В молчании мы дожевываем приготовленные мной сэндвичи, и когда я приступаю к уборке стола, за окнами раздается звук заведенного двигателя. Секунд через тридцать во дворе воцаряется тишина, плечи Итана ощутимо расслабляются, и на лице появляется намек на улыбку.

– Сегодня я поеду в офис. Чем планируешься заняться?

– Садовник, уборщица, чистильщик бассейна, – пожимаю плечами. – Намерена сдержать свое обещание и превратить это место в райский уголок.

– Я вовсе не собирался делать из тебя раба лампы. Уборка может подождать. Ты планировала увидеться с Дженни, разве нет?

Дженни моя старшая сестра, которая живет в Нью-Йорке больше десяти лет. Она вырвалась из оков родительского контроля, поступив в Колумбийский университет, а на четвертом курсе вышла замуж за своего однокурсника, чем вызвала огромное недовольство отца, лишенного права вето на неугодный по его материальным критериям брак. К счастью или к сожалению, меньше чем через год Дженни подала на развод, и с тех пор ведет образ веселой нью-йоркской холостячки: крутит многочисленные романы с мужчинами всех возрастов, путешествует по миру и божится, что никогда больше не выйдет замуж. С сестрой мы не виделись почти одиннадцать месяцев, и я клятвенно обещала ей по приезде оторваться как следует.

– Встречусь с ней завтра. Боюсь, если я хоть день протяну с уборкой, у меня выработается пожизненная аллергия на пыль.

– Ну хорошо, – Итан подходит ко мне и целует в губы. – Если тебе что-то понадобится – звони. Если мой… брат… – он еле заметно морщится, будто это слово выжигает ему язык, – если он появится, дай мне знать.

Приняв душ и переодевшись в строгий рабочий костюм, Итан уезжает из дома, а я плюхаюсь на диван и принимаюсь штудировать интернет в поисках выездных служб по уборке. Провисев на телефоне битый час и получив единогласный ответ, что все они готовы довести мое жилище до стерильности не раньше завтрашнего дня, я падаю головой на диванные подушки и набираю номер сестры.

– Добро пожаловать в Нью-Йорк, толстушка! – слышу ее бодрый голос в трубке. Ее «толстушка» – насмешливая дань моей природной худобе, которой она дразнит меня с детства. – Готова вылезти из-под папочкиного крыла и познать, что такое настоящая жизнь?

– А есть предложения?

Ответом мне служит задорный смех, от которого во внутренностях моментально начинает пузыриться азарт. Дженни обладает удивительным свойством привносить атмосферу праздника везде, где бы она ни появилась. Вот и сейчас мы обменялись лишь парой фраз, а я уже перебираю в голове весь привезенный гардероб, размышляя, что бы надеть на предстоящую вылазку. Мне и правда не помешает немного оттянуться. В конце концов, это Нью-Йорк – искрящийся жизнью мегаполис, а я та, кто в течение года брала сверхурочные смены в больнице, чтобы доказать себе и окружающим, что я больше, чем избалованная дочь своего влиятельного отца.

– Сегодня. Только ты и я, – загадочно произносит Дженни. – У меня есть билеты.

– Обожаю билеты. – с усмешкой цитирую фразу из любимого кинофильма. Жду, что сестра расскажет о конечном пункте назначения, но она лишь сгущает ауру таинственности:

– Будь готова к десяти. Каблуки повыше, платье посексуальнее. Где вы остановились?

Продиктовав Дженни адрес, я слышу короткое «Я за тобой заеду» и следующие за ним гудки.

Мысленно попросив Господа, чтобы сестре не пришло в голову повести меня на концерт какого-нибудь рэпера, по которым она так фанатела в детстве, я поднимаюсь с дивана и плетусь в гардеробную. Если уж мне и суждено шагнуть в неизвестность, то я сделаю это, выглядя на миллион долларов.

– Хей, толстушка! – задорно восклицает Дженни, распахивая глянцевую дверь своей Тойоты. – Кажется, за год у тебя, наконец, появилось что положить в декольте.

Сестра выходит из машины и начинает вращаться по часовой стрелке, словно пирожное на элитном кондитерском стенде, давая мне возможность насладиться ее эффектным образом.

Джен исключительная красавица: натуральная блондинка с пышными формами, к тому же обладающая сокровенным знанием, как их правильно подать. Общие знакомые говаривают, что мы с сестрой очень похожи, вот только мои волосы темнее и ростом я выше.

Дженни старше меня на четыре года, однако между нами никогда не было сестринской вражды или конкуренции. Я с уверенностью могу назвать ее своей лучшей подругой, и хочется верить, что она считает так же.

– Выглядишь сногсшибательно, Джен, – резюмирую, сливаясь с ней в сестринских объятиях.

– Ты тоже, малышка Рика, – на эту короткую фразу голос сестры теряет привычную смешливость и пропитывается нотами теплоты, которые мгновенно переносят меня в наше детство, когда она заплетала мне причудливые косички и тайком от родителей разрешала смотреть любимый мультсериал.

– Дворец ничего себе так, – присвистывает Дженни, разглядывая мое временное пристанище через ворота. – Это дом Итана?

– Его семьи. Правда, здесь никто не живет. Его отец давно умер, а матери, кажется, больше по душе обитать на Манхэттене. Есть еще брат.

– У Итана есть брат? – незаинтересованно переспрашивает сестра, грациозно приземляясь на водительское кресло. – Ты мне ничего о нем не говорила.

Обойдя машину, я занимаю пассажирское кресло и пристегиваю ремень безопасности. Дженни никогда не была аккуратным водителем, и вряд ли что-то изменилось за время, что мы не виделись.

– Так что за сюрприз с билетами ты мне приготовила?

– Не хотела говорить до последнего момента, чтобы не повергать в шок твоего законопослушного избранника.

Сестра и Итан встречались пару раз на семейных ужинах, организованных мамой, и сразу поладили, однако это не мешало ей время от времени подтрунивать над его правильностью и педантичностью.

– И-и-и-и…? – вопросительно поднимаю брови.

– Бои без правил, – подмигивает сестра и, прежде чем я могу начать возмущаться, вдавливает педаль газа в пол, от чего флагман японского автомобильного концерна с визгом срывается с места.

– Худшим вариантом в моей голове были билеты на концерт Канье Уэста. Когда ты, черт подери, успела увлечься боями без правил?

– Я там, где море тестостерона, детка, – беззаботно парирует сестра, опуская солнцезащитный козырек со встроенным зеркалом. Убедившись, что макияж в порядке, захлопывает его и переводит взгляд на меня. – А что плохого в боях без правил, Рика? Чем они отличаются от боксерских поединков, которыми так бредит отец?

– Ничем. Поэтому я их и не смотрю. Понятия не имею, кто вообще получает удовольствие, глядя на то, как два человека наносят друг другу увечья.

– Люди по натуре жестокие существа, толстушка. Звериные инстинкты у нас в крови. Бои гладиаторов, рыцарские турниры… историю не переписать. Мордобои всегда будут в почете у публики, и чем публика богаче, тем она кровожаднее.

– А для чего ты ходишь туда, Джен?

– Тусовка и азарт, – она беспечно пожимает плечами. – И красивые парни, конечно. У меня есть свои любимчики.

Я не предпринимаю попытки смыть с лица скепсис, поэтому сестра использует запрещенный прием: посылает мне одну из своих улыбок, которыми в детстве успешно выторговывала у отца прощение за многочисленные шкодничества.

– Обещаю, если тебе не понравится, мы сразу же уйдем.

Я со вздохом киваю, потому что не хочу портить вечер, и слышу, как сестра бормочет себе под нос:

– Но ты бы обязательно осталась, если бы знала, во что мне обошлись эти билеты.

Кажется, судьба вечера решена.

Мы оставляем машину на обнесенной забором парковке и, стуча каблуками, направляемся в сторону здания, возле входа в которое кишит толпа.

– Что я говорила? – самодовольно хмыкает сестра. – Хищники, жаждущие крови.

Я уныло оглядываю скопище людей и в третий раз за последнюю минуту одергиваю подол вечернего платья, откровенно жалея, что не оделась скромнее. Не знаю, каков дресс-код на подобных мероприятиях, но сейчас мне искренне хочется, чтобы вместо тугого огрызка ткани, норовящего продемонстрировать окружающим мое нижнее белье, на мне были свободные брюки.