***

Обед я благополучно проспала. Завтрак, кстати, с утра тоже пропустила по этой причине. И теперь мой организм бурно выказывал свой протест. Хотелось не просто есть, а жрать! Картошечку. М-м-м… Курочку. Бур-бур-бур… – подпел мне мой голодный желудок.

Столовую или ее местный аналог я нашла быстро. Там же, только в отдельной небольшой зале, столовался и офицерский состав. По случаю раннего времени залы еще пустовали, до ужина было не менее часа, но это меня не остановило. Хочу есть, прямо здесь и сейчас, и не важно что. Окинув быстрым взглядом помещение, обнаружила за стойкой скучающего халдея и притулившегося за угловым столиком графа Парро. Он сидел спиной к выходу, склонившись над разложенными на столе бумагами и меня не замечал. Да и мне не хотелось отвлекать человека от дел, поэтому я сразу же направилась к встрепенувшемуся при моем появлении официанту.

Выбрав столик у окна, я села так, чтобы можно было одновременно наблюдать и за графом, и за входом, и в окошко поглядывать, и поманила официанта.

– Простите, госпожа, но ужин еще не готов, – согнувшись в учтивом поклоне, извинился он, – рано-с.

– А с обеда у вас что-нибудь осталось? Первое? Второе? Третье? Что, и компота нет?

– Извините. Могу чай принести-с.

– У вас что и полдника не положено?

– Простите, что-с?

– Так…Чай несите. А сухарика какого к чаю у вас случайно не найдется?

Мужичок кинул беспомощный взгляд на стойку, и я совсем скисла. Кушать в миг захотелось еще больше и еще нестерпимее, хоть скатерть жуй благо соль на столах стояла, но, на крайняк, и поперчить можно, если уж совсем в глотку не полезет.

– Принесите госпоже пирожков с капустой, что вы мне в дорогу испекли, любезный, – пришел мне на помощь граф. И я его за это едва не расцеловала. Какой замечательный мужчина! – Вы позволите к вам присоединиться?

– Конечно, конечно, садитесь, – моя радостная улыбка могла посоперничать с сиянием солнца. – А что такое пирожки?

Граф вскинул в удивлении брови и вдруг засмеялся, не громко так, и даже ничуть не обидно:

– А вот сейчас и попробуете. Думаю, вам понравится. Местная кухарка дивно вкусные пирожки печет. С капустой – мои самые любимые. А у вас, простите за вопрос, что же, в Конфедерации никто пирожки не печет?

– У нас много чего не делают из того, что есть тут, – поделилась я с ним «сокровенной тайной». – Основная пища синтезированная. Искусственная, – пояснила я на его недоуменный взгляд. – Ее изготавливают на производстве. И в продажу она поступает уже на стадии полуфабрикатов. Остается только разогреть и съесть. Есть еще автоматы быстрого питания. Там тебе уже сразу готовое выдают.

– Чудно как, – подивился он. – Это же, наверное, очень удобно. Столько времени экономится!

– Быстро, да. Только искусственное – оно и на вкус искусственное. Если есть постоянно, то вкуса уже не чувствуешь. А у вас тут все натуральное, настоящее. Это как всю жизнь жевать подметки от сапог, а потом вдруг попробовать настоящий бифштекс. Понимаете? – тут нас прервали, официант принес большое серебряное блюдо, накрытое куполообразной крышкой. Расставил чашки, сливочник, сахарницу, укомплектовал ее щипчиками для сахара и принялся колдовать над заварочным чайником. Расположив над чашками мелкоячеистое ситечко, наполнил их ароматным чаем, и, с осознанием торжественности момента, снял, наконец, крышку с блюда. В нос ударил сногсшибательный запах свежеиспечённой выпечки, и я замерла, боясь выдохнуть и развеять этот великолепный аромат.

Граф следил за мной с улыбкой родного батюшки, наблюдающего за первыми открытиями своего малого дитяти, чуть снисходительно, но тепло, одобряюще.

– А где же капуста? – уточнила я, рассматривая похожие на лодочки румяные булочки.

– Внутри, – граф взял с блюда один пирожок и разломил его пополам, продемонстрировав мне начинку. Внутри действительно что-то было, обжаренного, нежно золотистого цвета. И это капуста? А почему не зеленая? Разве морская капуста может быть такого цвета? – Попробуйте. Вам понравится.

Ну, меня дважды просить не надо. И… О, да! В этот момент мир для меня больше не существовал. Остановиться я смогла только на пятом пирожке, мысленно настучав себе по загребущим лапкам. Они же ему в дорогу их напекли, а я все блюдо в одно лицо умяла!

– Простите, – покаялась я, отодвигая от себя тарелку с последним одиноким пирожком, – не могла удержаться. Вам же их с собой приготовили, а я все съела.

– Ничего, ничего. У меня еще есть, не волнуйтесь. И все же, мне не совсем понятно, ведь Конфедерация настолько развита и богата, неужели у вас не могут изготовить натуральную пищу? Это же так просто! Посади, да полей – оно само вырастит.

– В этом-то и проблема. Чем богаче технологичный мир, тем больше людей стремится вкусить его блага. Миры Конфедерации задыхаются от перенаселения. Наши планеты похожи на муравейники, на Земле, например, уже нет места для застройки нового жилья. Идет активная колонизация близлежащих планет. Мы научились строить плавучие дома и фабрики – огромные платформы с жилыми зданиями и производством скоро покроют все моря и океаны. Наши небоскрёбы вздымаются все выше и выше, пронзая облака. Где засевать пшеничные поля? Где строить фермы и скотные дворы? Где найти просторные луга для пастбищ? Пока нас спасают водные ресурсы. Рыба, моллюски, крабы, морская капуста. Но и это не бесконечно. Выход ищут – синтезированная пища, подземные грибные фермы, даже морское дно пытаются осваивать. Закупают продовольствие на аграрных планетах, но это дорого и доступно далеко не каждому. Животные остались только в зоопарках да на картинках. Дерево стоит как слиток золота. Бумага вообще из обихода вышла почти тысячу лет назад. Ее заменил пластик и электроника. Я птиц видела в последний раз только в кино, но и там они были смоделированы. А здесь на Зоране… Вы обладаете несметными сокровищами, но не цените их! Женщины носят меха как повседневную одежду. Деревом вы устилаете тротуары и строите дома. Бумагой вы растапливаете камины! Бумагой! Подумать только! У вас столько природных ресурсов, но вы не знаете им цены. Глина – это грязь под ногами. Земля – это пыль. В лесах полно дичи. Огромные территории пастбищ, на которых пасутся стада, СТАДА! жирных коров. Горная порода полна руды и драгоценных камней. Но вы не знаете этому цены, разбазаривая все это богатство за гроши. Не цените – потому что у вас этого много! Пока еще много.

В своей пламенной речи я как-то даже не заметила, что у нас появились свидетели. А между тем приближалось время ужина и народ начал потихоньку подтягиваться к столовой. Тут уже были и князь Фрейко, задумчиво накручивающий пальцами свой завитой ус, и старый Таффа, с каменным лицом рассматривающий унылый пейзаж за окном. В дверях застрял молодой Олмен, пронзая меня жгучим взглядом. Не хватало только Его Светлости. Но мне и так зрителей достаточно. Что-то разошлась я не на шутку. Как бы в сочувствии повстанцам не обвинили. Пора заканчивать этот спектакль, других дел полно.

– Прошу простить меня, господа. – вставая, сказала я. Одернула юбку, кивком попрощалась с графом и направилась к выходу, вынудив посторониться застывшего в проходе князя Олмена.

Выйдя из столовой, со злостью запахнула на груди свою куцую куртешку, на чем свет стоит костеря собственную глупость. Плохо, очень плохо! Что же со мной не так? Отчего меня так заносит, что я теряю контроль? Где мой профессионализм, черт побери?! Железный самоконтроль, холодный расчет? Разоралась так, что не заметила полный зал слушателей. Эта планетка выводит меня из себя! Я с ума тут сойду, с этими аборигенами.

«Ветер Свободы меня пьянит…»

Холодный, промозглый «ветер Свободы» бросил в мое разгоряченное лицо пригоршню снега с дождем и, раздув парашютом капюшон за спиной, умчался дальше.

Спрятав намокший нос в поднятый воротник, я направилась к штабу.

– Госпожа Климова! – неожиданно остановил меня голос графа Парро. Я обернулась.

Зажимая подмышкой папку с наспех собранными бумагами, мужчина поспешил меня догнать. В кулаке он держал что-то небольшое, завернутое в полотняную салфетку. – Вот. Я тут вам завернул. Вечером проголодаетесь, съедите.