прока нету. Они совершенно глупые и ничего не делают. Румыны и албанцы воруют.
- Но русские тоже воруют, - подковырнул я его каверзно.
- Тоже, но не все. Многие работают и хорошо зарабатыавают. В моей фирме есть двое, они хорошие. А воровать - это нехорошо.
Лично я с ним согласен.
В лагере с Катей состоялся долгий разговор, главной темой которого было то, что приобретает ее муж, ей не надо. "Она может вполне питаться и тем, что дают в лагере." Потом спросила, что мы начнем есть. Я предложил ей начать с лагерного пайка. На этом возмущения зря потраченными деньгами прекратились.
Через полчаса в дверь постучали, Леня и Юра с радостными лицами, явно предвкушая что-то, стояли на пороге.
- Ну? - Леня добро уставил свою глупую физиономию на меня.
- Ну, - передразнил его, уже заранее зная, что плакал тихий ужин.
- Что у нас на перекус? - Юра довольно потирал руки просачиваясь в дверной проем. Его глаза и щеки ярко сигнализировали лишь одну эмоцию: "Жрать!" Не ожидая приглашения, "генерал" плюхнулся на стул и утвердился на нем.
- У меня для вас есть дерьмо кошачье под сладким соусом. Вчерашнее, но можно разогреть, - мрачно глядя предложил я для них меню в своем понимании.
- Ну а нам, тогда, пожалуйста, колбаски, - ничуть не возмутимо отчеканил Юра.
- Оно и есть в виде колбаски, - злобненько пробурчал я и добавил про себя матерно.
- Ладно, зови Филиппа! - Катя решила взять инициативу в свои руки. До нее скорей дошло то, что мы в любом случае не отделаемся от назойливых посетителей. - Нам нужна печка. Сейчас будем чего-нибудь готовить.
Через несколько минут привели Филиппа. Силу применять для этого явно не пришлось. Он уже знал, что готовится сабантуй и суетился, предлагая свою помощь.
- Ну, чего, ребятки, разбогатели? Молодцы! Сейчас чего-нибудь сообразим. Давайте картошечки, еще чего-нибудь.
Через полчаса "чего-нибудь" резали, "картошечка" начала глухо шкворчать на сковородке, густо приправленная жирной свининой. Филипп колдовал над ней, приговаривая себе под нос заклинания или просто повторяя "рецепты домашней кухни". Мы сидели вокруг и за этим внимательно следили, сглатывая потоки слюны. У всех она давно наполнила желудок до предела и с каждой минутой становилось все больше невмоготу. У меня срабатывал рефлекс на жаркое, у всей компании на предполагаемую бутылку. Филиппа эта тема, как оказалось, тоже занимала. Оторвавшись от камлания вокруг сковородки он, наконец, задал долгожданный вопрос.
- Ну как, господа хорошие, нужно что-то сообразить по такому случаю?
Его вопрос заранее не предусматривал возражений. В ответ Юра и Леня дружно загудели, а я поддерживающее кивнул головой. Филипп, как человек не слов, а действий, достал из кармана хрустящую немецкой свежестью зеленую двадцатку и протянул Юре.
- На, сходи к югам, возьми пачку сигарет, ну и чего-нибудь там.
Юра в таком деле оказался расторопным и быстро вернулся с сигаретами и коньяком.
- Сорок четыре оборота! - оценивающее посмотрели на бутыль с плескавшейся в ней омерзительно-коричневой жидкостью. Я предложил позвать Бориса, чтобы хоть таким образом подпортить настроение Юре.
- Да, ребятки, он из вашей компании, - Филипп поддержал инициативу.
- Ну его! Он - дурной! - Юра скривил губы. - Зачем он вам нужен?
- Тебе жалко? Боишься, что тебе не достанется? Твою порцию съедят?
- Боюсь! - петушился он, и был вполне искренен: вправду боялся.
- Так тебе и так никто не даст.
Я пошел за Борисом, не обращая внимания на недовольные выступления Юры. Он обиделся, что его мнение не приняли. Ну и пускай его!
Борис лежал у себя на кровати и учил немецкий или делал вид, что учит.
- Пойдем! - позвал я его.
Тот быстро откинул книжку и спустился с кровати.
- А к-куда? - спросил он, продолжая оставаться в состоянии готовности, но несколько удивленно.
- Мы там решили чего-то отпраздновать, - нетерпеливо потянул я его к выходу.
- Чего отпраздновать? - (Чтоб его забрало! Педант проклятый! Все надо знать!)
- Пока не знаю, но Филипп ставит. Наверное, он и решает, чего!
- Да я не хочу, - произнес он без большого энтузиазма, скорее ради куража, но все равно стал двигаться вперед.
- Пойдем, пойдем! Потом не будешь хотеть, когда пойло закончится.
У нас компания уже крутилась вокруг стола с бутылкой, почти танцуя гопака от явного нетерпения.
- Ну, что, ребятки, - это слово присутствует у Филиппа постоянно. Давайте по одной. Нельзя ж так душу мучать. За что страдаем?
- Так картошка еще не готова! - удивленно вытаращился я на него. Вот дают! Без закуса. Лишь бы нажраться!
- Ну, мы как раз и согреемся - убедительно продолжал он тянуть в свою сторону.
- Нет, извини, без закуски я не могу, - я и вправду не могу. Пьем-то для кайфа, а не чтобы блевать потом!
- Давай, давай, потом закусишь! - Ленины глаза горели, как огромные кошачие изумруды при виде валерьянки.
- Ты что - не русский? - "генерал" раздражался совершенно серьезно и очень злобно. Одно это обстоятельство улучшало мое настроение. - Русские после первой не закусывают.
